Вчера праздновали 350 летие со дня рождения Великого царя Петра I ( 30 мая [9 июня] 1672 года — 28 января [8 февраля] 1725 года).
Но напишу я очерк не о нем, а о его племяннице Анне Иоанновне, хотя про Петра Алексеевича там будет упомянуто.
Чему не учат в школе. Романтические союзы Анны Иоанновны.
В январе, двадцать восьмого дня (по старому стилю, а по новуму 7 февраля), 1693 года в семье царя Ивана V (соправителя и единокровного брата царя Петра I) и царицы Прасковьи Федоровны Салтыковой, в Крестовой палате Теремного дворца Московского Кремля родилась четвертая дочь четы - царевна Анна.
"Тфу ты! Опять девка! Нюрка! Сидеть ей в тереме у окна да семечки лузгать, платочки вышивать, да женихов ждать-недождаться и в лучшем случае за море податься, на чужбину за инородцем, а в худшем - в монастыре чахнуть девственницей."
Ведь до эпохи Петра I русских царевен старались не выдавать замуж за иноземцев, если не считать Анны Ярославны - королевы Франции и еще парочки забытых имен. И стала она почему-то нелюбимой дочерью царицы Параскевы. А любимой была "Катюшка-Свет", Екатерина Иоанновна, почти погодка Анны. Одно из этих пророчеств сбылось - про жениха-инородца и чужбину. А в остальном никто тогда не знал, какая участь и судьба уготована этой принцессе, но отнюдь не монастырь. Анна так далеко стояла в очереди от трона, что и представить себе невозможно. Да и лицом она не в красавицу мать пошла.
Ровно через три года и один день, как по писаному, после рождения царевны Анны Иоанновны - 29 января (8 февраля) 1696 года отец ее, царь Иван V Алексеевич, скоропостижно скончался в возрасте 30 лет, не оставив наследников мужеского пола. После смерти родителя, царя Ивана, двор вдовствующей царицы Прасковьи Фёдоровны с тремя выжившими до того момента дочерьми (Мария и Феодосия скончались) - Екатериной (5-ти лет), Анной (3-х лет) и Прасковьей (2-х лет) переселили из Кремля в загородний дворец, в Измалово, в любимую резиденцию покойного деда - царя Алексея Михайловича. В некоторых источниках сказано, что мол дескать сама вдовствующая царица пожелала в Измайлово съехать. Да кто ж этому поверит? Конечно же царь Петр Алеесеевич "позаботился" о семье брата и приказал все в Измайлово обустроить к приезду царицы Прасковьи. Царевны подрастали там на природе, а вдова старела и озлоблялась, но нашла себе занятие. Завела себе Прасковья Федоровна в Измайлово крепостной домашний театр, им и занималась и дочерям свою любовь передала.
Мать Прасковья Федоровна была очень строга и позаботилась, чтоб дочери ее получили хорошее образование, да и шурин Петр Алексеевич поспособствовал. С ранних лет царевнам преподавали азбуку, арифметику, каллиграфию (прописи), географию, танцы, французский и немецкий языки. Учителем немецкого языка был Иоганн Христиан Дитрих Остерман, старший брат будущего вице-канцлера А.И. Остермана. Танцы и французский язык преподавал «танцевальный мастер телесного благолепия и комплиментов, чином немецким и французским» француз Стефан Рамбург. Все царевны по-разному науку-то усваивали, если Анна преуспела в науках (хотя хронограф Ключевский утверждал, что не преуспела, была якобы неучем) и старшая Екатерина ей чуть уступала в знаниях, то младшенькая Параскева в отца Иоанна умом-то пошла, была несколько туповата, и наука плохо давалась ей, кроме пения и музыки, вот здесь она первая была. Поскольку мать царица была необъективна в отношении к дочерям, любила "Катюшку-Свет" и Параскеву жалела, а Анну иногда на дух не переносила, то посеяла она и между царевнами рознь, вроде они и вместе все делали, но не слишком дружили, хотя Анна о них в зрелом возрасте заботилась и семьи их поддерживала. Мать-вдову можно понять, так как царевна Катерина выросла в озорную, бойкую хохотушку, дерзкую на язык, не знающую крепкой отцовской руки. К сожалению, Екатерина умом и образованностью не блистала, а особенно полюбила петровские ассамблеи и маскарады, где отплясывала с кавалерами до седьмого пота. Катюшка-Свет выводила мать из вечно тоскливого вдовьего состояния своей веселостью и задором.
