Продолжение рассказа " Последнее слово за ним"
Все имена и фамилии в рассказе вымышлены, любые совпадения случайны.
Рабочий день отсчитывал свои последние минуты. Герман разгребал бумажные завалы на своём столе, проклиная бюрократизм и папирусные души столоначальников всех рангов, заставляющих его тратить своё драгоценное время на бестолковое крючкотворство.
'Устал, «зашиваюсь» окончательно и бесповоротно. Придется основательно задержаться. Иначе всё это «бумсырьё» так и будет здесь валяться, желтея от старости, и наводить тоску, разрушая душевное равновесие. Порой возникает непреодолимое желание, взять вместо авторучки скальпель, и основательно потрудиться над этими шедеврами делопроизводства. Дьячка-писца нанять, что ли?"
Неожиданный телефонный звонок прервал удручающий поток невесёлых размышлений. Звонил отставной, негласных дел мастер, его верный друг и товарищ Павел , и безапелляционным, торжественным тоном заявил:
-Друг мой любезный, Герман! Тотчас, безотлагательно, сворачивай свои скорбные дела, и изволь пожаловать ко мне, на обсуждение вопроса, касательно твоего давнего, заветного желания, и на скромный, холостяцкий ужин.
-Паша! Пожалуйста, оставь свою пафосную велеречивость, шут ты гороховый! Давай конкретику. Что? Где? Когда?
- Ничего в тебе возвышенного, Гера. Сухая, ланцетная ты душа! Жду. Все вопросы – «в личку».
Ну, вот, прощай ненавистная бумажная эпопея! Нас ждут более животрепещущие дела, «касательно меня». Вот дьявольщина! И моей «ланцетной душе» доступен «высокий штиль Русского романса!» Ну, что же! «Карету мне, карету!»
Смеркалось. Давала о себе знать усталость. Герман, попав в пробку, нервничал, ругая городское начальство за полную неспособность организовать городское движение, на беспричинно долго горящие светофоры, на неумелых и наглых водителей, лезущих напропалую, тем самым еще больше ухудшая ситуацию на дороге. Герман, усилием воли заставил себя успокоиться. Включил магнитолу. Из динамиков, как бальзам на сердце, лилась песня в исполнении Юрия Антонова: «Море, море, мир бездонный, пенный шелест волн прибрежных. Над тобой встают как зори, нашей юности надежды».
– А махнуть на всё рукой, взять отпуск, да закатиться с женой на море! Сто лет минуло с той поры, когда горячий Анапский песочек грел мои старые, изрядно потрепанные кости! Сто лет не вдыхали мои легкие, пьянящего солёного морского воздуха, пахнущего йодом и водорослями! С надеждами юности вопрос остаётся открытым, а вот вояж на море, вполне осуществимая надежда. И этот вопрос надо проработать досконально.
А вот и знакомый до боли старый двор, в котором вместе со мной родились, и претворялись в жизнь, или умирали мечты и надежды юности. Память ненавязчиво, мягко, рождает в голове картины далекого, безвозвратно ушедшего прошлого. Видимо, это возрастное. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» Всё такое же, как и много лет назад, и совершенно не такое. Те же уютные, утопающие в зелени трехэтажки, тот же лес, начинающийся прямо от балконов. Так же упоительно поют птицы, и так же прыгают на балконы белки, мило кривляясь, выпрашивают угощение. Но вот уют и колорит того времени давно канул в лету. Не видно старых, знакомых лиц. Некогда густо поросшие пахучей травой газоны заставлены автомобилями. Не слышно детского гомона, и стука костяшек домино. И только старый друг Пашка, как и прежде, завидев меня, приветливо машет рукой из окна кухни. Как же я люблю обитель своего детства! При виде её, сердце охватывает щемящая грусть. Я все равно буду здесь жить. Извечная, присущая только Русскому ностальгия.
