К концу 1986 года я закончил монтаж электропроводки актового зала. Гонка была точно такая же, как и при строительстве столовой Военпроекта и точно также, были проблемы с реализацией проектных решений.
Много что пришлось переделывать исходя из имеющихся материалов и возможностей. Но как уже и писал, с отделом проектирования электроснабжения, возглавляемым единственным гражданским начальником отдела, Виктором Григорьевичем Верёвкиным у меня было полное взаимопонимание, так что по сути, как и в столовой в актовом зале был реализован мой проект.
Разумеется, помимо электроснабжения, связи, было много общестроительных работ. Штукатурили, красили, варили металлоконструкции. Уставали люто, мне порой и побриться некогда было. У меня отросла неплохая такая щетина, которая ещё немного и превратилась бы в нормальную бороду.
Главный Инженер части, когда мне подошла очередь дежурить на КПП был очень удивлён: «Воина с бородой я ещё не видел». И пальцем мне погрозил, шутливо так. Побрился чуть позже, само собой, как чуть полегче стало на стройке.
Были первые собрания сотрудников части в новом актовом зале. Не подслушивал, но через открытую дверь, ковыряясь со светильником в холле, слышал и смех и аплодисменты, поздравления тех, кто принимал участие в стройке. Поздравляли капитана Пашу Садовникова, «главного сварщика Военпроекта» (научился отменно варить в период стройки, а до этого не умел), капитана Рака, того самого, которого как-то подколол полковник Трошкин:
-Девушки, как работается, как окна моются, отмыть тяжело? (Девчонки сотрудницы окна отмывали)
-Да всё у нас хорошо, мы с Раком, он нам помогает!
-А мне пофиг, хоть раком, хоть боком, лишь бы окна сияли!
А капитан Рак за углом стоял и всё слышал….
Поздравляли и других сотрудников. Про нас, воинов срочников только мельком упомянули. Не скрою, я несколько тщеславен, есть такой грех, мне было немного горько – ведь, сколько мы, воины срочники, прикомандированные к Военпроекту сделали.… И про каждого из нас можно было рассказать, не меньше, чем про любого из офицеров и гражданских, но мы были «чужие на этом празднике жизни».
Что делать, это Армия, хоть и «курорт» по меркам срочной службы.
Но без награды я не остался. Меня по ходатайству командования Военпроекта поощрили краткосрочным отпуском на Родину. Сколько лет прошло, а я всё думаю - надо ли было тогда ехать или надо было отказаться? Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, откажись я тогда от отпуска? Наши пацаны мне тоже говорили: «Полгода служить осталось, зачем душу травить, домой ехать?» Никого не слушал, душа рвалась к любимой…
Перед отъездом, рано утром 30 декабря 1986 года Андрюха, наш связист прошествовал через холл с эмалированным ведром, накрытым крышкой. Важно так вышагивал… Его кентуха, служивший на аэродроме ЗабВО подогнал ведро спирта. Никто не понял, что тащит Андрюха.
-Давай за мой отъезд выпьем?
-Нет, это на Новый Год!
Отметили пацаны наш дембельский Новый, 1987 год кстати, здорово! Отмечали его вместе с ними и дежурный и по части и его зам. Говорили, что было весело.
В день отъезда в отпуск я места себе не находил. Вовка, гражданский механик по обслуживанию копировально-множительной техники, увидев, в каком я состоянии предложил
-Толян, давай выпьем!
-Давай!
Пришёл к ним в мастерскую, а там баллончик «Ланы»(антистатик для одежды).Вовка, пробил дырочку в баллоне, выпустил газ, вылил «Лану» в стакан, добавил столовую ложку соли, перемешал… Хорошо пошло! Такую хрень я бы никогда пить не стал, но время-то какое, кАзлячье- сухой закон мишки меченого.… Бывало, не скрою и одеколон употребляли и зубной эликсир и огуречный лосьон и чефир с одеколоном, «типа глинтвейн».
Благоухая цветочными ароматами, я отправился в аэропорт славного города Читы. Регистрация на рейс, посадка в Ту-154, дозаправка в Иркутске и вот мой родной город, который я не видел 1,5 года.
И вот я уже дома. Зарёванные жена и мама и бабушка, обнимающие меня, дочка, уже взрослая, 3,5 года, с недоумением смотрящая на незнакомого дядю в военной форме.
Господи, неужели мне придётся возвращаться на службу через 10 дней?
Моя роднулька, самый близкий мне человек (мама, прости)- вроде такая-же как и была, но вроде и не такая. Не узнают меня ни мамка ни жена – уходил то в Армию «мальчик зайчик», а вернулся мужик, через слово мат, тюремный жаргон - как срок отмотал. Чай ему жидкий, полпачки заварки в чайник сыпанул, улыбается совсем не так как раньше…
Утром мы с женой проснулись поздно. Всё вроде было как раньше, но и тут, всё как-то иначе. Вроде всего-то 1,5 года прошло, а мы так изменились! Много чего случилось за это время, но мы с Лариской были всегда честны друг с другом.
-Всё родная, в прошлом, что бы там не было, главное мы вместе.
С дочкой Иринкой нянькался и нанянькатся не мог – у дочки самый интересный возраст. И в прятки и в догонялки и книжки читали и диафильмы смотрели, но моя мамка делала всё, чтобы мы как можно больше были с Лариской. Не скрою, у меня даже ревность немного проснулась- к моей жене моя мамка даже лучше чем ко мне относилась. Ну а моя бабушка моя бабуля, всё хлопотала на кухне, всё не знала, чем внука своего порадовать.
Вместе, всей семьёй отметили Новый, 1987 год.
После Нового года ходил в комендатуру, отметился. Дежурный офицер наехал на меня:
-Почему погоны на рубашке?! Почему в сапогах, а не ботинках?
-Приказ командующего ЗабВО(такой приказ действительно был, в 1986, именно в ЗабВО разрешили носить погоны на рубашке воинам срочной службы).
-Парень, так ты из ЗабВО?! – спросил дежурный офицер.
-Сколько отслужил?
-1,5 года, стройбат!
-Нихренаж себе!
-Кто там есть в дежурке, все сюда, тут воин из ЗабВО!
-Пришло человек 8, все курсанты тогда ещё действующего ТВВКУС
-С полчаса наверное, я им рассказывал о службе, почти ничего не скрывая. Курсанты и офицер слушали разинув рот.ЗабВО тогда считался чем-то жутким, среди тех же курсантов ходили жуткие слухи о «Забытом Военном Округе», а уж офицеры как правило как огня боялись назначения в "Забудь Вернуться Обратно".
Сходили в гости к лучшей подруге жены, работавшей в том же детском саду, воспитательницей, как и моя жена. Подруга деваха, как говорится «оторви и выбрось» и как мне показалось я ей «не глянулся», но как-то пофиг - выпили, закусили, поговорили, потанцевали.
Сходили в гости и к нашим общим друзьям. И к нам в гости народ приходил. Веселились, я рассказывал о службе, они о вольной жизни, о том, что случилось за эти 1,5 года. Но был у меня тогда осадочек в душе – некоторые, кого я считал друзьями, «клинья подбивать» начали к моей жене, когда меня призвали.
Вот тебе и «друзья»… Но воздух вольной жизни меня пьянил, всё казалось такой мелочью! Конечно, с женой сходили в кафе, погуляли по городу, в Горсаду покатались на горках с женой и дочкой.
Не обращал я внимания на то, что порой моя родная смотрит на меня с грустью, того, что я бываю груб и бесцеремонен. Тяжело сразу «перелинять» после 1,5 лет службы и всего того, что со мной произошло. Но чтобы всё это понять, надо самому всё это пережить. Да и жене непросто было эти 1,5 года, что тут говорить?
А жизнь вообще, поменялась. Да, в Военпроекте мы не были оторваны от жизни, как в других частях, но одно дело слухи и сплетни, другое дело самому на короткое время стать «вольняшкой». Народ в городе стал какой-то «дёрганый», цыганская мафия через таксистов барыжили водкой из Мариинска - наш ЛВЗ закрыли.
Очереди за спиртным, только в отдельных магазинах, пустые прилавки, тюбики из-под клея, валяющиеся в подъездах. Появились и наркоманы, которых практически и не было, более того, употребление наркотиков являлось «зашкваром» до этого времени у большинства пацанов и даже авторитетов. И тут, конечно, опять цыгане, которых, в общем-то, особо-то и не видно было до этого!
Тогда ещё не было полного понимания, что это начало конца моей Родины, конца, тщательно и скрупулёзно спланированного. В те времена довольно молодой и уверенный в себе Генсек авторитетно утверждал, что осталось немного потерпеть и Царствие Божие обязательно наступит и мы ему искренне верили. Это же не шамкающий деда Лёня, а молодой, энергичный руководитель Страны и КПСС.
Но всё это было фоном. Главное, что мы с любимой были вместе. Опять рядом был родной человек, который меня понимал с полуслова, как и я её. Говорили, не могли наговориться, глядели друг на друга и наглядеться не могли.
Я сейчас стар и циничен и книжку прочитал «Голая Обезьяна» Десмонда Морриса, «много думал» над ней, жизнь меня побила, но несмотря ни на что уверен – не всё простая физиология и химия. Бывает, что сходятся две «половинки» Единого Целого, как было у нас.
9 дней пролетели как один миг- улетал раньше на день, так уж вышло с билетами. В комендатуру отмечаться, что уезжаю не пошёл - хоть минуточка, но с родными.
И опять аэропорт. Дочке, Иринке что-то втемяшилось в голову, кричит на весь зал: «Мой папа ГоЙбачёв, он на него похож!». Ни грамма не похож, кстати (и слава Богу), но ребёнок есть ребёнок. Народ смотрел, слушал и улыбался, глядя на маленькую девочку, прижавшуюся к молодому пацану в серой солдатской шинели, которого обнимала стройненькая ясноглазая девушка…
А мы, с Лариской смотрели в глаза друг другу и плакали…
Что-то уходило навсегда. На душе у меня лежал камень, где-то в глубине души какой-то голосок говорил что всё закончилось, всё это в последний раз. Но я не верил в это, это просто нежелание расставаться.
-До свидания, родной, немного совсем осталось. Я дождусь, мы с Иринкой тебя обязательно дождёмся!
Я повернулся и пошёл на посадку. Обернувшись, я увидел жену маму и дочку.
Господи, да что я парюсь? Самое страшное уже позади. Полгода, точнее 4 месяца, это же такая мелочь!
