Судьбы социализма в этих [развивающихся] странах — как некогда в Восточной Европе — необычны по сравнению с представлениями Маркса. Для Маркса социализм был более высокой по сравнению с капитализмом стадией, обусловленной одновременно и триумфом, и катастрофой уходящего в прошлое капитализма. А для стран, находящихся на доиндустриальной и докапиталистической стадии развития, он становится методом форсированного продвижения к экономическому росту. Вместо того, чтобы знаменовать собой расцвет индустриальных обществ, социализм становится рецептом того, как ускорить экономический рост и присоединиться к авангарду индустриальных обществ.
На практике дело идет об обеспечении стадии "сдвига", то есть о создании предприятий общенационального значения и промышленной инфраструктуры. При отсутствии иностранных капиталов для реализации необходимых инвестиций приходится делать очень весомые изъятия из национального дохода и, следовательно, из доходов каждого жителя, которые и без того крайне низки.
Эти меры по "форсированному развитию" и "вложению человеческого капитала" напоминают проблемы, с которыми столкнулась Россия при Сталине в 1926 г. или Китай при Мао в 1949 г. СССР направлял как минимум 25% ВНП в инвестиции. В Китае периода "большого скачка" размер инвестиционных отчислений из ВНП был близок, видимо, к 1/3. Эти инвестиционные вливания оборачивались очевидными лишениями людей.
Кроме того, ради правильного использования инвестиционных отчислений и гармонизации развития нужна авторитарно проводимая макроэкономическая политика, политика в императивном, принудительном и централизованном стиле, характерном для советского планирования.
Следовательно, нужен и такой политический режим, который мог бы навязать населению самопожертвование, мобилизовать его энергию, ввести дисциплину и контроль на производстве и т.д., пресекая при этом требования и недовольство.
Отсюда — успех "вульгарного" социализма в виде более или менее смягченной копии со сталинской модели. Он назван "вульгарным" потому, что в нем нет от социализма ничего, кроме тех черт, что огрубленно подчеркивались сталинизмом: однопартийной диктатуры, централизованного и произвольного планирования, бюрократических методов управления и т.д. А смягченным, или примиренческим он оказывается в силу того, что социально-экономическая основа других стран не позволяет досконально скопировать образец, продемонстрированный СССР и странами народной демократии.
Роже-Жерар Шварценберг. Политическая социология. 1992.