Поднимаясь на второй этаж, Герман услышал, как у Паши хлопнула дверь, и через пару секунд по лестнице дробно застучали каблучки. Навстречу Герману сбегала стройная красивая женщина , с рыже- каштановыми волосами. Она оступилась и чуть не упала. Герман успел поддержать её за локоть.
- Благодарю вас! Вы меня спасли от травмы. И летящей походкой спустилась на первый этаж.
"Ай да Пашка! Ай да сукин сын! Старый ловелас! Никак подругу завел?"
- Твоя гостья мне сейчас встретилась? А? Паша, признавайся! Кто она? Делит с тобой твое холостяцкое одиночество?
- Да, ладно тебе, святоша. Моя это дверь хлопнула. Заходи, будь ласков. Я ужин готовлю. - Павел подошел к окну и позвал Германа:- Пока у меня не готово, тебе надо пройти к Матвеевне. Вот окна, напротив, второй этаж, там она и живет.
- Тетя Катя?
- Да, да! Та самая! И моя спасительница. Год назад не дала мне умереть. Если бы не она, тебе бы не пришлось потратить столько нервов и времени на продление моего дальнейшего существования. Вовремя выглянула в окно и вызвала полицию и скорую. Я просил её незамедлительно сообщить мне, если она надумает продавать квартиру. Она её продаёт, и уезжает к детям. Раздумывала ровно год, и наконец, то решилась.
Так вот, сегодня с утра, она посетила меня с деловым визитом и велела тебе срочно явиться пред её светлы очи. Она, конечно, женщина своеобразная, по моему мнению, малость с «приветом», но бабуся крайне оригинальная. Иди и обсуди с ней покупку «голубой мечты».
-Пашка! Молодчага ты мой! Да за это я согласен тебя всю оставшуюся жизнь с того света тянуть! Тьфу. Черт! Что это я за ересь от счастья упорол! Да живи на здоровье, хоть сто лет! Я к тебе и пальцем не притронусь! Вот идиот! Совсем от радости очумел! Побежал я! Свои телячьи восторги и нежности оставляю «на потом».
Герман постучал в высокую входную дверь, окрашенную в коричневый цвет. Вот это портал! Интересно, с какой целью делали такие двери, причем из дерева. От стука дверь приоткрылась, но в прихожей никого не было. Из глубины квартиры послышалось: - Проходи, мил человек. Открыто. Брать у меня нечего. Герман вошел: - Добрый вам вечер, хозяюшка!
-Добрый, коли не шутишь. Ты и есть Герман?
-Он самый, что ни на есть, настоящий.
Старуха уставилась на Германа, и долго сверлила его пронизывающим взглядом. - Хорош мужик! Чую. Пашка с плохим дружить не станет. Тебе квартиру продам.
-А если не секрет, не продадите кому?
-Соседу- спекулю не продам.
-Вот как? - А позвольте полюбопытствовать, на чем же это он спекулирует? Да и нет сейчас спекулянтов. Все честные предприниматели.
-Для тебя, их может и нет, но он спе-ку-ля-нт, - растягивая слово, произнесла Матвеевна, как бы пытаясь объяснить Герману, что де-юре их и не существует, но де-факто их, как головастиков в пруду. - Аптека у него, да не одна. Ошкуривает больных людей, как липку. Наживается на хворях стариков да детей. Нынче все хворые, да немощные. Вон, погоды-то, какие поганые который уж год стоят, и харчи никуда не гожи. Он в доме весь этаж решил скупить . Расширяется, поганец. Один живет, семью бросил, баб таскает. Вот я ему-то всю малину и сломаю. Он тут вчерась пришел и спрашивает, что я надумала. Надумала. И загнула ему цену, что самой страшно стало! Платишь, завтра же продам. А он вытаращил на меня свои зенки бесстыжие: - Ты что, Матвеевна, с дубу рухнула, за такое старье и такие бабки!
