Окончание. Начало здесь: Ревущая. Часть 1.
Здесь: Ревущая. Часть 2.
И здесь: Ревущая. Часть 3.
– Ты видел нас, – Аня кивнула в сторону, за пределы сторожки. – Там, снаружи.
– Господи, да никого я там не видел, кроме…
Он сел рядом, пораженный догадкой.
– Да, кроме креасферусов, – закончила она вместо него.
Андрюхе хотелось держаться от нее подальше и в то же время подсесть еще ближе, разглядывать, расспрашивать обо всем, чтобы понять странное существо, скопировавшее человека. Как оно это сделало? Зачем? И на что рассчитывает? Андрюху мучило любопытство.
– Хочешь сказать, что ты… один из этих снежных комков?
Она кивнула.
– Вы что – разумные?
Аня, которую он про себя продолжал называть именем погибшей девушки, закатила глаза.
– Нет, Лукин. Я тумбочка. Разве не видно?
– Ага… Тормознул.
– Ничего. Не первый раз. И убери, пожалуйста, пистолет. Если сделаешь во мне дырку, ткани будут регенерироваться несколько минут. А нервная система исправно доносить до сознания все ощущения.
Он убрал оружие в кобуру, которую, впрочем, тут же отстегнул от скафа, с намерением пристегнуть к шортам.
– Как же пива хочется! – Андрей суетливо освобождался от уличного обмундирования.
– Пива? – девушка порылась в памяти, выискивая определение слова и всего, что с ним связано. – Вам нельзя на работе.
– Да, капитан очевидность.
Кобура тянула шорты вниз, было неудобно и приходилось все время поправлять их. Андрюха смирился с тем, что в ближайшее время ему придется перестать играть в ковбоя и убрать оружие обратно в сейф. Но не сейчас. Надо еще присмотреться к этому… к этой… В общем, удостовериться, что оно не опасно.
– И зачем было ломать комедию?
Аня посмотрела на него с удивлением.
– Зачем было вынуждать меня идти к семидесятой? Признайся – хотела угнать мою сферу? Так ведь? И почему не угнала?
Он открыл кухонный шкаф, достал с верхней полки пластиковую банку.
– Чего молчишь?
Она недовольно, совсем по-человечески фыркнула.
– Не собиралась я ее угонять. Просто мне нужно было остаться одной, чтобы ты не мешал…
Андрюха замер, поставил банку на стол.
– Не мешал чему?
Он повернулся к пульту. На первый взгляд никаких повреждений – ни следов взлома, ни темных пятен от короткого замыкания. Все выглядело как обычно.
– Прикасалась к управлению?
– Прикасалась.
Хотел было достать пистолет, но сдержался. Подошел к девушке, угрожая указательным пальцем чуть вздернутому конопатому носу.
– Никогда. Не трогай. Мою. Технику. Ясно?
От нее все так же веяло холодом и Андрюха поспешил отойти.
– Ясно… – Аня примирительно кивнула.
Он открыл банку, понюхал. Процесс брожения был в самом разгаре, но ждать Андрюха больше не мог – ему хотелось выпить. Хоть чего-нибудь. Хоть немного. Для поднятия духа и восстановления душевного равновесия.
– Все равно ничего не выходит, – она наблюдала, как он достает кружку, готовит фильтр для процеживания. – Не могу нащупать нужные частоты для считывания, боюсь снова спалить железо.
– Вот и не лезь! Железо она боится спалить… Так же айтишники говорят. Ты что – спец по компьютерам?
Отрицательно покачала головой.
– Нет. Это ее лексикон – той, настоящей Ани.
Банка, которую Андрей поднял и собрался было уже склонить над кружкой, выскользнула у него из рук.
– Черт! Чтоб тебя!
Большая часть содержимого выплеснулась на пол красной лужей. Обитатели сторожки стояли над ней, молча разглядывая собранные в далеком земном лесу ягоды, сваренные заботливой бабушкой и превращенные внуком в огненную воду.