Когда царевне Анне исполнилось 15 лет, 20 апреля (1 мая) 1708 года царь Пётр I решил выписать всю царскую фамилию из Москвы - первопрестольной в новую столицу Петербург. Царь самолично торжественно встретил под Шлиссельбургом 18-летнего царевича Алексея - своего сына; сестёр - царевен Феодосию, Марию и Наталью; двух вдовствующих цариц - Марфу Матвеевну (вдову царя Федора Алексеевича) и Прасковью Фёдоровну (вдову брата Ивана Алексеевича). Вместе с царицей Прасковьей Федоровной прибыли и его племянницы-царевны - Екатерина Ивановна 17-ти лет, Анна Ивановна - 15-ти лет и Прасковья Ивановна - 14-ти лет от роду. Всю свою семью царь Пётр Алексеевич, в столь, мягко говоря, прохладную погоду, посадил на яхту под грохот пушек и устроил "морской круиз" сначала до Петербурга, а потом в Кронштадт. Но недолго царская фамилия в тот приезд наслаждалась Петербургом, когда пришли известия о наступлении шведов, то царская семья вернулась в Москву. Окончательно "фамилия" переселилась в Петербург уже после победы в Полтавской битве. Двор вдовой царицы Прасковьи Фёдоровны поселился в Петербурге в построенном специально для их семьи дворце на Московской стороне.
После поражения шведов, Пётр I решил укрепиться в Курляндии, где уже стояли русские войска, и придумал он одну остроумную хитрость - выдать замуж какую-нибудь из племянниц, дочерей вдовой Прасковьи Федоровны, не пропадать же добру, красота русских девушек всегда была в цене. Но между нами, как раз дочери Прасковьи красотой-то и не блистали, а разве что молодостью и царской кровью с молоком, хотя младшенькая Прасковья была чахлая и болезненного вида.
Сказано-сделано, и в октябре 1709 года Пётр I встретился с королём Фридрихом I в Мариенвердере, где среди прочих дел добился от короля согласия на брак его племянника юного герцога Курляндского Фридриха III Вильгельма с одной из дочерей Ивана и Прасковьи Федоровны. Кандидатуру невесты Пётр предложил выбрать самой царице Прасковье Федоровне, а она, недолго думая, отдала "в полон" свою нелюбимую среднюю дочь - царевну Анну. Всю свою любовь Прасковья Федоровна дарила старшенькой дочери "Катюшке-Свет", младшую болезненную Прасковью жалела, а с Анной была всегда предельно строга, и та ее боялась. Согласия самой 16-летней невесты Анны, как водится, никто даже не спросил, хотя замуж-то ей хотелось, чтобы сбросить иго строгой и требовательной матери. Но на основе обычных русских свадебных песен-плачей родился слух, что Анне не хотелось замуж на чужбину, однако она боялась ослушаться царственного дядю Петра Алексеевича.
Курляндия - крошечное прибалтийское герцогство, которое ныне полностью входит в состав Латвии. Столицей герцогства являлась Митава - город на реке Лиелупе (э) (ныне город называется Елгава). Герцогством должен был управлять герцог Фридрих III Вильгельм, но по малолетству за него правили его мать - Елизавета София Брандербургская и дядя Фердинанд Кетлер из Гданьска. При нашествии шведов мать с сыном бежали в Пруссию, и только после 1709 г герцог Фридрих III Вильгельм смог вернуться в Курляндию и вступить в управление.
Жениху, курлядскому герцогу, Фридриху III Вильгельму нареченная царевна Анна Иоанновна в общем-то понравилась больше всех из сестер, хотя вероятно он видел только ее портрет. Но решался сложный вопрос с приданым. Герцог как раз после победы Петра I и после вынужденного изгнания возвернулся в свои владения в Курляндию, а правящие до этого регенты - мать и дядя - объявили его совершеннолетним, и 17-летний герцог решил все же жениться на предложенной ему Анне, написав по этикету ей несколько писем с предложением руки и сердца.
В ответ на официальное предложение герцога Анна ответила своему жениху: «Из любезнейшего письма Вашего высочества, отправленного 11-го июля (1710 г), я с особенным удовольствием узнала об имеющемся быть, по воле Всевышняго и их царских величеств моих милостивейших родственников, браке нашем. При сём не могу не удостоверить Ваше высочество, что ничто не может быть для меня приятнее, как услышать ваше объяснение в любви ко мне. Со своей стороны уверяю ваше высочество совершенно в тех же чувствах: что при первом сердечно желаемом, с Божией помощью, счастливом личном свидании представляю себе повторить лично, оставаясь, между тем, светлейший герцог, Вашего высочества покорнейшею услужницею».
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, с момента решения о браке и собственно до даты бракосочетания прошел почти год, а когда решился вопрос с приданым, герцог бросился в Россию дабы засвидетельствать свое почтение царю батюшке да невесте.
Венчание молодых - Анны Иоанновны и Фридриха Вильгельма - состоялось 31 октября (11 ноября) 1710 года в Петербурге, во дворце князя Меншикова. Все придумал и организовал сам "добрый дядюшка Петр Алесеевич". Праздненство было пышным и началось в 9 утра, когда сам Петр с командой на нескольких ботах отправился на встречу с женихом, причем Петр и вся команда были одеты в красные рубахи и кафтаны. Затем они проехали во дворец матушки Прасковьи Федоровны за "убранной" невестой Анной и ее сестрами. Привезли всю свиту во дворец Александра Меншикова. Там в одной из зал было сооружено некое подобие алтаря, где молодых обвенчали по русскому обычаю. А затем устроили пир на весь мир, на котором сам Петр "со помощники" выступал церемонимейстером и самолично разливал "венгерско и проче" вино молодым и именитым гостям. Причем он посадил молодых по праву и по леву руку, а напротив невесты усадил ее сестер и вдовствующую матушку, а супротив жениха усадил именитых немцев и кое-какую родню Фридриха. Над молодыми прибили - над женихом венок из листьев (как в воду смотрели), а над невестою - корону. В соседней зале накрыли столы для именитого купечества и бояр. Пили, кутили, смеялись, палили из пушек, пускали фейерверки и танцевали до упаду, до двух часов ночи. Причем устроили такие "штуки", которые потом взяла на вооружение сама Анна. Например, из торта выскакивала карлица, которая всех напугала и насмешила, да еще карлики отплясывали на свадебном столе. В два часа свита отвела молодых в брачные покои, где были накрыты столики с "конфектами", прочими сладостями и фруктами. Особо приближенные посидели там "для приличия" четверть часа, после всех выпроводили. Мать с сестрами "разобрали" невесту Анну и раздели, уложив ее под одеяло в "супружески кровати", а Петр со товарищи раздел жениха Фридриха и "подсунул его" Анне в кровать. И на следующий день утром 1 ноября (12 ноября) молодых все поздравили. А во дворце Меншикова был опять дан царский "пир на весь мир", с непомерными возлияниями, со стрельбой, иллюминацией, фейерверками и танцами. Причем заставили жениха и невесту сорвать венок и корону, прибитые у них над головами, у жениха с первого раза эта затея не получилась. Так продолжалось несколько недель в разных местах и домах города, После так называемого медового месяца, который состоял из сплошных пьянок и загулов, молодые все никак не могли уехать из гостеприимной России, где жениха "втравили в увесиления и развлечения" с царским двором Петра. Наконец через два месяца 8 (19) января 1711 года (на Крещение и одновременно - День Бахуса) молодые смогли отправиться в Курляндию, а накануне новоиспеченного молодожена царские собутыльники втянули в состязания "в искусстве пития" с самим царём Петром I, где Фридрих Вильгельм позволил себе "немножко много выпить". Бесчуственного герцога погрузили в карету и отправили в Курляндию, благословя. И через два дня 10 (21) января 1711, фактически, едва выехав из Петербурга, герцог Фридрих Вильгельм скоропостижно скончался на Дудергофской мызе, от горячки или сердечного приступа и "от невоздержанности в употреблении спиртного". Герцогиня Анна с тех самых пор, а возможно и ранее возненавидела пьянки и особенно "пьяных мужиков".
О том, убивалась ли по новоиспеченному и безвременно почившему в бозе супругу молодая герцогиня Анна, история умалчивает. Но известно, что вдова Анна Иоанновна вместе с телом мужа в карете через два месяца, рыдая от страха, прибыла в Митаву, только 4 марта 1711. А затем, соблюдая траур, вернулась в Петербург тоже через несколько месяцев, поселилась в доме матери Прасковьи Федоровны, с которой продолжала плохо ладить.
Спустя год, в 1712 году, царь Пётр Алексеевич решил возвратить вдовствующую герцогиню Анну в ее законную вотчину мужа - в Курляндию. И 30 июня (11 июля) 1712 года Пётр послал курляндскому дворянству именную грамоту, в которой, указывая на заключённый перед свадьбой договор, приказал подготовить для вдовы герцога Фридриха Вильгельма - Анны Иоанновны - резиденцию и собрать необходимые для содержания её двора деньги. Вместе с Анной в Митаву отправили 48-летнего Петра Михайловича Бестужева-Рюмина - гофмейстером, которому Пётр, не надеясь на местное лживое дворянство, повелел собирать деньги с местных доходов и земель по договору и, не стесняясь в средствах, обеспечить доходы для содержания двора герцогини Анны, а если будет нужно, то даже просить вооружённой помощи у рижского коменданта. Но земли курляндские загреб в свое владение дядя Фридриха - Фердинанд. Прибыв в Митаву, Анна и Бестужев нашли герцогство совершенно разорённым, а герцогский замок был настолько разграблен, что первоначально двор герцогини вынужден был ютиться в заброшенном мещанском доме, поскольку в родовом замке даже не было крыши. Не говоря уж о сборе денег и доходов, которые никто не спешил нести Бестужеву в руки. 19-летней вдове Анне пришлось самой на ограниченные средства вместе с Бестужевым покупать новую мебель, утварь и разные хозяйственные предметы. Да еще курляндское дворянство до скрежета зубовного невзлюбило чужеродную Анну и абсолютно не хотело ее содержать и ей подчиняться. Не говоря о том, что никто не спешил засвидетельствовать ей свое почтение или пригласить ее в гости.
Дядя Фридриха Фердинанд пытался лишить Анну 40000 рублей, прописанных в брачном договоре, действуя через курлянлских дворян. Но Петр I, предусмотрев такой исход снабдил Бестужева русским драгунским отрядом и двумя комиссарами из курляндцев, с помощью которых Петр Михайлович должен был собрать деньги и хлебные доходы.
Существование 19-летней вдовствующей герцогини Анны в Митаве было тоскливым, бедным и безрадостным. Дядя Петр приказал отпускать ей небольшие суммы денег, только на самое-самое необходимое. Девушка оказалась в совершенно другой стране с совершенно иным укладом жизни, где говорили на чужом языке. Несмотря на то, что воспитателем и преподавателем Анны были немец и француз, по-немецки она говорила плохо, но от части понимала, что при ней говорят. Надо отдать ей должное, Анна была от природы ленива, целыми днями она валялась на медвежьей шкуре (поскольку обстановки поначалу почти не было) не следила за собой, валялась полуодетая, не прибранная, нечесанная, ела, спала и мечтала, никакого интереса к делам и быту почти не проявляла. Иногда она созывала гостей из местного дворянства к себе в дом, но визиты проходили натянуто и скучно. А курляндские дворяне ее не приглашали, поскольку якобы боялись, что такая именитая особа никогда не снизойдет до общения с ними.
Но такую жизнь неожиданно оживил вспыхнувший роман Анны с 48-летним, притом женатым, гофмейстером Петром Михайловичем Бестужевым, в которого вдовушка неожиданно для себя влюбилась. Герцогине не помешало даже то, что он был намного старше ее и с 1680 года был женат на дочери стольника Евдокие Ивановне Талызиной, которая смирилась со своею участью "жены дипломата в вечных разъездах". Не помешало даже то, что у Бестужевых имелось трое детей, хотя дети к тому моменту были уже взрослыми и старше Анны. Но Анна совсем не помнившая отца, а знавшая только дядю - грозного Петра Алексеевича, да мужа своего всего на два месяца, тянулась к более взрослым умным и сильным мужчинам. Беда в том, что Бестужев чувствовал свое двусмысленное положение. Да и потом он то уезжал в Ригу по делам, то приезжал, понимая, что Анну надо бы удачно вновь выдать замуж. Кстати о детях гофмейстера, Бестужев первое время проживал в Курляндии со своим семейством, а его общительная дочь очень гармонично влилась там как в общество курлянского дворянства, так и в общество русского дворянства Курляндии. Она-то и поспособствала частичной адаптации Анны в новой среде и новой стране, а также часто приглашала герцогиню в дом Бестужевых.
Постепенно Анна втянулась в митавскую жизнь, ей понравилось, что в Курляндии все с большим интересом следили за последней парижской модой, беда только, что денег у нее особо не было, но приодеться к какому-то парадному выходу она любила. При курляндском дворе существовал театр, а Анна с детства любила театр и даже помогала с театром еще своей маменьке в Измайлово.
Вернувшись слегка назад, мы узнаем, что в 1712 году, "добрый дядюшка" Петр I договорился с Августом I (но эти сведения не совсем проверены) выдать вдовую племянницу, 18-ти летнюю герцогиню Анну за 35- летнего герцога Саксен-Вейсенфельдского Иоганна. Герцогиню Анну опять же никто не спрашивал, но она сама понимала необходимость нового статуса. Иоганн Георг был третьим сыном (старшим из выживших) Саксен-Вейсенфельдского герцога Иоганна Адольфа I и его первой жены Иоганны Магдалены Саксен-Альтенбурнской. Отец предполагаемого "жениха" скончался в 1697, и регентство над ним до его совершеннолетия взял курфюрст Саксонии Фридрих Август I. Но загвоздка с этим мнимым, предполагаемым союзом племянницы Анны с Иоганном заключалась в том, что с 1698 года Иоганн был женат на герцогине Фредерике Елизавете Саксен-Эзенахской. У пары даже родилось семеро детей, но ни один из 2-х сыновей не выжил, и почти все дочери, кроме двоих, не дожили даже до 1710 г. Поэтому вопрос о наследниках и лучше мужского пола был самым главным для герцога. Вероятно, Петр решил, что герцога Иоганна возможно купить, посулив Курляндское герцогство. Неизвестно, что думал и решил сам Иоганн, но пока судили да рядили, да договаривались, в мае 1712 года герцог Иоганн скоропостижно скончался, не дожив несколько дней до 36 лет. Само собой предполагаемая невеста осталась на бобах.
