Пожалуй, впервые мнение двух главных женщин Османской империи Нурбану-султан и Михримах-султан совпали. Извечные соперницы оказались единодушны — никто помогать Республике не станет. Так оно и оказалось. Реакция многих правителей оказалась более чем сдержанной… У каждого имелась масса причин отказаться помогать Венеции.
К примеру, император Священной Римской империи Максимилиан II ответил, что его мирный договор с Османской империей действителен еще в течение восьми лет, так что ему не стоит вмешиваться. Однако на словах велел передать, что Венеция может рассчитывать на некоторую помощь.
Французы, наоборот, сразу категорически отказались помогать венецианцам. Они объявили о договоре дружбы и мира с Османами заметили, что разрывать его не собираются. Лицемеры, с усмешкой заметила Михримах-султан, узнав об этом. По ее лицу в этот момент было трудно прочитать: одобряет она или же осуждает французскую политику.
Юный португальский король Себастьян I, который всецело находился под влиянием своей бабушки, королевы Екатерины Австрийской, сообщил, что готовится к войне с неверными на Востоке, и поэтому ничем помочь не может. Тоже вполне ожидаемо.
Словом, в Топкапы сомнений не имелось: в этот раз Кипр останется за Османами… Жалела ли об этом Нурбану-султан? Сложно сказать. Она всегда помнила фразу своей свекрови: чем хуже у них, тем лучше у нас. Но Венеция все-таки была ее родиной, о чем никогда не забывала, ибо перед глазами всегда имелся пример. Покойная хасеки султан делала все, чтобы ее грозный супруг не отправлял войска в родные места.
Точно также, если верить рассказам, прежде поступала валиде Айше Хафса-султан, защищавшая интересы родного Крыма. А чем она хуже? Да она просто обязана защищать родную Венецию! Но не станешь же ложится на пороге дворца и умолять падишаха не отправляться в поход! К тому же, умом прекрасно понимала, еще не достаточно сильна и у нее, кроме Мехмеда-паши Соколлу, нет надежной опоры.
В отличии от Роксоланы, молодая женщина так и не научилась выбирать нужных и преданных людей. Дочери были не в счет. Они, конечно, стали ей опорой, но пока реальная польза наблюдалась лишь от старшей Эсмехан-султан. Да и то лишь потому, что ей очень хотелось стать такой же влиятельной дамой, какой была любимая тетя Михримах-султан, ставшая для нее идеалом во всем — от умения одеваться до умения говорить. Принцесса как попугай все повторяла за родственницей и смотрела тете в рот, стараясь не попустить ни одного слова.
Нурбану-султан только-только начинала обрастать нужными связями, чаще всего используя золото. Но и это, как известно, не самое надежное средство. Прозорливая Роксолана всегда считала: не золотом единым жив человек. Признаться, она так и не поняла до конца смысла этой фразу. Если не золотом, то чем? Но спросить было уже не у кого...
Ей оставалось только одного: терпеливо ждать, чем все это закончится, хотя сердце сжималось от страха и боли. Нет, не за неизвестный ей остров Кипр с его треклятым вином и удобным географическим положением. Ее волновал султан. Пока она еще не представляла своей жизни без него. Возможно, года через два, когда привыкнет к новой роли супруги султана, о которой столько лет тихо мечтала, задернув шелковый полог над своей постелью, проблем с этим не будет. Тогда она покажет всему миру, кто такая Афифе Нурбану хасеки султан. Ведь именно так звучит ее полное имя и титул.
А уж если совсем повезет, перед первым именем станут добавлять слово валиде! При этих мыслях венецианка горделиво, точь-в-точь как это некогда делала ее рыжеволосая предшественница, вздернула подбородок и тут же замерла. Ибо ее сердечко предательски забилось где-то в горле... И чтобы успокоиться постучала кулачком по деревянному столу, как всегда делала свекровь и сплюнула через левое плечо. Чтобы не сглазить...
Публикация по теме: Страх Нурбану-султан. Книга вторая, часть 24
Продолжение по ссылке