– Я помогу убрать.
– Не надо. Сам справлюсь, – Андрюха начал сгребать кашицу руками, потом принес щетку с совком, тряпку. В банке еще оставалось немного жидкости и она была аккуратно поднята, поставлена на стол. Андрей, наконец, выпрямился, посмотрел на ладони, испачканные в красном. Сунул их в мойку, под кран с водой.
– Ладно, на пару кружек нам хватит. Будешь?
Аня согласилась. Вкус самодельного вина казался специфическим, не совсем дошедшим до кондиции, но дегустаторам было все равно.
– Оно на тебя действует? Ты вообще воспринимаешь алкоголь?
– У меня такое же тело, как у нее. Те же ощущения. Это… необычно. Тепло.
– В твоем случае тепло – действительно необычно, – Андрей поболтал остатки пойла в прозрачной кружке, посмотрел на просвет и залпом допил.
– Неважнецкая была идея – прилетать на Ревущую.
– Это же твоя работа. Любая профессия достойна уважения.
Андрюха недовольно скривился.
– Она временная. И вообще – ненавижу это слово. Военные постоянно “работают”, политики обещают “поработать над вопросом”. Слова пачкаются, как руки, их превращают во что-то дерьмовое. Тебе говорят “работа”, а ты слышишь “обман”, “смерть”. Но руки можно отмыть, а слова – с ними сложнее. Сейчас вот опять лапшы на уши навешали, сказали, что креасферусы… Ну, вы, то есть… Неразумные перекати-поле. А все наоборот. Черт, что еще не так с этой планетой?!
Аня пожала плечами.
– Что пожимаешь плечами? Давай, рассказывай. Рассказывай все, что знаешь. Что у тебя там, на твоем инопланетном уме? Ведь что-то ты задумала, так?
Она встала со стула, подошла к пульту. Без разрешения отстрелила якорные тросы.
– Вообще-то я говорил не трогать. Там осталось на одну остановку, – устало, почти равнодушно заметил Андрюха.
– Нельзя стоять на месте, снегом завалит.
Он лишь махнул рукой.
Рыжая подвинула стул ближе к пилотскому креслу, в котором расположился Андрей, уселась в полуметре, уставившись в его глаза своими зелеными зрачками.
– Прежде, чем на семидесятой замкнуло пульт, я успела кое-что найти. Копию журнала освоения. Не того, который ведешь ты или любой другой сторож на Ревущей, а общего журнала освоения, для всей планеты. Тебе он недоступен, это закрытый файл.
– А тебе, значит, доступен?
– Я просто вижу всю информацию, когда добираюсь до нее. Шифрование, кодировка – со мной это не работает.
– И что особенного в журнале?
– Там между выводом прошлой смены и спуском новой каждый раз обозначено мероприятие.
– Какое еще мероприятие?
– В журнале его записывают словом “сафари”.
Андрюха поежился, предчувствуя что-то нехорошее.
– В это время многих из нас – тех, кого вы называете креасферусами – убивают.
Она наблюдала за парнем, ожидая его реакции. Андрей хмурился, опустив голову, не желая смотреть ей в глаза. Тогда она продолжила.
– Нас было много и мы не боялись смерти. Когда жизнь кончается – ты просто рассыпаешься на снежинки, становишься частью Ревущей, смешиваясь с полями и ветром.
Махнула рукой в воздухе, будто создавая порыв ревианского ветра.
– Жизнь каждого из нас чиста, как белый снег. Нет войн, преступлений, голода или болезней. Среди льдов и холода не может быть грязи, понимаешь? У нас нет грязных фантазий о том, как использовать трансформацию или залезать в чужие – живые или искусственные – мозги. Хотя эти возможности с нами от рождения, со времен появления разумной жизни на Ревущей.
