Глава 1. «Бунтарь».
Будучи активным спортсменом, как он думал, Игорь Моисеевич Бурштейн собрался посетить наконец спортзал. Вещи в сумке уже сопрели от долгого ожидания тренировки, но желание выглядеть прекрасно пересилило! И вот Бурштейн, приехав в город К. по делам, конечно, отправился в свежепостроенный спортзал. Огромная по меркам маленького города К. каркасная коробка, была раскрашена в цвета российского триколора. С каждым метром приближения в воздухе всё отчётливее ощущался дух патриотизма, а дорога становилась заметно ровнее.
Подъехав прямо к пьедесталу здания, а ФОК был установлен именно на пьедестале как главное достояние города Ка, без пяти минут спортсмен обратил внимание на рядом стоящий щит. «Сие творение для жителей города К.!» — гласил он, а рядом, таким же крупным шрифтом было указано, что это только благодаря «известной партии» Игорь Моисеевич имеет теперь счастье здесь позаниматься. С чем он, естественно, был согласен! «ФОК!» — воскликнул Игорь и стал парковать машину около плиточного пьедестала.
Величавость здания на мгновение сменилась суровостью, выражавшейся в строгой надписи на ступеньках перед ФОКом: «Машины здесь парковать запрещается». Оглядевшись в ужасе, Игорь Моисеевич заметил три автомобиля, расположившихся справа от его белой, бюджетной Ауди, прямо перед этой надписью. Стерев испарину со лба, наш законопослушный почти физкультурник заглушил мотор и на секунду откинулся в кресле, дав организму чуть-чуть передохнуть перед изнурительной тренировкой. Табличка не давала покоя, но в голове мелькала мысль: «Ну, если тут стоят машины в ряд, то можно же ставить... А табличка, ну что, значит ей просто положено здесь висеть». Все мы знаем, что некоторые законы и правила пишутся исключительно для того, чтобы иметь место быть. Но никак не для того, чтобы соблюдаться и исполняться.
Оставив машину рядом с тремя другими и подхватив с заднего сидения модную сумку «BOSCO», Бурштейн быстрым шагом направился ко входу. Путь ему неожиданно преградил охранник:
— Вы читать не умеете, что ли? Для кого на ступеньках написано? Нельзя здесь парковаться, убирайте сейчас же свою машину!
Игорь Моисеевич вспомнил вдруг про «сарай на котором что-то было написано», и хотел было отшутиться, но выражение лица «необычайной важности» провинциального охранника ни на долю секунды не намекнуло на возможную разрядкяччу ситуации.
Миролюбиво махнув в сторону припаркованных авто, Бурштейн спокойно спросил:
— Вот же другие паркуются, а мне почему нельзя?
Охранник не желал давать никаких объяснений, пояснений и прочей ерунды, вежливо, но настойчиво сказал, что те три машины принадлежат директору. При этих словах он многозначительно посмотрел на Игоря Моисеевича (хорошо не подмигнул), чтобы до него дошло, наконец, какая пропасть между автомобилями директора и его колымагой. Для пущего страха добавил, что директор «член» известной партии. Надо было, наверное, убрать машину, но вдруг в Игоре Моисеевиче взыграла гордость за русский народ, а также вспомнились страдания еврейского народа…
«Не фиг!» — подумал Игорь Моисеевич (если честно, наверное, не хотелось просто идти в спортзал, ведь там планировалась серьезная пробежка).
— Уважаемый! Я здесь не просто так! — сказал многозначительно Игорь Моисеевич. — Попрошу вас вместе пройти со мной в здание! СЭР! Мне нужна жалобная книга!
— НА ХЕРА?! — спросил охранник.
— Хочу сделать небольшую заметку, — вежливо сказал Бурштейн.
Блюститель пару секунд сомневался, но сходил и дал Игорю Моисеевичу жалобную книгу! Это было его ошибкой, а может быть и коварным планом. Видимо охранник подумал, что Бурштейн вряд ли умеет писать, а если и умеет, то чего ж напишешь-то в этой скучной стране, разве что благодарность принципиальному охраннику, не допустившему произвола на вверенной ему территории.
В уставшем взгляде доблестного стража Игорь Моисеевич различил искру интереса: «Может чего и напишет вдруг интересного?..»
Бурштейн надеется, что не разочаровал охранника.
Хорошо, что ещё не было администратора, она ушла то ли копать картошку, то ли сажать, но ее пронесло. Она бы точно не принесла бы Бурштейну эту книженцию!
Игорь Моисеевич пристально посмотрел в глаза медведю, нарисованному с торца здания, и в его голове родился гениальный план, а медведь Бурштейну, кажется, даже подмигнул!
Запись, составленная Бурштейном, не оставляла сомнений в том, что охранник совершил роковую ошибку. Твёрдым крупным почерком написано, что Игорь Моисеевич — наместник бога и волшебник! Член всем известной партии. И здесь не просто так! А на ЗАДАНИИ. И ещё три страницы всякой галиматьи. Вжившись в роль, Бурштейн хотел потребовать устав партии, но устал.
Написав вдоволь, с нитью через всё повествование посылом «Все козлы!», утомившись, будто пробежал километра четыре на беговой дорожке, а может и все пять, Бурштейн со спокойной душой пошел в гостиницу жрать жаренного судака. Благо до гостиницы пешком ближе и быстрее чем на машине, а Ауди пока пусть постоит пару часов на том же месте как памятник сиюминутного сопротивления.
Глава 2. «Наслаждение».
«Берёзка» — название магазина для советского человека, коим недолго являлся Игорь Моисеевич, — всегда ассоциировалось с недоступностью, ощущением эдакого рая, с его запретными плодами, ну как тут можно пройти мимо?! С момента последней поездки в город К., конечно же, по делам, прошло недели три. Желание купить трёшечку — нефильтрованного победило ожидание медленно двигавшейся очереди. Почёсывая пузо и принимая ожидание покупки как некое искупление за позднее употребление пенного, Игорь Моисеевич услышал разговор двух дам в огромных меховых шапках.
По их возбуждённому диалогу и перекошенными от возмущения лицам было понятно, что случилось что-то очень страшное!
— Недавно в город К. внезапно для всей верхушки нагрянула КОМИССИЯ! — вещала одна из дам тем самым шепотом, который слышно за квартал. — С серьезнейшей проверкой! Разнесла в пух и прах руководство города за дороги и ещё за что-то... Но самым пострадавшим оказался директор ФОКа! Его застали голым в кабинете с каким-то мужиком, а сотрудников ФОКа за распитием самогона с голыми бабами в спортзале. А в бассейне нашли неприличные предметы и кишечную палочку вдобавок!
Вторая дама и Игорь Моисеевич слушали раскрыв рты, а первая продолжала делиться секретами:
— Теперь директор, успев, правда, распродать все свое имущество и три машины в придачу, хотел уехать за границу, но его задержали на финской таможне, как полагается члену «известной партии», с любовницей и любовником. Сейчас он в СИЗО, где даёт признательные показания на весь политсостав «известной партии» и на мэра города К. Говорят, его даже пытают, — шёпотом и с нескрываемым наслаждением добавила рассказчица. — Сказали также, будто сторож, который дежурил в тот злополучный день, получил грамоту от руководства партии и премию за то, что не в силах больше терпеть беспредел директора и, отказываясь от оргий и пьянок, рассказал все как на духу этой комиссии!
Рассказ был настолько интересным и складно доведённым, что Игорь Моисеевич ох....л от такого беспредела. Правда чуть позже до него дошло, что дело нечисто. Затарившись пивком, но решив выпить попозже, проехал к этому проклятому месту, где по словам бабы, мучают и заставляют бухать людей. Ничего особенного не увидел, кроме спешно замазанной надписи: «Машины здесь парковать запрещается».
P.S. Охранник Игоря Моисеевича запомнил, но как человек порядочный и интеллектуальный, при встрече всегда делает вид, что не узнал! Но, правда, улыбается. И на том ему спасибо.
Пиво, кстати, в тот вечер было особенно вкусным!