А я ему - бабки там, или дедки, мне всё едино. Моя нора, и цена моя. Не хочешь, не бери, и проваливай, милок, пока я за скалку не схватилась! У меня, как в твоей аптеке. Нет грошей, травку пей, или ложись, помирай. Дело хозяйское. Знаешь, как в старой песне поётся: «Так будьте здоровы, живите богато, насколько позволит вам ваша зарплата. А если зарплата вам жить не позволит, ну что ж, не живите, никто не неволит». Вот такие пироги, милок. А ты, поди, тоже мздой не брезгуешь? Пашка сказал, что ты люд честной чекрыжишь, хирург от бога. Его с того света вытащил.
-Беру мзду, Матвеевна. Каюсь. Не отказываюсь и от бутылочки хорошего коньячку, и от кристально чистой водочки. И от тёплого слова не отказываюсь, оно и кошке приятно. Я, Матвеевна, давно понял, что нахожусь на своём месте. Все мы люди-человеки, всем нам нужна помощь. И ко всем страждующим я отношусь одинаково. Делаю всё, что в моих силах. Не могу, значит, так Господь распорядился, сказал - это не в твоей компетенции. Здесь ты бессилен. Но рук не опускаю, до последнего буду вырывать несчастного из цепких рук костлявой. Вы не подумайте, это не бравада, не хвастовство. Я просто не могу иначе. Так уж меня воспитали родители.
- А сам ты откуда родом?
- Родом я из этого двора. Веселов я, Герман.
- Герка, Веселов?! Так ты с тех задворок, что за детской площадкой были? Как же! Помню, как вы голопузые, с этим засранцем Пашкой, весь двор на уши ставили! Знавала я и твоих родителей! Живы ещё?
- Нет. Я сирота со студенческой скамьи.
-Жалко - то как! Они постарше лет на десять меня будут. Работали вместе на заводе. Хорошие люди. Что тут скажешь! И поросль выросла достойная. Там вроде под снос дома попали, и вас всех, гамузом на выселки отправили, в новый район?
- Точно, Матвеевна.
- Ты не обращай внимания на мой дурной язык. Грубиянка я неотесанная. Что на уме, то и говорю. Зато правду-матку. Садись за стол, побеседуем , кофе попьем.- Матвеевна поставила на огонь печки турку, дождалась, когда поднялась пена, и ловко разлила кофе по фарфоровым чашечкам из сервиза, который извлекла из древнего серванта. «У родителей такой был»- мелькнула мысль у Германа.
-Люблю пить из красивой посуды, - продолжила беседу Матвеевна.- Давай по пять капель за встречу, да за нашу купеческую сделку. У меня в загашнике забористый армянский коньячок залежался. В действо давно просится, да компаньона надлежащего никак не находилось. Внук бабку ублажил, привез с кофе пить. Сказал – сосуды он хорошо распирает, жить долго буду. Пользителен для здоровья. Да и пристрастил бабку к пьянству. Я по пять капель утром в кофе, да перед обедом десять. Без кофия. Шучу я, шучу. Это не пьянства ради, а оздоровления для. Все меньше поводу к соседу в аптеку мотыляться. И Матвеевна рассмеялась густым басом. - Ну, так как, будем пьянствовать?
- Будем, Матвеевна, обязательно будем! С хорошим человеком , коньячок полезен вдвойне! Да ещё за задушевной беседой! Задушевная беседа едва уложилась в два часа.
Матвеевна, как матёрый разведчик, выведала всю подноготную Германа, при этом, совершенно не заметив, выложила как на духу свою, о своих детях и внуках, вплоть до десятого колена.
-Ты если что, озвучила она недавно промелькнувшую в голове Германа мысль, надумаешь на море отдыхать, приезжай к нам в Анапу. Я туда уезжаю. Там у сынка дом. Вот, расширяться вздумал, курортникам жилье сдавать будет, меня к себе зовет, а деньги от продажи квартиры вложит в постройку дома. И я на старости лет, поближе к земле поживу.
- Всенепременно воспользуюсь вашим предложением, Матвеевна.
Прощаясь с Германом, Матвеевна высказала давно наболевшую мысль: - Слава Богу, в хорошие руки отдаю квартиру. И тут же оставила за собой маленький плацдарм для отступления. - Гер, а если вдруг меня там тоска сгложет, и мне захочется приехать в гости, примешь?