Она перевела дух и добавила уже без лишних эмоций:
– Да и в кого нам тут превращаться, кого копировать? Трансформация – лишь игра для детей. Быть снежным шариком гораздо удобнее.
Улыбнулась на секунду, будто в нее вернулось теплое, человеческое. Но тут же вспомнила о чем-то, что сделало ее взгляд холодным и расчетливым.
– Но чистым мир был до людей. До вашего прихода. Вы стали уничтожать нас быстрее, чем на планете появлялись новые креасферусы. И скоро остались бы одни снежинки. Нам это не нравится, мы не хотим, чтобы так произошло.
Ложка в стакане едва слышно забренчала. Значит, ветер сдвинул сторожку с насиженного места, покатил прочь от границы поля.
– Мы гонялись за вашими сферами, цеплялись к ним, пытаясь проникнуть внутрь, добраться до живого человека, чтобы вступить в контакт или хотя бы прочитать информацию в его голове, в ваших машинах. Найти ответы на простые вопросы. Зачем вы это делаете? Случайно или нет? Как вас остановить?
Ложка продолжала бренчать, цифры на мониторе менялись, показывая увеличение скорости.
– А потом я пролезла в семидесятую. Она остановилась – кажется, действительно была поломка. Девушка вышла и я воспользовалась моментом, забралась внутрь. Надеялась, что успею до ее возвращения, но… она меня заметила. До этого мы не знали, в каком виде лучше показываться перед человеком и она обнаружила меня в том состоянии, которое было удобнее для ощупывания пульта. Это испугало ее, она вскрикнула. А я от неожиданности допустила скачок энергии. Глупо…
Фальшивая Аня взяла кружку, налила из под крана воды, но пить не стала. Смотрела, как остатки красного пойла смешиваются с прозрачной жидкостью.
– Она жила еще минут двадцать. Может, я могла бы ее спасти, но тогда не знала – как. Забрала ее знания, воспоминания. Скопировала тело.
Андрюха поднялся, взял из ее руки кружку, допив остатки разбавленного “вина”.
– Всего один вопрос – почему я должен тебе верить? Или ты думаешь, что только что изобрела ложь, а люди про нее ни сном, ни духом? Ты странное существо, притворяющееся одним из нас! В кого еще можешь превратиться? В снежного человека? В Ктулху? Такие способности – уже обман. А кроме того… Почему именно в нее? В молодую, красивую… И почему из всей ее одежды взяла только комбез?
– Я не…
– Там, в шкафу, я видел настоящую Аню. Ты сняла с нее все. А ко мне пришла даже не надев нижнего белья. Потому что понимала, чем женщина может сбить с толку мужчину. Легче обезоружить всеми этими… причиндалами.
Кивнул головой, указывая то ли на небольшую девичью грудь, то ли на стройные ноги.
– Я не могла трансформироваться ни в кого другого, потому что не знала других людей.
– Ты вообще ни в кого не должна превращаться! – Андрюха вспылил, перешел на крик. – Это не твои воспоминания, не твое тело! Ты рылась не просто в компьютере, а в чужих мозгах! И забирала все, что считала нужным! Это… Это отвратительно!
– Мне нужна информация… Нужна правда…
– Какая информация?! Ты инопланетное чудовище! Черт, я давно должен сообщить о тебе куда следует.
Его слова были обращены к неизвестной сущности, что явилась из ледяных полей чужой планеты, но он видел перед собой девчонку, а не монстра. И реагировала она так же, как настоящая, земная девушка.
Поджав губы, Аня повернула голову в сторону, будто отказываясь принимать летевшие в нее обвинения. И не желая показывать слезы, блеснувшие в ее глазах.
– Я знаю, как это происходит. Ты катишься, а за тобой… Что-то горячее, невыносимо горячее! Похожее на луч, направленный с неба. Он выбирает – преследовать тебя, или переключиться на другого, кто катится медленнее, кто не такой верткий. А когда догоняет – пшик! Остается лишь облачко пара.
