АрмИнфо. Постсоветская деиндустриализация Армении стала, пожалуй, самым трагическим явлением для страны, в результате которой мы оказались в долгосрочной «ловушке бедности». В последние годы, уже в новых условиях сложившихся реалий мирового распределения труда, и соответственно производства товаров и услуг идет поиск новых приоритетных направлений развития экономики. Вкупе с сельхозпереработкой, туризмом, развитием ВПК и, конечно же, высокотехнологичной промышленностью, государство сделало ставку и на текстильную отрасль, некогда чрезвычайно развитую в Советской Армении и не потерявшую окончательно и бесповоротно всех своих традиций и потенциала. В прошлом году Министерство экономики Армении приняло ряд важных решений по сфере и приступило к разработке программы её стратегического развития на среднесрочную перспективу. Проект финансируется Фондом эффективного управления правительства Великобритании при поддержке ЕБРР и координируется Oфисом по Поддержки Бизнеса (BSO). Создание четкой, аналитически выверенной по шагам и срокам программы, способной вывести текстильное производство на качественно новый уровень, будет служить для правительства базовым документом, придерживаясь которого можно достичь в этой области существенных успехов. Проект стратегии был подготовлен в трехмесячный срок на основе исследований рынка, аудита фабрик, индивидуальных консультаций, а также мнений, представленных экспертами индустрии. Большим подспорьем к созданию стратегии стала позиция Министерства экономики Армении, в частности, замминистра Рафаэля Геворгяна, лично принимавшего участие во многих мероприятиях по ее созданию. Непосредственным руководителем программы является партнер компании «Америя», глава Службы управленческого консалтинга, известный экономист Тигран Джрбашян, любезно согласившийся ответить на вопросы экономического обозревателя АрмИнфо Эммануила Мкртчяна.
- Давайте начнем с краткого анализа того, что имеем. На рынке появляются армянские бренды, и это уже очень хорошая заявка. Хотя известно, что все эти годы отрасль худо-бедно работала, но, в основном на аутсорсинге. И все же, когда вы изучали рынок для подготовки этого объемного и глубокого анализа развития текстильной отрасли, какую динамику удалось проследить и какие риски вы видите?
- Для того, чтобы понять динамику развития отрасли, необходимо начать с истории текстильного производства в мире в целом, с того, что из себя представляет текстильная промышленность, а также с понимания того, что эта отрасль является самой низкопроизводительной в мире в связи с очень большой долей ручного труда. Поэтому текстильная промышленность, как никакая иная, всегда сопровождалась созданием рабочих мест и развивалась в тех странах и регионах, где на том или ином историческом отрезке возникал определенный демографический феномен.
- Англия конца 18 века, перехватившая инициативу у Голландии?
- Именно так. Англия конца 18 века, когда бурный рост мануфактурного текстильного производства происходил на фоне демографического взрыва. Тоже самое, между прочим, происходило на территории СССР, где основные точки роста появлялись там, где возникала благоприятная демографическая ситуация. Соответственно в Армении этот процесс начался, когда в стране, в результате демографического подъема возникло много трудовых ресурсов, которые надо было занять в послевоенное время и, соответственно, в это время началось активное создание текстильных фабрик. В середине 80-х отрасль подхлестнула олимпиада 80-го и Армения стала одним из крупнейших центров текстильной промышленности СССР с большим количеством крупных текстильных объединений в Ереване, в Гюмри и Ширакском регионе, в Ванадзоре. Это все было отголоском послевоенного демографического взрыва. Более того, все эти промобъединения были построены по принципу центрального головного предприятия и региональных филиалов – сельских цехов, основной целью которых было задействование излишков рабочей силы.
Еще одним феноменом, который предопределил развитие текстильной промышленности Армении, являлось проведение в конце 80-х в Армении большой международной технологической выставки текстильной промышленности. В ней приняли участие многие крупнейшие бренды мира; японские, итальянские, немецкие производители привезли сюда самые современные станки, которые, по договоренности с СССР, остались здесь, более того, была обеспечена их дополнительная поставка. Таким образом, в момент получения независимости, текстильная промышленность Армении была одной из самых технологически развитых.
А в середине 90-х, лишившись фактически собственного производства из-за полного нарушения логистических и стоимостных цепочек в условиях независимости и блокады, в Армению начался поток заказов из-за рубежа, но на условиях аутсорсинга или, как принято говорить в отрасли, толлинга. В стране начали шить даже итальянские бренды одежды. Причина - хорошая технологическая оснащенность, традиции, близость к рынкам сбыта и, самое важное, низкий уровень заработных плат. Но в 2000-х годах эта тенденция приостановилась из-за изменившихся условий на рынке труда.
- Почему?
- Потому что пошел рост заработной платы. Дело в том, что глобальный тренд текстильной промышленности начал перемещаться дальше на юг и на восток, двигаясь за дешевой рабочей силой к так называемым молодым нациям. Это конечно же вялотекущий, географически плавающий тренд, который сильно зависит от того, как та или иная страна структурирует свою политику. В зависимости от этого отрасль может оставаться или уходить.
- Но в середине 2000-х отрасль, все же, продолжала работать?
- Уже не с такими объемами. Хотя нам повезло. В 2006 - 2007 годах состоялся прием в ЕС Болгарии и Румынии, которые до того являлись основными аутсорсинговыми рынками для итальянских и французских брендов. После вступления в ЕС зарплаты там выросли, и бренды занялись поиском новых подрядчиков. И нашли их в Армении. Ведь были и традиции, и технологические возможности. Пошли новые аутсорсинговые заказы. Это встретило определенную поддержку правительства с точки зрения логики создания рабочих мест. То есть, совпали интересы правящей элиты по созданию рабочих мест с интересами заказчиков, которые двигались на восток.
- Как раз в это время начался взрывной рост развития текстиля в Турции?
- Именно так. Турция – как раз тот пример, когда правительство страны, создавая кластеры и по максимуму стимулируя эту отрасли, практически дало ей мощное ускорение.
- А мы?
- А у нас была иная ситуация. Как я уже говорил, для развития текстиля нужна благоприятная демографическая ситуация. У нас же, мягко говоря, было совсем иначе с точки зрения демографии. Ставя перед собой, можно сказать, единственную цель - создание рабочих мест, мы плохо учитывали перспективы. Никакой долгосрочной и даже среднесрочной стратегии развития отрасли не было, чтобы хоть как-то компенсировать слабые стороны. Все было пущено на самотек. А Турция – это страна, где количество поступающих на трудовой рынок рабочих ресурсов превышает количество уходящих, и отрасль постоянно подпитывается резервом низкоквалифицированной рабочей силой, которая обеспечивает возможность сдерживать рост зарплат, а значит основных издержек производства. Весь феномен текстильной промышленности – это создавать ее там, где возможно сдерживать рост зарплат.
Мне кажется, что в угоду текущим политическим решениям по созданию видимости открытия рабочих мест, несмотря на то, что мы являемся не «молодой», а «стареющей» нацией, Армения пошла по этому пути.
- Но раз пошла, то видимо были определенные стимулы…
- Да, они были, но своеобразные. Помимо экономических, существовали также и политические стимулы. Рабочие места – это всегда сильный политический инструмент. Поэтому для определенного круга бизнесменов, которые пользовались определенными преимуществами в импорте и экспорте продукции, существовали также и определенные обязательства в качестве социальной нагрузки, которые касались, например, создания и поддержания новых рабочих мест. Легче всего их открыть в той же текстильной отрасли и даже получать при этом небольшую прибыль.
- Но отрасль, тем не менее, формировалась, крепчала?
- Да, эти решения привели все же к тому, что мы сформировали достаточно большую отрасль, причем хорошо структурированную. На сегодняшний день там порядка 260 предприятий, из них 30-35 средних и больших. Общая численность занятых на производстве составляет порядка 7.4 тыс человек, а со смежными сферами – транспорт, поставка и ремонт оборудования и т.д. речь идет примерно о 12 тыс. рабочих местах.
- А каковы обороты отрасли?
- Тут проблема в статистике. Если свое производство – это одно, это производство. Если же чистый толлинг, то есть когда заказчик обеспечивает производителя и сырьем, и фурнитурой – то это другое, это уже услуга. А бывает, когда заказчик не поставляет, а указывает какое сырье и где закупать. Поэтому существует огромная нестыковка в цифрах, и, как результат, объем производства по статистике в два-три раза уступает объему экспорта. Так что, если говорить «навскидку», то за 2020 год, новых данных у нас пока нет, объемы производства составили порядка 70-80 млн, а экспорт – порядка 150-160 млн долларов США.
- Это неплохо. Ведь многие страны начинали с толлинга и со временем выходили на собственные бренды.
- Да, но это несколько упрощенный взгляд на проблему, надо смотреть на перспективу. Чтобы понять верно ли мы идем, надо вновь вернуться к демографии, которая продолжает оставаться основным вызовом для экономики Армении, а для текстиля – тем более. Демографическая структура нашего общества на данный момент означает быстро стареющее население, в условиях относительно ускоренного роста заработной платы. И соответственно, сегодня на всех этих предприятиях основной проблемой остается острая нехватка рабочей силы. Каждое из крупных производств готово немедленно дать работу от 100 до 200 работникам. Но где их взять при предлагаемом отраслью уровне зарплаты? Вот где собака зарыта!
Поэтому необходимы специализированные решения. В частности, это касается приграничных районов. Для них необходимо предпринять определенные шаги для того, чтобы бизнес шел туда и открывал производства. У нас из-за демографии проблема не только в структурной безработице, но и в географической. Поэтому необходимо стимулировать создание рабочих мест в приграничных регионах, в том числе, чтобы люди там продолжали жить.
- То есть, несмотря на безработицу, резерва рабочей силы для развития текстильного производства в Армении нет?
- Нет, потому что уровень заработной платы низкий, и так как руководители производств не могут и далее держать людей без повышения зарплат, они сильно рискуют, так как могут вылететь с рынка, оказавшись за пределами рентабельности. Вот в этом вся опасность нашей аутсорсинговой модели развития. А объективных причин по сдерживанию зарплаты в Армении нет, в отличии, как я уже отмечал, от молодых наций, где есть постоянный приток населения, дающий подпитку отрасли.
- Фундаментальная проблема… Она, видимо говорит о том, что владельцы производств сегодня могут ориентироваться, максимум, на среднесрочное видение своего бизнеса, а долгосрочные планы в тумане.
- Именно так. Речь даже заходит о возможности приглашать в Армению иностранную рабочую силу из Индии, Бангладеш и других «молодых» стран, естевенно оставив вопросы их последующей интеграции на государство. И как показывает опыт, единственное спасение этих отраслей в повышении уровня производительности.
- А есть потенциал для повышения?
- Даже при низких зарплатах, наша текстильная промышленность сегодня резко уступает по показателям производительности не только той же Болгарии или Румынии, но и Украине и Белоруссии. А происходит это потому, что перед нашим производством задачи повышения производительности не стояло. Ведь для аутсорсинга не важна производительность труда, ему важно обеспечение качества и количества в оговоренное время. Заказчики не рассматривают этот параметр в качестве важной составляющей производства, они предоставляют сырье, материалы и требуют качества. Таким производителям не нужно иметь собственные инженерные кадры - технологов, конструкторов - все заранее прописано, сделано.
- Мне это напоминает откровенные признаки колониализма, колониальной отсталости.
- Ну не будем так грубо выражаться, хотя это, конечно, факт, что эти предприятия, в основной своей массе, строят свою технологию и организацию производства на основе требований заказчика. Но, тем не менее, уже есть довольно успешные случаи самостоятельной работы, попытки выходить на рынок с собственными брендами. Однако большинство специалистов, которые этим заняты, к сожалению, самоучки. Бывая на выставках, общаясь с зарубежными коллегами, они пытаются что-то делать. Получается по-разному, когда хорошо, а когда не очень. Но нет системного подхода, нет системы образования, подготовки инженерных кадров. Этого у нас давно нет.
- И даже в этих условиях говорить о возможности перехода от аутсорсинга к успешным собственным брендам возможно?
- Возможно, но надо серьезно поработать над несколькими направлениями. Во-первых, надо повышать маржинальность бизнеса. За ту же единицу времени производить больше продукции или продукции более высокой стоимости и, соответственно, находить возможность поддерживать приемлемый уровень заработной платы.
Для этого нужны специалисты. Пока начнем готовить своих, нужно привлекать людей из-за рубежа и продолжать обучать своих без отрыва от производства. Надо внедрять определенную систему образования в наших вузах, организовывать совместные программы с зарубежными вузами для подготовки своих технологов и конструкторов. Ну и, конечно, у нас хромает подготовка специалистов низкой квалификации. Тех же швей не хватает. Нужно вновь создавать профессионально-технические училища (ПТУ), но на принципиально иной, отличающейся от советской, основе, с использованием рыночных механизмов. У нас провальная ситуация по всем кадровым параметрам. Тут нужна серьезная реформа с привлечением самих компаний.
- Это человеческий фактор. А есть еще и технологический…
- Несмотря на хорошую технологическую оснащенность отрасли, есть, конечно, направления, которые пока хромают. И здесь есть возможности для повышения маржинальности. К примеру, наши фабрики работают с привозными готовыми тканями, готовой фактурой. А они стоят дороже, чем, если бы привозили ткань-сырье, а покраска производилась бы на месте, в соответствии с собственным фирменным рисунком и дизайном. Есть, конечно, задача стимулирования модернизации оборудования, в том числе по лизинговым схемам, но она пока не критичная.
Но, знаете, я был удивлен высоким уровнем оснащенности наших фабрик. Причем, есть фабрики, входящие в десятку крупнейших в Европе. Это феномен. К примеру компания «Тавуш текстиль» является крупнейшим поставщиком рабочих перчаток в России, она производит 11 млн пар перчаток в месяц.
Третье направление, на которое надо обратить внимание - интеллектуальная собственность, то есть дизайн и моделирование одежды. Фундаментальным вопросом нашего проекта развития является стимулирование взаимоотношений между дизайнерами-модельерами и производителями. Это очень важный вопрос. Проблема в том, что подготовка дизайнеров в Армении была неудовлетворительной и сводилась к художественным характеристикам одежды, то есть умению рисовать. Но вопросы, связанные с технологизацией продукта (фактура, лекало и т.д.) просто не решались.
Да, у нас есть очень даже неплохие модельные ателье делающие высококчаственные вещи по индивидуальному пошиву, что очень важно, но их надо связать с производством, тем паче с массовым производством. Знаний, обеспечивающих эту связку, фактически нет. Наши дизайнеры могут делать стильные, единичные экземпляры, но на этом все и заканчивается. Выход на полноразмерные коллекции не обеспечивается. Не хватает многих профессиональных элементов в этой цепочке. Если мы ее сумеем пополнить, то сможем серьезно заняться выпуском собственных брендов. Ведь с точки зрения качества мы никому сегодня не уступаем, когда по толлингу шьем одежду по заказу Moncler, Prada, Max Mara, Zara и т.д. Мы шъем обмундирование для армии Бундесвера, для полиции Италии, куртки для Ducati. Это очень сложные технологии, и мы с ними справляемся. Так что, база у нас для развития своих брендов очень даже крепкая.
Сейчас в Армении есть, конечно, и собственные бренды, однако по содержанию и направленности они уступают зарубежным. Необходимо очень серьезно вкладываться в это дело с привлечением бренд-менеджеров из западных стран, а также из стран, куда ты хочешь экспортировать. И тем более это возможно сейчас, когда из-за сложнейшей геополитической ситуации открываются новые возможности.
Все это, кстати то, что делали турки на протяжении последних 10-15 лет, то, что делало правительство Турции, всячески поддерживая и продвигая свои бренды. Надо помогать нашим брендам открывать свои салоны, входить в мультибрендовые магазины на экспортных рынках. А государство в состоянии это делать. Решая задачи шаг за шагом, компонент за компонентом, мы в состоянии будем не только удерживать отрасль на плаву, но и придать ей существенное ускорение уже в качестве национальных производителей. Для этого надо стимулировать выход на более сложную продукцию. В результате всех мероприятий, часть которых я назвал, в течение ближайшие 5 лет можно повысить производительность труда в отрасли в 2.5 - 2.7 раза, выйти, если считать в долларах США, на полумиллиардный уровень экспорта готовой продукции, и, при этом, повысить зарплаты как минимум в полтора раза.
- Согласно стратегии, что вы ждете от государства?
- Исходя из стратегии, государство будет мало тратить напрямую. Предполагается, что в большинстве случаев оно или будет софинансировать затраты бизнеса, к примеру, для выхода на зарубежные торговые площадки или для привлечения «затратных» иностранных консультантов-специалистов.
Второй инструмент – это возврат налогов (кешбэк). Никакого льготного налогообложения мы не предусматриваем. Но в различных случаях, к примеру, в случае обучения специалистов, государство может вернуть определенную часть подоходного налога.
- Но хорошие стимулы…
- Не просто стимулы. Государство будет устанавливать каждый год определенный уровень производительности труда. И соответственно, те предприятия, которые будут обеспечивать этот уровень, получат право на большее число преференций. И ежегодно, поднимая эту планку, государство будет постепенно ставить индустрию на нужные рельсы. При этом будет работать и система субсидирования процентных ставок с целью технологического совершенствования оборудования. В стратегии рассматриваем и вопрос частичного субсидирования транспортных расходов. Ведь у нас непростая логистика.
- И конкуренты не спят…
- Можно с уверенностью сказать, что на ближайшие годы основным нашим конкурентом в большом евразийском регионе будет Узбекистан. Это, во-первых, «молодая» нация с большим резервом трудовых ресурсов. И у него задействована вся стоимостная цепочка - от хлопка до готовой продукции. Производители Узбекистана получают большие правительственные субсидии, в том числе и до 70% транспортных затрат, так как проигрывают по логистике. Узбекистан также недавно получил режим преференций ЕС - GSP+, а мы, напротив, вышли из него. Узбекистан привлекает значительные инвестиционные ресурсы (в основном турецкие и китайские), проводит серьезную модернизацию производства.
А наше преимущество – это крепкие традиции, связи и качество. Но это пока… Поэтому, чтоб не терять отрасль, нам нужна четкая выверенная стимулирующая развитие стратегия.
