Засунув зачетку в ящик стола Михаил с облегчением вздохнул:
– Ну вот я уже и на третьем курсе. Ещё два года, и я могу жить самостоятельно.
Нет, его дома не притесняли, не называли иждивенцем, а просто любили. Но он жаждал свободы, хотел сам зарабатывать, жить отдельно от родителей. А ещё Миша мечтал жениться, хотя серьезных отношений с девушками у него пока не было.
А завтра с утра он отправится к деду с бабушкой в Бобровку. Это уже традиция – летние каникулы только там, в до боли знакомой и родной деревне. Разве сравнится какая-то там Турция с деревенским отдыхом, его простором, запахом свежескошенной травы, с озером с прозрачно-зеленой водой, именуемым Ольховкой. Этот цвет воды возникает на солнце от огромных старых ив, склонивших свои спускающиеся до самой воды стебли, похожие на распущенные волосы русалок.
А еще с его любительскими выходами на природу с мольбертом, ведь дома времени совсем не хватает, да и какой плэнэр на их восьмом этаже. Так что вопроса у Миши по поводу поездки на отдых еще ни разу за его почти двадцать лет не возникало – Бобровка и ничего более. Он сидел в автобусе и считал километры, как в детстве.
А вот и знакомый поворот на Бобровку. Миша шел по деревенской улице, всё было родным и любимым: и старенькое здание почты, и отремонтированный года три назад магазин, и выкрашенный в голубой цвет сельский клуб, куда уже с 15 лет он ходил на танцы. И все деревенские, зная его как облупленного, дружили с ним, хотя некоторых городских парней принимали в штыки.
Здесь в клубе висят несколько его рисунков. “Закат на Ольховке” самая, на его взгляд, лучшая работа. Но всем больше нравится другая – “ Девушка на озере”, где там же на Ольховке, на мостках сидит девушка с распущенными волосами, но, в отличие от "Аленушки" Васнецова, она сидит в джинсах, обняв колени. Ее профиль почти не видно, его закрывают волосы.
Миша не считает себя художником, но так как он с детства мечтал о профессии архитектора, то рано начал заниматься живописью, ходил в художественную школу, а, закончив ее, одно время подумывал поступить в художественное училище, но детская мечта всё же победила. Миша успешно закончил школу и поступил на архитектурный факультет на бюджетной основе, порадовав этим своих родителей. И вот уже он третьекурсник.
Все это вспомнилось ему по дороге к любимому дому номер семь на улице с красивым названием Ландышевая. Дед ждал его во дворе:
– Здравствуй, внук! – в голосе Андрея Кузьмича звучала гордость за внука – красавец, будущий архитектор.
И они пошли в дом, где бабушка Лидия Матвеевна готовила обед с самыми любимыми блюдами Миши, одной окрошки она приготовила, столько, что вполне могла бы накормить целый взвод солдат, как сказал ей дед, увидев полную восьмилитровую кастрюлю. А еще была жареная рыба, сырники и пирог с яблоками. Бабушка удивляясь, говорила:
– Ох Мишенька, ты вроде бы уже и не растешь, а мне кажется, что за год ты так вымахал.
– Я же тебе, старая, объяснил, это ты меньше ростом стала, было в тебе 162 сантиметра, А теперь 157.
– Ты неправильно мерил, – обиделась на него бабушка.
– Вот завтра тебя Миша измерит возле той же притолоки, что и я мерил, вот и посмотришь, правильно или нет я мерил.
За столом Миша рассказал о домашних новостях, о результатах летней сессии, а потом сказал:
– Ну а теперь ваша очередь рассказывать, у вас же тоже здесь жизнь на месте не стоит. Вот бабушка за год на пять сантиметров ниже стала. Это для меня новость, я не знал, что люди меньше становятся.
– Да еще и горбатятся, хорошо, что с головой у меня всё в порядке, – ворчала бабуля, – а то ведь у друга твоего Антона бабушка заговариваться начала, и со двора нет-нет да уходит. Хорошо люди добрые назад приводят, зная ее.
– А Антон, как он?
– На днях тоже приехал, ваши-то экзамены везде в одно и тоже время заканчиваются, наверное, а еще у нас новые соседи появились. Громовы дом продали и уехали в город. И такой “подарочек” нам оставили, просто жуткая семейка напротив нас живет.
– Ну ты, Лида, не обобщай, это только Гришка дурак дураком, остальные-то нормальные. Сама же дружишь с их бабушкой. Да ладно, ещё мы об этом дураке будем разговаривать, не стоит он того. Миша, мы баньку, как обычно в субботу, не топили, тебя поджидали, так что сейчас я ей займусь, часа через два бабушка сходит, она в последнее время не любит, чтобы жарко было, а мы с тобой потом.
– Банька это хорошо, мне это по душе, – обрадовался Миша.
Дед ушёл, а Миша, по многолетней привычке, надел фартук и принялся мыть посуду.
– Не забыл, Мишенька?
– Нет бабуля, разве твои уроки можно забыть? Я много чего помню: и прополку, и полив. А осенью приеду огород копать.
Бабушка подошла к нему и обняла чуть ниже плеч, а обнять выше ей роста не хватало.
– Иди, Мишенька, пройдись по саду. Там и клубничка, и малинка, да и яблочки ранние уже поспели. А я тут доделаю сама, да пойду в баньку.
А Миша, выйдя во двор, позвонил домой:
– Мам, я на месте уже, и даже пообедал, стою во дворе собираюсь полакомиться клубничкой. Да, она уже спелая, сладкая.
Вскоре, когда спал летний зной, бабушка крикнула ему, что баня его ждет, заодно она и сообщила, что пока он был в малиннике, дед, который до сих пор работал ветеринаром, срочно уехал на на вызов далеко от дома, на другой край деревни.
– Так что ты один иди, он не скоро вернется.
В бане Миша уловил приятный запах чабреца, бабушка очень любила эту траву, а дед предпочитал медовый аромат. Мише же нравилось все, даже запах от запаривания веников. Он хорошо знал банные процедуры, знал, что веники им всем бабушка заранее приготовила. Хлестать веником самого себя было не особенно удобно, но Михаил с самого детства это уже умел делать. Отдохнув после столь приятной процедуры, он решил, что пора уже закругляться, и взялся за мочалку. Наконец Миша закончил мытье и, взяв полотенце, собрался вытираться.
Вдруг дверь с шумом распахнулась и он, едва прикрывшись полотенцем, через секунду увидел девочку лет шестнадцати. Она была босиком ее рыжие волосы были растрепаны, а под глазом был синяк. На разбитой коленке была видна запекшаяся кровь. Она в ужасе молча глядела на него. А Миша, от удивления тоже молчал. И тут у двери раздался чей-то пьяный голос:
– Я до тебя доберусь, Улька, доберусь.
Взгляд девушки метался по сторонам, она не знала где ей спрятаться, Миша толкнул её за входную дверь, и в это время в неё ввалился плюгавенький мужичишка среднего росточка, но настолько пьяный, что у него заплетались и ноги, и язык. Миша взял его за плечи развернул его и, вытолкав за дверь, закрыл ее на засов. Но через минуту тот снова стал рваться в баню и орать:
– Выходи, Улька, выходи, а то хуже будет!
– Не выглядывай, я оденусь, – сказал Миша девочке и быстро натянул на себя одежду, – сиди здесь, – и он вышел из бани.
Михаил знал, где обычно у деда стоит сельхозинвентарь, добежав до сарая, он взял вилы и пошел на мужика.
– Ты что, ты что, парень очумел? – прошептал мужик, но Миша молча и решительно шёл на него, а тот стал пятиться назад, но не удержавшись, упал.
– Как удачно, – подумал парень, он подошёл ближе и взмахнув вилами, поднял их высоко вверх над мужиком и медленно стал их опускать. Пьяный перевернулся на четвереньки и попытался уползти.
– Все равно догоню, – рассмеялся Миша, – и убью прямо сейчас, немедленно.
И он легонько ткнул вилами аккурат в пятую точку пьяного соседа. Тот взвыл от страха и быстро пополз к воротам. Тут Миша услышал звонкий смех, он оглянулся. Забыв свои страхи, рыжая девчонка от души хохотала. В воротах уже стоял Андрей Кузьмич, мужик скоренько дополз до него, надеясь на защиту.
– Ну что, убивать? – спросил Миша.
Дед, подыгрывая ему, сказал:
– Конечно, зачем ему небо коптить, от него ни Богу, ни людям никакого толку нет, убивай.
И Миша приставил вилы опять к пятой точке пьяненького соседа. Распрямившись на все свои метр девяносто, Миша смеялся. Смеялся и дед. Миша шагнул вслед за мужиком и снова уколол его, но уже в бок. И вдруг увидел, как под ним растекается лужа.
– Уля, иди сюда.
Девушка опасливо направилась к нему. Михаил показал на лужу и сказал:
– Враг повержен!
И они втроём, стоя почти на середине улицы, громко смеялись. Из-за соседнего забора выглянула бабушка-соседка и сказала сердито:
– А ну-ка тише, дитя малого мне не разбудите, – но, увидев лужу, сама засмеялась.
А дед спросил у девчонки:
– Мать дома?
– Нет, пока на работе, только бабушка.
– Мать придет, приходите с ней к нам.
– Хорошо, придем, – колокольчиком звенел у Миши в ушах голосок Ульяны.
Мои дорогие подписчики, благодарю вас за лайки и комментарии, и очень прошу не забывать восстанавливать подписку. Добра вам и счастья!
Читайте также другие мои публикации: