Великолепный век. Эпоха Нурбану, Сафие, Кесем и Турхан.

Валиде Турхан. За сумерками пришёл вечер, похожий как брат близнец на все предыдущие вечера. Гульнуш-хатун сидела в покоях, наполненных горечью и полумраком. Перед ней стояла единственная горящая свеча. Каждое миг казался ей вечностью. Она мучительно ожидала своей участи - того мгновения, когда двери распахнутся, и войдёт валиде Турхан, чтобы произнести приговор. Ссылка в старый дворец, для неё казалась, самым мягким наказанием из всех возможных. Но в глубине души Гульнуш знала, что её ждёт нечто куда более страшное - смерть...

Валиде Турхан. В вечерней тишине Турхан внезапно услышала прерывистый звук шагов. Повернув голову к дверям, она увидела Сулеймана-агу. Его лицо его было бледно, а руки сотрясала мелкая дрожь, которую он тщетно пытался скрыть. - Что произошло, Сулейман-ага?, - спросила Турхан с замирающим от волнения сердцем. - Говори скорее, я приказываю тебе. Переминаясь с одной ноги на другую, евнух тяжело вздохнул - Гюльбеяз-хатун… начал он, голос его прерывался. - Она… она сейчас в лазарете без чувств...

В полдень Султан Мехмед принял Мехмеда Кёпрюлю в своих покоях. Султан Мехмед сидел за низким столиком, накрытым темной тканью и медленно обирал гроздь винограда. Его глаза были спокойны, но в них мерцал холодный свет власти и уверенности. Он поднёс ко рту очередную ягоду и сделал первый жест лёгким наклоном головы, приглашая Мехмеда Кёпрюлю к беседе - Мехмед-паша, - произнес он ровно, без тени торопливости. – Мне хотелось бы узнать от вас о ваших планах на ближайшее время. Моя валиде благоволит вам и я готов выслушать вас...

Дворцовый сад дышал тишиной и лишь легкий шелест листьев и пение птиц нарушали спокойствие. Валиде Турхан, восседая на изящной скамье под раскидистой пальмой, внимательно смотрела на Мехмеда Кёпрюлю, стоявшего перед ней с горделивой, но уважительной осанкой. - Мехмед-паша, - мягко начала она. - Я готова принять все твои условия. Уверена, что именно ты в полной мере справишься с той ношей, что возляжет на твои плечи. Никого другого я не вижу на должности великого визиря. - Валиде, - ответил Мехмед Кёпрюлю, склоняя голову...

Близился вечер. В покоях Гюльбеяз-хатун царила тишина, когда в них неожиданно вошёл Сулейман-ага. Его лицо всем своим видом оповещало о важности известия - Гюльбеяз-хатун, - произнёс он мягко. - Сегодня вечером Султан Мехмед пожелал вас увидеть в своих покоях. В глазах Гюльбеяз-хатун заблестел огонёк радости, лёгкая улыбка коснулась её уст - Благодарю вас за известие, Сулейман-ага. Мелве, пусть немедленно подготовят хамам, - приказала девушка служанке. Сулейман-ага усмехнулся и, шутливо поклонившись, покинул покои Гюльбеяз...

Тусклым и невероятно мрачным пришло утро в Стамбул. К тому времени, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь окна покоев, Гульнуш-хатун лежала в постели без движения. Бледная и истощённая она казалась скорее мёртвой, нежели живой. Повитуха, с руками, дрожащими от усталости, держала в своих объятиях маленькое бездыханное тело - мёртвого мальчика, которого только что родила Гульнуш-хатун. Айсун вошла в покои и увидела бездыханное тело малыша. Глаза её наполнились слезами, а сердце наполнилось горем - Ах, несчастное дитя…,- тихо прошептала Айсун, горько заплакав...

Вечерняя тишина медленно опускалась на дворец и сад, окутывая все плотным сумеречным мраком. Золотой свет масляных ламп отражался в усталых глазах Султана Мехмеда, чей взор был устремлен в пустоту - Приведите ко мне Гюльбеяз-хатун, - приказал падишах слуге, стоящему неподвижно у потухшего камина. Чернокожий слуга исчез и время словно замерло, повиснув в воздухе невидимой пеленой. Время тронулось с места, когда в покоях возник Беркан. Его лицо выдавало тревогу и внутренняя борьба отражалась...

Под утреннюю прохладу, когда гарем еще блуждал в мире снов, Султан Мехмед покинул покои Гульнуш-хатун. Его шаги были едва слышными, дабы не разрушить царство Морфея. Проходя мимо сладко спящих девушек, в игре горящих факелов, Султан Мехмед заметил изящную фигуру, склонившуюся перед ним. Это была Гюльбеяз-хатун - нежная, словно утренняя роса, девушка, чей взгляд мог согреть даже самого властного повелителя мира. Ее тихий поклон сопровождался ласковым шепотом - Мой Султан. В этих двух словах звучала целая вселенная преданности и нежности...

Когда солнце уже вовсю светило над величественным дворцом Топкапы, Султан Мехмед медленно открыл глаза. Его лицо все ещё выражало усталость от пережитого накануне и твердую решимость одновременно. Поднявшись с широкой шелковой постели, он почувствовал лёгкий шелест занавесок и слабый аромат благовоний, наполнявших покои невидимой пеленой. Слуги, словно движимые невидимой рукой привычки, сразу засуетились, стараясь не нарушить хрупкий порядок, установленный за долго до них. Беркан, верный слуга и хранитель покоев, получил весть - Султан Мехмед пробудился...

Встретив мрачный рассвет, окутанный тяжелым туманом, валиде Турхан тихо и плавно ступала по холодным мраморным полам дворца. Валиде держала путь к султанским покоям и не отвлекалась ни на что, полностью погрязнув в своих тягостные мыслях. Там, в среди мягких ковров и тяжелых портьер, Султан Мехмед не находил себе покоя. Мысли падишаха беспокойно метались между верностью и предательством, свободой и угрозой бунта. Султан Мехмед и его верный слуга Беркан стояли на балконе в тягостном ожидании встречая серый рассвет...

- Повтори, хатун. Я правильно поняла тебя? Я в положении?, - шокировано произнесла Гульнуш, смотря на повитуху круглыми глазами. - Вы не ослышались, Гульнуш-хатун. Я поздравляю вас. Пусть дитя здоровым родиться Иншаллах, - произнесла повитуха ровным голосом, покидая покои. - О, Аллах! Благодарю тебя!, - воскликнула Гульнуш. - Ты слышала, Айсун?! Я беременна! Повелитель будет счастлив, узнав об этом! Но как ты догадалась о моем положении? Ведь даже я ничего не заподозрила. - Вы стали с большим...

Валиде Турхан поделилась с Сулейманом-агой своей радостью - Мой лев не прогнал, посланную к нему Гюльбеяз и всю ночь провел с ней. Если девушка забеременеет и родит наследника, Гульнуш придётся смириться своим положением в гареме и занять во всем второстепенное место. - Валиде, вы так ловко обошли Гульнуш-хатун, что я и глазом не успел моргнуть, - слащаво протянул евнух. - Иншаллах. Да принесёт эта ночь благословенное дитя. - Аминь, Сулейман-ага, Аминь, - воодушевленно произнесла валиде. Радость была прервана Фюлане-калфой, тихо вошедшей в покои - Валиде, - склонилась калфа...