По итогу боев 26-27 января 1943 года штаб 192-го мото-стрелково-пулемётного батальона (МСПБ), входившего в состав 192-й танковой бригады, оформил большое количество наградных листов. Согласно этим представлениям при взятии Хвощеватки из числа мотострелков наиболее отличился командир взвода старший сержант Николай Кузиков (лично убил 12 немцев) и способствовал уничтожению 164 гитлеровцев (видимо, его взвод столько всего уничтожил солдат и офицеров противника), был награждён орденом Красной Звезды. Вот фрагмент его наградного листа.
Ещё отличились:
командир отделения старший сержант Василий Брагин и пулеметчик красноармеец Николай Стромов (уничтожили по 48 немцев каждый);
командир отделения автоматчиков старший сержант Михаил Новиков (убил 21 немца, захватил 3 автомата, 6 винтовок);
командир отделения автоматчиков старший сержант Иван Морозов (убил 19 немцев);
командир отделения автоматчиков старший сержант Петр Холкин и автоматчик старший сержант Семен Маслов (убили по 15 немцев каждый);
пулеметчик красноармеец Архип Шоркин (убил 38 немцев, захватил 19 повозок);
стрелок 1-й стрелковой роты красноармеец Иван Ерузин (огнем станкового пулемета убил свыше 30 немцев);
автоматчик младший сержант Григорий Черенков (убил 23 немца, захватил 2 автомата и 4 винтовки);
автоматчики старший сержант Николай Вихорев, красноармейцы Ефим Кролевицкий и Митрофан Лемешко (убили по 18 немцев каждый;
автоматчики старший сержант Виктор Пазушко и красноармеец Павел Фомченко (убили по 17 немцев каждый);
автоматчики младший сержант Александр Вислов и красноармеец Петр Орешин (убили по 16 немцев каждый);
автоматчик младший сержант Дмитрий Щербаков (убил 14 немцев;
автоматчики сержант Николай Букрин и красноармеец Федот Козлов (убили по 13 немцев каждый);
автоматчик младший сержант Павел Кабанов (убил 12 немцев);
ружейный мастер 192-го МСПБ старший сержант Александр Калинин (убил 6 немцев).
Все они были награждены медалями "За Отвагу".
Если сложить эти числа, то получится, что 22 мотострелка 192-й ТБр убили 447 немцев, но это, разумеется, крайне завышенные цифры, особенно на фоне заявления штаба 183-й СД, что в Хвощеватке было уничтожено не более 100 немцев.
Начало истории про Степку, который воевал в 192-м мото-стрелково-пулеметном батальоне, входившим в состав 192-й танковой бригады, можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Дяде Прохору вложили в рот один из его же подшлемников, свернутый в виде жгута. Военфельдшеру Вареньке было поручено следить за состоянием раненого, поддерживать его голову в нужном положении, придерживать жгут во рту и, при необходимости, помогать хирургу. Из её запасов спирта и йода часть этих жидкостей была потрачена на обеззараживание раны, инструментов и рук хирурга. Степка держал дядю Прохора за руки, а Сидор - за ноги.
Причину тяжёлого состояния раненого венгерский врач обнаружил довольно быстро, покопавшись какой-то длинной железякой в уже слабо кровоточащей ране. Он даже попытался через переводчика сообщить об этом всем присутствующим, находящимся в сознании. Осколок в ране давил на какой-то важный нерв. В ответных комментариях врача только стали торопить с процессом. Он взял в руки другие две "железяки", одна из которых представляла собой ножницы с тупыми "лезвиями", но на очень длинных "концах", поудобнее оперся на локти и приступил к удалению осколка. Степка стал смотреть на левую дверь коровника, за которой явно начал нарастать шум автоматно-винтовочной стрельбы и крики.
Через пару минут дверь распахнулась и внутри коровника оказалась группа красноармейцев из пяти-шести человек во главе с лейтенантом. Все они были разгорячены не столько боем, сколько бегом по пересечённой местности, покрытой глубоким снегом. Они галдели и сильно шумели.
К порядку и к более или менее относительной тишине их привела военфельдшер Варенька своим окриком и отблески хирургических инструментов в руках хирурга. Как раз в то время, как молодой лейтенант приблизился близко к "операционному столу", в руке у венгерского врача кроваво-матово засветились "ножницы", в которых чернел осколок, с которого капнула кровавая капля. Дядя Прохор к удивлению Степки был уже в сознании и осматривал ещё не очень ясным взором обстановку внутри коровника, стараясь выплюнуть "жгут" изо рта и ворочаясь, стараясь высвободить руки и ноги.
Венгерский хирург быстро зашил рану и предоставил Вареньке заниматься её перевязкой. А сам он откинулся на спину на носилки и вытер пот со лба. Потом он сделал себе и дяде Прохору по уколу, разделив содержимое одной ампулы пополам.
В коровник занесли раненого красноармейца на шинели. Через несколько минут приковывали еще двое раненых пехотинцев, поддерживающих друг друга за плечи. Затем два танкиста привели третьего, который ничего не видел из-за больших ожогов на лице и сильно стонал. Пожилой санитар приволок на шинели раненого в живот сержанта.
Дядю Прохора аккуратно подняли "за руки-за ноги" и перенесли подальше от "операционного стола". На его место положили танкиста с ожогами. Венгерский подполковник, не говоря ни слова, приступил к следующей операции. В углу кто-то развел костерок, на котором в котелке стали кипятить воду. Дядя Прохор, укрытый двумя шинелями, когда Степка подошёл посмотреть на него, улыбнулся и прошептал:
- Не дождётесь...
Степка понял, что он уже стал лишним "на этом празднике жизни". Он доложил лейтенанту, что на другом краю городка находится госпиталь с ранеными красноармейцами, но в ответ услышал, что "у них своя задача". Действительно группа красноармейцев вместе с лейтенантом через минуту покинула коровник.
Степка кивнул Сидору, вручил Вареньке трофейный венгерский пистолет и передал ей тем самым полномочия "старшей по команде". Стрельба ещё изредка вспыхивала на западной окраине городка. Противник явно оставлял городок. У пожилого санитара Степка с Сидором разжились пол буханкой чёрного хлеба и пол банкой "второго фронта". Американская свиная тушенка на вкус нравилась Степке намного меньше, чем своя, "родная" говяжья тушенка. Но сейчас выбирать было не из чего.
На ходу съели по большому куску хлеба с намазанным сверху слоем чуть подогретой на костре тушенки. Сидор опять повеселился от того, что такая съестная конструкция называется словом "бутерброд", хотя никакого масла в качестве её компоненты в её не было. В остатки тушенки Степка покрошил немного хлеба, залил теплой водой и спрятал банку за пазухой своей телогрейки.
Теперь Степка с Сидором торопились соединиться с группой старшины Иваныча, примерно зная, в какую сторону они отправились с намерением добраться до госпиталя с ранеными красноармейцами. До погреба, в котором они впервые обнаружили раненого венгерского подполковника с шофёром, они добрались довольно быстро. Умная собака терпеливо ждала, лёжа на месте, но явно обрадовалась их появлению. Содержимое банки пришлось выложить перед собакой на широкую дощечку, потрепать её по голове и двинуться дальше.
Взорванную и сгоревшую венгерскую самоходку они нашли тоже довольно быстро, дальше стали двигаться по темным улицам между полуразрушенными домами уже с большей осторожностью. Несколько пожаров освещали им путь. По дороге им встретилась раздавленная противотанковая пушка и несколько трупов в немецких шинелях и советских телогрейках. У убитых советских солдат разжились гранатами, двумя "эргэдэшками". Сидор пополнил свой боезапас ещё одним диском к ППШ и затем даже не побрезговал вытащить у трупа немецкого солдата две "колотушки", хотя на трупе были явные следы танковых гусениц. В другом месте хозяйственный Сидор подобрал брошенную противником металлическую коробку с пулемётной лентой.
Наконец, примерно через полчаса такого пути они увидели на противоположной стороне небольшой городской площади большое двухэтажное здание с тремя полуколоннами, которые описывал венгр-подполковник как "тот самый госпиталь". По площади сейчас явно проходила "линия разграничения", потому что очередная неосторожная перебежка Сидора вдоль поломанного забора сразу была сопровождена короткой пулемётной очередью по этому забору. Но всё обошлось. Дом стоял немного в глубине, до него по прямой через площадь было около ста пятидесяти метров.
В ответ на пулемётную очередь метрах в двадцати слева дважды хлестнула "самозарядка", что косвенно подтверждало, что это мог быть Иван. А значит то, что вся группа старшины Иваныча тоже была где-то поблизости. Степка пару раз выстрелил из винтовки, а Сидор дал короткую очередь из автомата. Эти "сигналы" возымели действие, потому что буквально через полминуты до них донесся вопрос голосом старшины:
- Степа, это к нам пополнение?..
Степка приподнял голову:
- Так точно, товарищ старшина! Мы вдвоем, с Сидором... У вас порядок?
Ответ старшины был кратким:
- Иван к вам идёт.
В это время несколько силуэтов с факелами в руках возникли вокруг дома, в котором располагался госпиталь с раненными красноармейцами. Тут уже стало не до разговоров. Все открыли огонь. Степка успел выпустить обойму до тех пор, пока силуэты не пропали из виду. Что-то загорелось внутри дома только против одного окна на первом этаже, но находящимся внутри огонь сравнительно быстро удалось потушить.
Метрах в тридцати справа из-за дома выполз "трёхэтажный" танк со звездой на броне и явно стал наводить свою большую пушку пушку на здание госпиталя с красноармейцами.
Любителям военных мемуаров книги из этого списка можно приобрести со скидкой 10%: https://www.litres.ru/pages/reader_folder_arts/?folder=9327456&ref_key=b0134cfdb5ec527ff6a93ab8c25b3568ba7e64aeb3aaf167827621ead6a01a12&lfrom=983256718&ref_offer=1&make_pic=1
Фактографический материал, использованный в этой заметке, был взят из публикации Максима Бакунина "192-я танковая бригада. Боевой путь до июля 1943 г".
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Поздравляю всех уважаемых читателей с Праздником Победы!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации! Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала.
По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