Она закрыла лицо руками. Плечи ее вздрагивали. И Андрюха не мог понять, решить для себя – искренние это чувства, или подделка? Могло ли неизвестное существо, научившееся копировать хомо сапиенс, стать человечным?
– Ладно, не реви, – он подошел ближе, положил руку на хрупкое плечо. – Слышь? Погорячился немного, извини. Я ведь тоже не сторонник таких методов, вроде этого… сафари…
Последнее слово произнес едва слышно.
Наэлектризованная тишина в рубке затягивалась. Никто больше не хотел пикироваться колкими фразами, повышать голос – они понимали, что причин для злобы и обвинений хватало с обеих сторон. Однако молчание медленно, но верно снимало напряжение.
В какой-то момент Андрей заметил, что всхлипы Ани превратились в мерное посапывание. Она сидела на кровати, забравшись на нее с ногами, оперевшись правым плечом на холодную стенку. Глаза ее были закрыты.
Он сел в кресло, провел рукой по кнопкам на пульте. Запустил браузер. Сеть раздавалась со спутника – не слишком шустрая, но вполне достаточная для сторожей, скучающих на Ревущей.
Потратил полчаса на изучение открытой документации “Чиркин Интерсистемы”. Почти ничего не понял – бухгалтер или, тем более, юрист из Андрюхи был аховый. Взъерошил давно не мытые волосы, погрузился в стороннюю аналитику, касающуюся освоения новых миров. Дело продвигалось со скрипом, но по прошествии еще одного часа Андрею стало казаться, будто он кое-что понимает…
Оглянулся. Аня все так же мирно посапывала, сидя на кровати, лишь немного изменив позу. Парень готов был поклясться, что чувствовал спиной ее холодный взгляд, пока сидел, уткнувшись в монитор. Показалось?
В сторожке не было принтера – вроде как ни к чему. Пришлось взять бумагу, ручку, записывать самое важное. После он долго сравнивал информацию из разных источников, что-то подчеркивал, обводил. Несколько листов смял и выбросил на пол.
Снова холод по спине…
– Что ты делаешь?
Подскочив на месте, Андрей развернулся. Она стояла рядом, склонившись к самому его затылку, подсматривая за тем, что он успел написать на бумаге.
– Тьфу! Не надо подкрадываться! Я чуть в штаны не наложил.
– Прости, – Аня бесцеремонно взяла записи. Взгляд ее перескакивал с одной строки на другую. – Что это?
Он прикинул – с чего бы начать? Ткнул пальцем в чирканное-перечирканное.
– Есть такая штука, называется “индекс эффективности освоения”. Ну, это когда компании, имеющие лицензии на новые миры, меряются писюнами. Достижениями, то есть. Какие-то там преференции есть за более высокий индекс. Влияние на него оказывает и число планет, находящихся в разработке у компании. У “Чиркин Интерсистемы”, например, лицензий на двенадцать планет. Реально же они занимаются освоением семи или восьми, остальные просто взяли под контроль.
– Я все равно не понимаю. Почему они нас уничтожают?
– А зачем вы им нужны? Разумная жизнь – лишние хлопоты. Еще резервации какие-нибудь придется создавать… Короче говоря, вы мешаете им контролировать планету. А планета им нужна только для повышения индекса.
Девушка молчала, но взгляд ее все еще кричал: “я не понимаю!”
– Если уж совсем просто, – Андрюха стыдливо опустил взгляд, словно в этом была и его вина, – ради понтов. Планета ради понтов. И убивают вас ради понтов.
Аня осмыслила сказанное, кивнула. Даже сумела выдавить из себя что-то, похожее на усмешку.
– Теперь, кажется, поняла. Самой мне бы дольше пришлось разбираться, – приблизилась, поцеловала Андрюху в губы. – Спасибо.
– Ты такая… огненно-рыжая… и такая… холодная. Странно.
