Написание этой статьи я планировал давно. Частично данный вопрос я затронул вот в этой статье
более чем годовалой давности (летит же время!) и обещал продолжение.
В настоящей заметке я немного повторюсь, поскольку в старой я касался, например, этимологии слова «бес» да параллели с иудейскими шедимами и греческими демонами, а без этих вещей полноценного обзора-разбора не получится (вряд ли все ринутся читать или перечитывать материал по ссылке выше, да и не очень удобно переключаться с одного на другое).
Заодно я обещал попробовать доказать или опровергнуть гипотезу, согласно которой бесы изначально являлись духами зимы.
Однако обо всём по порядку...
Сложившийся к нашему времени образ беса
Ниже приведены строки этнолингвиста и фольклориста-славяниста Ольги Владиславовны Беловой (источник – «Славянская мифология: энциклопедический словарь»):
Бес – злой дух, демон. В народной демонологии славян представления о бесе развивались под влиянием церковно-книжной традиции и сближались с поверьями о чёрте.
В памятниках древнерусской литературы («Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, XI в.) и летописях к «бесам» оказались причислены высшие и низшие языческие божества, и слово «бес» могло иметь значение «языческий бог», «идол» (изображение божества). В житиях, повестях, заклинательных молитвах бесы выступают как нечистые злые духи, соблазняющие человека и наносящие ему физический и моральный вред (вызывают болезни, кликушество, пьянство, вводят в блудный грех). Бес обычно описывался как существо чёрного (синего) цвета, ср. рус. чёрный, синец ‘бес, чёрт’; бес мохнатый, крылатый, хвостатый, на руках и ногах – когти, распространяет вокруг себя дым и смрад. Может явиться в образе зверя, змея, чёрного пса, медведя, волка, воина, монаха, инородца (эфиопа, поляка, литовца), скомороха, иногда – ангела, даже Иисуса Христа. Иконографические изображения беса подчёркивают его зооморфный облик (крылья, хвостик, птичьи лапы) и особо – остроконечную голову и волосы «шишом» (ср. рус. диал. шиш, шишко ‘чёрт’). В русских памятниках XVII в. встречаются изображения беса с гипертрофированными гениталиями.
В житийной литературе и заклинательных молитвах представлен перечень способов изгнания беса, вселившегося в человека: святой сковывает (связывает) беса, бьёт, изгоняет в пустыню (в морскую глубину, в преисподнюю), заключает в замкнутом пространстве (в пещере, в горах, в яме, в сосуде).
В народной демонологии сохранились представления о бесе как о персонаже, отличном от чёрта, дьявола и беса книжной традиции. У восточных славян слово бесы служит для обозначения всех демонологических персонажей или для называния отдельных категорий духов: рус. бес полуденный – полудница, бес во дворе – домовой, бес-волосатик – леший; укр. польови бiс – полевик. У кашубов «бес» – антропоморфный злой дух высокого роста с огромными стопами. Польские пастухи называют бесами злых духов в зверином облике. Существует также польское поверье о «белых бесах», обитающих в «верхнем» мире (в отличие от подземных духов – «страхов»). У болгар сохранились представления, по которым бес – это злой дух, умерщвляющий собак, или дух болезни, передающейся человеку при укусе больной собаки. У сербов существует поверье о бесе как о демоне, вселяющемся в людей и животных и вызывающем бешенство (Косово). Бесами называются великаны в сербских и болгарских легендах.
Что из процитированного материала, на мой взгляд, важно отметить:
- в народной демонологии славян представления о бесе развивались под влиянием церковно-книжной традиции;
- в народной демонологии сохранились представления о бесе как о персонаже, отличном от чёрта, дьявола и беса книжной традиции;
- представления о бесе сближались с поверьями о чёрте.
Бес и чёрт – разные персонажи
Причём бес древнее, о чём заявляет историк-медиевист Владимир Яковлевич Петрухин (источник – «Славянская мифология: энциклопедический словарь»):
Образ чёрта дохристианского происхождения, но христианские представления о дьяволе оказали решающее воздействие на его позднейший облик: в восточнославянском фольклоре и народных картинках черти – антропоморфные существа, покрытые чёрной шерстью, с рогами, хвостами и копытами (одним копытом), красными глазами (иногда собачьей мордой, в красных колпаках, рус., укр., с носом без ноздрей – пол. – и т. п.) – вытеснили более ранний персонаж – беса.
В какой-то момент произошло слияние этих двух персонажей, скорее всего под влиянием христианства и на почве представлений о враге рода человеческого.
Причём слово «бес» относится скорее к книжной традиции, что отметила лингвист, фольклорист и мифолог Елена Евгеньевна Левкиевская (источник – «Мифы русского народа»):
Бесами в древнерусской литературе (повестях, житиях святых) назывались злые духи, демоны и прежде всего – языческие боги, идолы. Обычно с бесом связаны сюжеты об искушении святых и пустынников, всегда оканчивавшемся победой святого, поруганием и изгнанием беса. В древнерусских повестях бесы также вызывают болезни и подбивают людей на грехи и пороки. Все эти функции сближают беса древнерусских книг с народным образом чёрта.
О том, что бес и чёрт – изначально разные персонажи перво-наперво свидетельствует этимология самих этих слов. Сравните сами, как непохоже звучат эти два слова: «бес» и «чёрт».
Этимологию слова «чёрт» мы рассмотрим завтра.
Этимология слова «бес»
Слово «бес» в письменном виде впервые встречается в записи торжественной речи митрополита Киевского Илариона середины XI века. В дореволюционной орфографии писалось оно как «бѣсъ».
Исследователи установили родственную связь слова «бес» со следующими словами в славянских языках: укр. біс, болг. бесъ́т, серб. би̏jес, обозначающим такое понятия как «ярость», словен. bė̑s, чеш. běs, польск. bies – «злой дух». Родственны и литовские слова baisà (страх), baisùs (отвратительный, мерзкий, ужасный), baidýti (пугать), да и всем нам известное бояться.
Как бес вписался в новую религию
Как христианство берёт своё начало от иудаизма, так и Библия основывается на священных иудейских текстах.
В еврейском оригинале Библии упоминаются духи шедимы, созданные из огня и ветра, которые могут быть как враждебными, так и дружелюбными.
С этими самыми шедимами при переводе испытали определённые трудности греки: оставить слово как есть – соплеменники в большинстве своём вряд ли поймут, а нужно, чтобы поняли и впитали, как молоко матери. Не мудрствуя лукаво (а может, и напротив, помудрствовав) неведомых шедимов заменили куда более привычным даймоном. Даймон – внутренний голос, который в решающий момент предостерегает и таким образом удерживает от предприятия, в коем сокрыта опасность для телесного или морального благополучия.
Спустя время с той же самой проблемой столкнулись и русификаторы Библии: что за даймон такой, как растолковать массам? И заморского даймона заменили славянским бесом.
Бесы – духи зимы?
Сие предположение я выдвинул в своей прошлогодней заметке, ссылку на которую оставил в самом начале.
Процитирую самого себя оттуда:
...мы можем предположить, что бесы у славян-язычников были злыми духами чего-то страшного, от чего можно впасть в бессильную ярость. А что страшнее для древнего человека зимы – времени года, когда ох как просто умереть от холода и/или голода?
Получается, что бесы – духи зимы: поры лютой и беспощадной для наших далёких-далёких предков, а для некоторых из нас – ассоциирующейся с волшебством и новогодней сказкой.
Я долго искал материал, дабы подтвердить или опровергнуть сию гипотезу.
Печка, от которой я плясал, – следующая цитата из «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» (универсальной энциклопедии, издававшейся в Российской Империи в период времени с 1890 по 1907 год):
Славяне-язычники верили, что земля в течение всей зимы остаётся под властью бесов, и таким образом в славянской дуалистической мифологии бесы были олицетворением темноты и холода.
И все источники, в которых речь заходила о данном тезисе, тоже явно опирались на сию цитату, практически не привнося ничего нового. (Из тех, что мне удалось откопать, разумеется: возможно, есть и такой, что на раз-два убедительно и на примерах доказывает истинность изначального образа беса как духа зимы, просто он малоизвестен, но я сомневаюсь.)
В поисках меня преследовали строки из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Бесы»:
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин…
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!
«Эй, пошёл, ямщик!..» – «Нет мочи:
Коням, барин, тяжело;
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Посмотри: вон, вон играет,
Дует, плюет на меня;
Вон – теперь в овраг толкает
Одичалого коня;
Там верстою небывалой
Он торчал передо мной;
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали… «Что там в поле?» –
«Кто их знает? пень иль волк?»
Вьюга злится, вьюга плачет;
Кони чуткие храпят;
Вот уж он далече скачет;
Лишь глаза во мгле горят;
Кони снова понеслися;
Колокольчик дин-дин-дин…
Вижу: духи собралися
Средь белеющих равнин.
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне…
Резвятся-то бесы у Александра Сергеевича как раз зимой, да ещё и во время вьюги. Совпадение или же поэт отобразил народное верование, которое, быть может, услышал в детстве от няни?
А там и обожаемый мною Николай Васильевич Гоголь припомнился с его знаменитой «Ночью перед Рождеством», где чёрт (да, чёрт и бес, как я писал выше, персонажи изначально разные, но слившиеся в народном сознании) гуляет напоследок именно в самую длинную ночь в году, накануне, по сути, дня зимнего солнцестояния, когда солнце набирает силу, а зима начинает сдавать позиции.
И тогда мне подумалось о всем известном святочном ряжении во что-то страшное и мохнатое. И уйме быличек, бывальщин и прочих форм фольклора, повествующих о разгуле бесов на Святки, в разгар зимы. Возможно, это и есть отголоски представлений о бесах как о духах зимы? Быть может, вот оно – то самое доказательство?..
