Утро следующего дня для Нурбану стало одним из самых худших.
Султан Мурад зашёл к матери за благословением и сообщил ей о намерении совершить обряд никаха между ним и Сафие.
Нурбану замерла на полуслове, едва не упав навзнич.
Сын подхватил мать, крикнув служанкам - позвать лекарей.
Бледная и едва шевелящая губами Нурбану, прошептала сыну.
- Мурад, мой лев. Не делай этого. Это будет началом нашего конца. Сафие всех нас сожжет, как только ей предоставиться такая возможность. Она жестока и беспощадна.
Мурад склонился над матерью.
- Матушка. Поговорим об этом позже. Сейчас важнее всего ваше здоровье.
- Никогда... Никогда, слышишь! Я не благославлю этот никах. Подумай хорошенько, чем может обернуться её власть для нас.
- Валиде..Власть в этом дворце и государстве есть только у меня. Никогда женщина не будет править ни мной ни государством, - произнёс Мурад, пропуская лекаршу, отойдя на пару шагов от лежащей матери.
Осмотрев Нурбану, лекарша подошла к ожидающему её ответа Мураду.
- Повелитель. Переживания и волнения творят самые страшные болезни. Валиде нужен покой, пока она не восстановиться. Я дала ей снадобье. От него она уснёт и ей станет лучше.
- Следите за её состоянием и докладывайте мне. Если с ней что-то случится, вам не поздороваться, хатун, - строго произнес Мурад.
- Как прикажете, повелитель. Мы будем все время возле валиде Нурбану, -, ответила лекарша, склонив голову перед султаном.
Мурад подошёл к Нурбану.
Султанша лежала с прикрытыми глазами.
Наклонившись над матерью, он прошептал.
- Валиде. Поправляйтесь поскорее. Без вас нет всего этого мира с дивными садами и нет меня...
Разогнувшись, он широким шагом пересёк покои, выйдя из них...
Сафие позвала портниху.
Рассматривая разложеные на диванчике ткани, она не заметила как вошёл Мурад.
- Сафие...
Девушка обернулась, тут же склонившись перед повелителем.
- Мой Мурад... Я не слышала как ты вошёл, - произнесла девушка.
- Я сообщил валиде о предстоящем никахе. Его придётся отложить. Матушка себя плохо чувствует. Вернёмся к этому позже.
- Да, но я уже позвала портниху, чтобы пошить наряд к церемонии, Мурад. Я буду нелепо выглядеть в её глазах, - ответила Сафие, сдерживая слезы отчаяния.
- Пусть пошьет тебе его, Сафие. Ты всегда в прекрасной форме, уверен что даже через года - ты будешь все так же прекрасна, моя красавица, - сказал султан, обняв за талию свою хасеки.
Сафие едва не лишилась дара речи, услышав от Мурада подобные слова.
- Как пожелаешь, Мурад, - все что могла выдавить из себя Сафие, держась из последних сил, чтобы не разрыдаться прямо при нем.
- Рад, что ты понимаешь это, моя Сафие, - произнёс султан, покидая покои своей хасеки.
Сафие осела на пол.
По лицу текли слезы, капая с подбородка на ожерелье из рубинов, заставляя сиять их ещё ярче.
- Будь ты проклята, Нурбану..!! Змея!! Забери тебя всевышний!!!, - проговорила девушка сквозь рыдания, улегшись ничком на ковёр.
Служанка обеспокоенно склонилась над ней.
- Госпожа моя... Вам плохо? Я позову лекаршу, - произнесла, с тревогой в голосе рабыня.
- Оставь меня! Никого! Никого слышишь?! Не впускай ко мне!, - прорычала звериным голосом Сафие.
- Слушаюсь, госпожа моя, - ответила девушка, в страхе отскочив от султанши.
Долгие часы она лежала и плакала, проклиная валиде, этот дворец и всех живущих в нем наложниц...
Ирем рассматривала дары, посланные султаном Мурадом.
Сияя от восторга, она приложила к себе превосходный отрез ткани, любуясь своим отражением в зеркале.
- Мне этот цвет очень к лицу! Представляю, какой из него выйдет наряд!, - сказала она стоящей рядом с ней рабыне.
- Да, Ирем хатун! Вы будете блистать в нем как истиная госпожа!, - ответила девушка, улыбнувшись в ответ.
- Ох.. Поскорей бы уже родить и стать султаншей! Мне вся стать носить короны и лучшие наряды!, - произнесла, с явным высокомерием, Ирем, вертясь перед зеркалом...
Михримах с Хюмашах прогуливались по саду, ведя беседу.
- Я хотела тебе сказать, доченька, что Абдулла - это сын Селима, которого я смогла спасти от участи быть казненным. Хочу попросить тебя, если что-то случится, упаси нас всевышний.. Не оставляй его.
- Матушка??!!! Но как это возможно?!, - в ужасе воскликнула Хюмашах султан. Как можно было обойти закон?! Тем более вам?! А если об этом станет известно в Топкапы?! Нас же всех вместе с ним казнят!!
- Успокойся, Хюмашах. Все его считают умершим. Он растёт и уже совсем перестал быть похожим на того шехзаде, которого запомнили маленьким в Топкапы, - спокойно ответила дочери Михримах.
- Об этом знает жена Османа!!! Кто знает, что может случайно взболтнуть эта женщина?! Как вы можите доверять подобное этой женщине?! Где ваша, всегда крайняя, предосторожность?! Я не узнаю вас, матушка?!, - продолжала извергаться Хюмашах.
- Ну же.. Довольно, Хюмашах. Уверена, что это никогда ни кому не станет известно, - ласково сказала Михримах, взволнованной дочери.
- Аминь. Матушка! На все воля всевышнего! Только учите одно.. Если станет необходимость выбирать между моими детьми или Абдуллой, то участь последнего будет решена не в его пользу,- поставила точку в этой беседе Хюмашах.
- Ты все верно сказала, дочь, - ответила Михримах, идя вместе с ней к играющим внукам и Абдулле.
Озорники сражались на деревянных мечах.
- Падай, я убил тебя!!, - кричал Абдулла подверженному сыну Хюмашах султан.
Мальчик скривился от боли и упал.
Подойдя к сыну и приподняв его, Хюмашах вскрикнула.
Её ладонь была окрашена алой кровью...