Он чувствовал покалывание в руках и ногах, слабость разливалась по всему организму. Андрюха точно знал, что бабушкино варенье тут ни при чем. Еще мгновение и реальность, окружавшая сторожа семьдесят четвертой сферы, поплыла, смазалась, теряя очертания. Прохладные ладони подхватили обмякшее тело.
– Все будет хорошо. Не бойся, – донеслось словно издалека.
Сфера вздрогнула. “Заякорились” – отметил Андрюха в своем вязком, как кисель, сознании. С него сняли одежду и голого вынесли на открытый воздух. Снежные объятия тут же коснулись тела, но холода он не чувствовал. Что-то подхватило его, понесло сквозь метель. И, прежде, чем перестать быть самим собой, он почувствовал сразу все поля, всех сторожей и креасферусов – всю Ревущую, которая в этот момент разбирала его на снежинки…
* * *
– Да что же это такое?! Каждую смену ходят и ходят! Я же говорил – сторожей с Ревущей на прием не записывать. Пусть с ними бухгалтерия разбирается или отдел кадров.
Секретарша смущенно переминалась с ноги на ногу.
– Очень настойчивая девушка, Владимир Арсентьевич. Жалко ее. И смотрит прям как котенок. Может, у нее серьезное что?
– Серьезное… У них у всех одно и то же – “недоплатили”, “обманули”... Ладно, зови. Но чтоб в последний раз! Это ж для имиджа компании придумано, для пиара – вся эта ерундистика с личными приемами. А не для того, чтобы я тут какие-то мелкие проблемы решал каждую неделю.
Тучный человек достал платок с монограммой “ВАЧ”, промокнул лоб, шею.
– Господи, именно сегодня и кондиционер сломался…
Он с тоской посмотрел сквозь панорамное окно, за которым в июльском мареве клокотал, переваривал людей и машины портовый мегаполис.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте… Дверь оставьте открытой. Хоть из приемной воздух прохладный пойдет.
Девушка с глазами котенка, мокнущего на улице под дождем, без разрешения подкатила кресло на гравитационной подушке к самому столу тучного человека. Села.
– Я хотела вам предложить…
– Фамилия ваша как?
– Савченко, Анна. Я хотела предложить…
Хозяин кабинета то ли слушал ее вполуха, то ли не слушал вовсе. Он что-то набирал на клавиатуре, смотрел на огромный экран компьютера.
– …предложить каждую смену останавливать сферы и обязать сторожей выходить наружу, оставляя вход открытым. Да, и отменить сафари. Совсем.
При слове “сафари” Владимир Арсентьевич встрепенулся. Поднял свое грузное тело, не поленился сделать дюжину шагов туда и обратно, чтобы закрыть дверь.
– Кто вам сказал про сафари? Это закрытая информация. Вы понимаете, Савченко Анна? В контракте же подписывали о соблюдении, так сказать…
Он увидел на мониторе что-то, заинтересовавшее его даже больше, чем разговор о корпоративных секретах. Потянулся к самому экрану.
– Э-э… Да и вообще тут безобразие какое-то, судя по записям в журнале. Вы меня, конечно, извините, но вы погибли. Числитесь погибшей в результате несчастного случая. Тут так написано, – ткнул пухлым пальцем в монитор и с подозрением посмотрел на девушку. – Смена еще не закончена, поверхность покинул только один сторож, по состоянию здоровья.
Снова взглянул на экран.
– Некий Андрей Лукин. Это точно не вы.
Он вдруг почувствовал, как среди летней жары на него повеяло холодом.
– Не я, – с улыбкой призналась Аня. Дотронулась до его руки прохладной ладонью. – Все будет хорошо. Не бойтесь.
В конечностях Владимир Арсентьевич ощутил покалывание.
______________________________
Список всех рассказов здесь.
Лучший способ получать уведомления о новых публикациях – подписаться на Телеграм-канал.