В 1713 году Петр отправил Бестужева из Митавы в Ригу, дабы тот присмотрел там за политическими делами, а заодно нашел бы родственников его жены - Екатерины Алексеевны, затем Бестужев "проехался" в Гаагу, потом в Питер, где его снабдили приказами, как обустроить курляндский двор и обеспечить доходы, затем опять в Ригу. Вернулся из Риги в Митаву Бестужев только в 1716 году.
Как раз в 1716 году настал черед выдать замуж старшую сестру Анны - царевну Екатерину Ивановну, которой минул уж 24-й годок. Не первой свежести невеста по тем стародавним временам, можно даже сказать, перестарок. Но дядюшка Петр не унывал, он знал свое влияние на заморских женихов. В конце января 1716 царевна Екатерина отправилась из Петербурга в Гданьск вместе с дядей Петром I на встречу жениху.
А жених герцог Мекленбургский расчитывал получить в жены не Екатерину (которой было около 25 лет), а ее сестру-погодку вдовствующую 23-х летнюю курляндскую герцогиню Анну. Герцог Мекленбургский даже просил руки Анны через Петра. Но царь Петр I пригрозил сослать посланника герцога в Сибирь, если герцог Мекленбургский не женится на царевне Екатерине Ивановне. Пришлось герцогу согласиться на условия царя, тем более, что Петр сразу же после брачного контракта подписал с герцогом Карлом Леопольдом Мекленбургским договор о военной и прочей помощи. Вокруг брака Екатерины Ивановны и Карла Леопольда шла большая политическая игра, и племянница Петра Великого стала разменной картой. О любви Катюши к мужу или герцога к ней и речи идти не могло. Карл Леопольд едва успел развестись со своей второй женой к моменту женитьбы на Екатерине, и только благодаря тому, что спешивший Петр сам заплатил деньги за развод. Брак не оправдал надежд Карла ни в политическом и экономическом, ни в военном смысле, а жену он тоже не любил и открыто выказывал неприязнь к ней.
Через год, в 1717 году, "добрый дядюшка" Петр I договорился с польским королем выдать вдовую племянницу, уже 24-х летнюю герцогиню Анну за герцога Саксен-Вейзенфельдского на этот раз Кристиана, который наследовал брату Иоганну (бывшему гипотетическому жениху), за неимеением у того наследников мужского пола. Герцогиню Анну опять же никто не спрашивал. Никого не смущало, что Кристиан был "слегка женат" на Луизе Кристиане Штольберг-Штольбергской, причем женился он через 6 дней после кончины брата Иоганна - 12 мая 1712 г, чтобы вступить на престол. Но наследников в семье у Кртстиана не было. По всей видимости, все решили, что уж если за развод мужа Екатерины Иоанновны герцога Карла Леопольда можно было заплатить, то не составит труда купить и герцога Кристиана Курляндским герцогством. Бестужеву было поручено подготовить избрание жениха-герцога в герцоги Курляндские. Но польский король предъявил герцогу Кристиану непосильные требования и условия. Бестужев был бессилен, вся его работа пошла на смарку. А и без того призрачный брак Анны с Кристианом, который был вилами по воде писан, не состоялся.
После неудачной попытки, в 1718 году Анне опять приискали нового жениха по политическим соображениям. "Счастливцем" стал маркграф Брандербург-шведский опять же Фредерик Вильгельм, племянник короля Фридриха I Прусского. Предполагаемый жених родился в 1700 г, на тот момент ему исполнилось 18 лет, т.е он был на 7 лет моложе Анны, но это никого не смущало. Он носил титул Бранденбург- ШвеДТ, чтобы отличать его от других герцогов ветви династии Гогенцоллернов, со стилем Королевское Высочество. Фредерик Уильям был известен как жестокий человек из-за вспыльчивого нрава, суровости и грубых манер, он воспитывался его дядей, королем Фридрихом I, а затем его кузеном, королем Фридрихом Вильгельмом I. Не лучшая партия для Анны. Но кого это интересовало?
Бестужеву опять же поручили устроить этот брак. Но усилия Бестужева устроить гипотетический брак вновь провалились. Провалилась и следующая попытка выдать Анну за другого маркграфа - Карла (в разных источниках даны разные предположения по поводу какого именно Карла). Но все эти предполагаемые браки провалились не по вине уже 25-летней Анны Иоанновны, а потому что Пруссия и Польша жаждали вывести Курляндию из-под управления России и совсем не хотели договариваться с представителями Петра и с Бестужевым.
Тем временем выяснилось, что брак сестры Анны - герцогини Екатерины не был удачным и все же в таком неудачном браке 7 декабря 1718 года в Ростоке герцогиня Екатерина Ивановна родила дочь - принцессу Елизавету Екатерину Христину Мекленбургскую, которую в России, после крещения в православие, назвали Анной Леопольдовной. Девочка росла болезненной и слабой, но ее заочно полюбила бабушка-царица Прасковья Федоровна и писала ей длинные письма. А мать принцессы не утратила веселость, хоть и жила с мужем из рук вон плохо.
В 1719 году Анна вынуждена была уехать из Митавы в Ригу для урегулирования имущественных дел. Бестужев предложил царю Петру вариант - выкупить курляндские земли, которые были в залоге у дворян, чтобы урегулировать права Анны. В 1720 году Петр приказал сначала Бестужеву заниматься только делами имений Анны и не вмешиваться во внутренние дела Курляндского герцогства. Затем, по согласию Петра Россия выкупила эти злосчастные курляндские земли и заплатила из государственной казны 87 370 талеров, а чтоб возмесьтить расход, эти земли опять отдали в аренду с 1722 года. Бог с ними с землями, за всеми этими делами мы забыли про личные отношения герцогини Анны и гофмейстера Бестужева.
Как раз в 1722 году по настоянию Петра I сестре Анны - Екатерине Ивановне удалось приехать в Измайлово к матери, а внучке Анне (Елизавете-Екатерине-Христине) было тогда 4 года. Вскоре Екатерина с девочкой-принцессой и матерью вновь переехала из Измайлова в Петербург.
Не надо наверное говорить, что очень многих и в Курляндии, и в России не устраивало положение гофмейстера Петра Михайловича Бестужева, как фаворита и доверенного лица вдовой герцогини Анны, ведь существовали еще и внешние приличия, правила и предрассудки. Царица Прасковья Федоровна, как "любящая мать, желающая добра своей средней дочери", многократно пыталась добиться высылки "бестыжего" женатого Бестужева из Митавы. Дядя Анны по материнской линии Василий Салтыков не одобрял ее образ жизни и тем более фаворита и не раз отчитывал племянницу и ее мамашу "на чем свет стоит" в письмах, требуя при этом от царя заменить Бестужева кем-то другим, а Анну выдать наконец замуж "вдругорядь". Но Анну всегда защищала и покровительствовала ей супруга Петра I царица Екатерина Алексеевна. Причем Екатерина говорила всем, что Бестужев отправлен в Курляндию по воле царя Петра и якобы заменить его никем нельзя.
Приблизительно в те годы Анна письменно обратилась к Екатерине Алексеевне: «Государыня моя тётушка, матушка-царица Екатерина Алексеевна, здравствуй, государыня моя, на многие лета в купе с государем нашим батюшкой, дядюшком и с государынями нашими сестрицами! Благодарствую, матушка моя, за милость Вашу, что пожаловала изволила вспомнить меня. Не знаю, матушка моя, как мне благодарить за высокую Вашу милость, как я обрадовалась, Бог Вас, свет мой, самое так не порадует… ей-ей, у меня, краме Тебя, свет мой, нет никакой надежды. И вручаю я себя в миласть Тваю материнскую…».
В ответ на очень недоброе письмо от матери Прасковьи Федоровны перед ее смертью в 1723 г., Анна попросила императрицу Екатерину помирить их и попросить за нее у Прасковьи Федоровны прощения. После ходатайства императрицы царица-мать Прасковья Федоровна смилостивилась и перед смертью простила Анну. Прасковья Фёдоровна написала дочери: «Слышала я от моей вселюбезнейшей невестушки, государыни императрицы Екатерины Алексеевны, что ты в великом сумнении якобы под запрещением или, тако реши, — проклятием от меня пребываешь, и в том нынче не сумневайся: все для вышеупомянутой Ея величества моей вселюбезнейшей государыни невестушки отпущаю вам и прощаю вас во всем, хотя в чём вы предо мною и погрешили».
Тем временем младшая сестрица Анны Иоановны и Екатерины Ивановны - Прасковья Ивановна всю жизнь жила-поживала возле матери царицы Прасковьи Федоровны, была она болезненна и, все говорили, что умом пошла в папеньку Ивана V, то есть к наукам была неприспособлена, да и чуток глуповата, зато "на музыке играла", склонна была к искусствам. Ну раз такое дело, абсолютно все родственники и двор и решили, что замуж ей ни в жизнь не выйти с таким-то умом. Но у царевны Прасковьи Ивановны очевидно был развит практический женский ум, ведь хитрость и красота - основное оружие женщины. Втихаря она присмотрела себе жениха, да не за три моря, а российского.
13 октября 1723 года в Петербурге скончалась царица Прасковья Федоровна от мочекаменной болезни. Перед смертью, она приказала подать зеркало и долго всматривалась в свое лицо.
Когда умерла "горячо любимая" маменька, царевне Прасковье Ивановне было 29 лет, но несмотря на ее "короткий" ум, все хлопоты и заботы по разделу имений матери и по управлению ими свалились именно на ее плечи, так как Анна далеко, а от "Катьки" никаго толку, она занята воспитанием дочки, да увеселениями. Причем вела дела Параскева со знанием "предмета", может, помогал кто-то (жених), знала кому давать взятки и к кому обратиться.
В этом же 1723 году царевна Прасковья Ивановна испросила у Петра I разрешения обвенчаться с генерал-аншефом Иваном Ильичем Дмитриевым-Мамоновым Старшим (1680-1730), который был на 14 лет ее старше. Иван Ильич происходил из ветви Рюриковичей, утративших княжеский титул. Этот брак нарушал все традиции, но Петр его разрешил. Однако повенчались молодые не то, чтобы тайно, а не особо афишируя свой брак. Зато по взаимной любви. А в октябре 1724 г. родился их сын. Прасковья Иоанновна единственная из сестер, наследником которой был ребенок мужского пола. Он, возможно, смог бы наследовать престол, вопреки всем канонам и запретам, даже утраченному княжеству Мамонова, кабы Прасковья сына уберегла бы.
В 1725 году умер царь Петр Великий. А на престол в результате подлога и хитрости попала вдовствующая императрица Екатерина I.
После смерти матери и дяди, родственники отчасти перестали досаждать Анне по поводу ее неподобающих отношений с фаворитом Бестужевым, а до этого от их нападок ее спасали сам Бестужев и дружба императрицы Екатерины Алексеевны. Очень трепетно относилась Анна Иоанновна к Бестужеву, несмотря на недовольство ее семьи. Еще при жизни царя Петра I герцогиня выпрашивала у него для Бестужева чин тайного советника, без которого ему "никак нельзя". Царь просьбу проигнорировал. Но чин Бестужев все же получил уже в 1725 году, после смерти Петра, от императрицы Екатерины Алексеевны. Анна заботилась даже о родной семье Бестужева, хлопатала за его сына и дочь перед императрицей Екатериной I.
В 1726 году Бестужев затеял интригу и продвигал в герцоги Курляндии внебрачного сына польского короля Августа II Сильного и Авроры фон Кёнингсмарк - Морица Саксонского. Мориц был на три года моложе Анны, он родился в 1696 г. В 14 лет юноша был отправлен отцом служить и участвовал в боях за испанское наследство и в боях против Франции. Еще в 1710 году он участвовал в составе русских войск в осаде Риги. Наконец в 1711 году Август Сильный признал его своим сыном, и Мориц получил титул графа саксонского.
В 1714 г., когда юному герцогу исполнилось 17 лет, Морица женили на богатой наследнице графине Иоанне Виктории Тугендрайх фон Лёбен. Он обрадовался и "в благодарность" стал бездумно транжирить состояние жены направо и налево, содержа на него кавалерийский полк и в придачу целый легион любовниц. До 1721 года он участвовал в различных локальных боевых действиях.
В 1721 г. брак Морица и Иоанны Виктории Тугендрайх фон Лёбен был признан недействительным на том основании, что Мориц растратил приданое жены. Тогда бравый вояка решился искать счастья во Франции, но не личного (хотя и личного тоже), а продолжения успешной военной карьеры.
А в 1726-1727 году Мориц претендовал на избрание герцогом Курляндии.
Склонный к авантюрам и прожженный серцеед - Мориц Саксонский решил уладить свои политические дела при помощи династического брака. Мориц лично выспросил аудиенции (по другим источникам без спроса) и явился к Анне с внезапным и неожиданном пламенным предложением руки и сердца, налетев, как вихрь. Не надо объяснять, что крепкий, сильный, молодой и обаятельный вояка очаровал 34-летнюю вдовую Анну и понравился ей. Герцогиня, почти не раздумывая, дала своё согласие на столь привлекательный брак, тем более, что ей уже надоели отношения с женатым и "любвеобильным на стороне изменщиком" Бестужевым, а других претендентов на ее "неземную красоту" уже не было. Герцогу Морицу везло, он сумел очаровать не только вдову, но и курляндских дворян. И 18 (29) июня 1726 года курляндские дворяне выбрали графа новым герцогом Курляндии, а герцога Фердинанда, который давно не появлялся в Курляндии, а пребывал в Данциге, эти дворяне лишили трона. Более того курляндские дворяне одобрили решение Морица жениться на 34-х летней вдовствующей герцогине Анне Иоанновне.
Вскоре и для русского двора открылась авантюра Морица с решением жениться на герцогине Анне, это для России было не выгодно, т.к. Россия опасалась утратить свое влияние в Курляндии, такой брак нарушал политический баланс. Отец Морица Август Сильный тайно интриговал и поддерживал избрание Морица, но сейм Речи Посполитой наотрез отказался признать избрание Морица и объявил его изменником и бандитом. Речь Посполитая направила в Курляндию комиссию для раздела Курляндии на части и 5000 солдат. Под угрозой потери автономии курляндское дворянство отказалось дальше поддерживать Морица. Чтобы сохранить курляндскую автономию, Россия ввела в Курляндию корпус из 3 пехотных и 2 кавалерийских полков под командованием Ласси. А 17 августа 1727 года русские войска окружили Морица с его отрядами, но19 августа он чудом бежал и отправился в Париж. И Курляндский кризис завершился тем, что герцога Морица Саксонского с позором изгнали из Курляндии.
Конечно никакой свадьбы Анна Иоанновна при таких обстоятельствах не дождалась. Она буквально рвала и метала, очень сильно переживая, что шанс был упущен. Кроме того, она негодовала из-за того, что царица Екатерина I, желая подыскать подходящую партию своей дочери принцессе Елизавете Петровне, без всякого понимания чувств Анны и забыв об их дружбе, взяла и отослала лучший портрет Елизаветы Петровны Морицу. Герцогу Саксонскому, знавшему толк в женщинах, принцесса Елизавета Петровна очень понравилась, и он моментально переключился с Анны на Елизавету, скорее всего "переключился" в переписке, но при этом "уполовинил" реальное внимание к Анне. Герцогиня Анна совершенно не ожидала такой подлости от Екатерины I, всю жизнь считая, что Екатерина ей симпатизирует и даже дружна с ней. Правда, Морицу в конечном итоге не досталась и Елизавета Петровна, мать с дочерью по каким-то причинам ему отказали.
Интересно, что в Париже Мориц поддерживал отношения со многими женщинами, одной из них была актриса Адриана Лекуврёр, которую отравила ее соперница. А несколько позже одна из незаконнорожденных дочерей Морица стала бабушкой писательницы Жорж Санд.
На пост герцога Курляндии претендовал и граф Меншиков, но он его не получил, не был избран.
Петр Бестужев тоже попал в опалу, граф Меньшиков не смог снести позора неизбрания на герцогство и нещадно преследовал Бестужева. Анна первое время заступалась за него перед царствовашим уже в то время Петром II. Сохранилось 26 писем Анны, написанных с июня по октябрь 1727 года. В них Анна настаивала, требовала, просила и умоляла не забирать у неё Бестужева.
Герцогиня Анна много лет делила ложе с Бестужевым (чему все же нет прямых доказательств, как это ни парадоксально), а в последнее время просто потому что ей нужна была мужская и супружеская поддержка и опора, которую она и нашла в лице Бестужева. Но он ей изменял, а ей от одиночества и по несчастью приходилось терпеть его шалости. Анна прощала Бестужеву и измены, и тяжёлый характер, и черствость. Как доносили из Митавы, Бестужев даже позволяет себе "непомерный блуд" - «фрейлин водит зо двора и им детей поробил».
Но после Курлянского кризиса вскрылось корыстолюбие Бестужева: "Бестужев-Рюмин расхитил управляемое им имение и ввел в долги неуплатные". И в 1727 году Бестужева изгнали из Митавы.
Анна убивалась по фавориту до осени 1727, но к октябрю её сердце занял новый возлюбленный, как оказалось уже на всю жизнь - 28-летний курляндский дворянин Эрнст Иоганн Бирон. Бирон еще до отъеда Бестужева воспользовался его частыми отлучками по делам и по судам и занял место на медвежьей шкуре герцогини Анны, только Анна не сразу выкинула из головы Бестужева.
Происхождение Бирона довольно туманно, говорят, что он изменил две (несколько) букв в своей настоящей фамилии: то ли Бюрен, то ли Бирен - на Бирон, а там, кто его знает. Он поступил на службу в канцелярию вдовствующей герцогини в 1718 году, по протекции одного влиятельного курляндского дворянина, скоро стал управляющим одного из имений, затем был назначен камер-юнкером, и потом получил звание секретаря и камергера, а в 1727 году Бирон полностью заменил Анне Бестужева.
Будет вероятно продолжение.
Алена Ли.