- Приму, Матвеевна! Как не принять хорошего человека? Только, жду вас с бутылочкой хорошего Темрюкского коньячка. Посидим, побеседуем на славу! Мне общение с вами доставило огромное удовольствие!
-Ох, и льстишь ты, Гера старой бабке! А общаться с тобой и вправду одно удовольствие. Эх, где мои семнадцать лет! Быть бы тебе моим женихом, как пить дать, захомутала бы тебя! Прямо заряд бодрости получила, поговорив с тобой.
Герман вернулся в квартиру Павла. Глубоко вздохнул.
- Ну, что? Как тебе сия бабуся? - улыбаясь, спросил Павел.
-Да отличная бабуся! Уникум- бабушка! Таких бабушек, да штамповать серийно, и в каждую «ячейку общества». Многие проблемы и вопросы морали, отпали бы сами собой. Считай, с нынешней минуты, я твой сосед. Можешь вписать этот факт золотыми буквами в скрижали истории. «Наши окна друг на друга, смотрят вечером и днем». А теперь давай, выкладывай всё о своих делах, успехах и неудачах. Как на исповеди. Считай, я твой духовник.
- Ты, балаболка, давай - ка, для начала садись, попотчуй свой истощённый дневными мытарствами организм. Клевать носом стол я тебе не дам. И пока ты будешь насыщаться, я поведаю тебе о своих проблемах, и ты услышишь довольно неожиданные новости. Что для аппетита принимать будем?
- Давай коньяк. Не будем делать коктейль «свиные уши». Матвеевна от щедрот своих планку изрядно превысила, а я этого не заметил, и за приятной беседой «проскочил на красный». Теперь имею большое желание обняться с Морфеем.
- Гера! Ты явный вкусовой извращенец! Под жареную картошку с котлетами - коньяк?? Нет!! Уволь! Не оскорбляй трепетные чувства истинного гурмана! «Русскую» будем пить! Заиндевевшую, транзитом из морозилки!
- Вот горе-гурман сыскался. Шедевр кулинарии – картошка и котлеты! Ладно. Будь по твоему. Давай уже. Не томи. Есть хочу, и пить, аж переночевать негде. Жарко -то как!
Павел, сидя за столом открыл дверцу холодильника, опустил руку и, нащупав что-то в маленьком холодильнике, поставил на стол бутылку минеральной воды, налил и придвинул стакан Герману.
— Пей... Правда, хорошо «смалит». Жарко... «кондишн» не справляется! Старый. Поменять надо, да не до него пока.
А теперь начнем решать вопросы по мере их значимости. Сейчас должен подойти один человек. Женщина. Хочу тебя с ней познакомить. Гера, ты не боишься женщин?
- Нет, уважаемый Паша. Уже не боюсь. Давно вырос из подростковых штанишек.
- Вот и замечательно, что не боишься.
- А не много ли на сегодняшний день знакомств? Я устал, и хотел комфортно отдохнуть у лучшего друга, и что я слышу? Иди в гости к бабушке , знакомься с женщиной, да ещё с такой, которую требуется бояться. Хорошо, что у бабушки нет крепкого дедушки, а у женщины ревнивого свирепого мужа. Или есть? А? Паша? Признавайся, чего молчишь?
- Да уймись ты наконец, остряк доморощенный! Будешь ты меня слушать в конце концов?
- Паша, молчу. Я весь внимание!
Уважаемые читатели!
Не забудьте прокомментировать рассказ, хотя бы одним словом.
Лайки очень важный момент для рассказа и канала!! Таковы правила Дзена. Буду всем благодарна за отметку " мне нравится"
Не забываем подписываться на канал.
Благодарю всех читателей за то, что читаете и комментируете публикации.
Всем хорошего настроения и доброго здоровья.
Канал "Стэфановна" предлагает Вашему вниманию рассказы, написанные на основе жизненных историй: