Василий в субботу после лекций купил себе единственный кулич. Выбрал вкусный, большой, самый похожий на те, что мать пекла. Принес в общежитие, спрятал в шкаф и лег спать.
А пацаны-соседи всё ночь в пятницу гуляли, им было не до куличей, да и денег, наверное, на такое не было. У Василия вообще не осталось ни копейки.
Обычно по выходным выдавали деньги на неделю, а теперь неизвестно как жить. - думал Вася, горько усмехнувшись, - Всегда дают впритык.
Отчим матери строго сказал, перед тем как отправить в общежитие:
«А что ж, этак он там гулять да развлекаться будет, а не учиться! Излишек денег студента до добра не доведет!
На каждых выходных твой сынок будет приезжать за деньгами, как миленький. Вот ты его и видеть будешь лишний раз, и нет волнений, что сопьется!»
Три часа на машине всего ехать до дома, на электричке четыре, на поезде пять.
Всего ничего.
Но так не бывает. Всегда больше получается.
В ночь иногда выезжаешь, и ранним утром у матери.
Не поехал Василий в эту субботу, потому, что на прошлой неделе сильно с отчимом повздорил. Он опять начал про гуляния студентов, а Вася возьми, да и скажи презрительно:
«Если у тебя сын алкаш, я тут причем? Что, думаешь, меня мать не воспитала? Ты че все время лезешь?»
«У меня сын пропадает. Так держись хоть ты!»
«Мне денег не хватает! Я, как нищий, вечно у всех занимаю!»
Отчим положил еще пятьсот рублей с таким же пренебрежительным видом и вышел из комнаты. Так подачку дал, что Василию даже брать не хотелось. Он и не взял. Хлопнул дверью и ушел пешком на вокзал.
Стыдно ехать было. Деньги последние, кулич последний. Матери соврал, что много учебы и деньги есть.
«Не поеду. - думал Василий, - Наемся и погуляю, найду, где подработать. Достало выпрашивать. Будет он мне с таким видом деньги кидать!»
На самом деле отчим нормально положил деньги на стол, но Василию запомнилось, что очень пренебрежительно положил.
У дяди Славы, который стал ему отчимом, сыну еще тридцати нет, а он алкоголик. Василию было его даже жалко. «Славик» вечерами сыну родному звонил, бегал разыскивать, отвозил домой, и даже уезжал с ним как-то на лечение, но … Так уж получилось, что без результата. Не уследил.
Жена бывшая нашла себе другого, как Славик говорил, «парня», и вот уже три года отчим жил с матерью Василия.
«Квартиры своей у него нет, сын там живет. А мать и рада, мужик хороший и ни капли не пьет, не как мой настоящий отец».
Всякое, конечно, бывало, и нормально жили, и поучал уму разуму. Но Василий понимал – малейший запах пи в а или даже кваса, и отчим уже хмурился и ворчал. А потом весь вечер допрашивал, чтобы признался.
Под эти невеселые мысли о доме и вкусно пахнущих куличах, в субботу Вася проспал тогда до десяти вечера. А когда проснулся, пошел на кухню чаю глотнуть и остатки поискать вчерашних макарон с сыром. А на столе лежал пакет из под кулича.
«Что это они раньше времени начали».
И тут он понял. Втихушку соседи стащили и съели его кулич. Он пах даже через упаковку, Василий его купил, развернул, понюхал и спрятал в общий шкаф на свою полку.
«Нашли, и ни крошки не оставили.Большой же был, поделился бы завтра! Вот гады!»
Так обидно стало, что просто жуть. Василий в отместку стащил у соседа Данилы пачку сигарет из блока, взял зажигалку и пошел на балкон общежития второй раз за учебу курить. Стоял и тихонько кашлял.
«Вместо того, чтобы дома быть – стою здесь и курю один».
И тут он услышал знакомый голос с улицы:
«Он еще и курить начал, слышь, мать? Курить говорю начал. Ку-рить! Вот попадется и будет отмазываться опять! Да, курит твой сладенький, курит! Пойду палить. Не поминай лихом».
Василий потряс головой, она у него закружилась, дым выдохнуть забыл. Отчим что здесь делает в училище... уже … да в одиннадцать вечера??? Перед пасхой на своем «драндулете» поехал сюда, к нему? Чтобы попалить?
«С матерью по телефону разговаривает, точно он!»
Василий застыл с сигаретой надолго.
«Сейчас поднимется и признаюсь, да вот, я курю и деньги его трачу».
Но никого не было, никто не поднимался и на балкон не заходил.
«Третий этаж, неужели так долго можно подниматься. Знает же где комната и где стою!».
И Василий сам стал спускаться.
Отчим ругался с вахтером. Сегодня мужик сидел и не пускал его, говорит по документам он никто, уже одиннадцать, общежитие закрывается.
«А-а-а, отчим на телефон не позвонил, чтобы меня спалить!!!»
Подошел Василий к вахте и говорит:
«Здрасьте, дядя Слава. Вы что тут делаете так поздно?»
«Зддрррасьте, Василий Дмитриевич. Вы что это тут курить вздумали! Собирайся, поехали домой! Мать напекла, яиц накрасила, для тебя тоже там есть коричневые!»
«А почему для меня коричневые?»
«Провинился потому что» - хмыкнул отчим и махнул рукой. – «Быстрей, нам еще ехать допупа!»
Драндулет – это старый фольксваген незнамо какого года. Дядя Слава его привез и перед домом поставил. Часто ходит со шкуркой, какой-то бутылкой и кисточкой ржавчину подкрашивает. В драндулете пахнет тряпками и бензином, но эта машина сейчас отвезет его домой.
Василий сел в драндулет и задумался. О жизни, о том, что в жизни бывает. Как дядя Слава своего родного сына в детстве любил.
«Вась, вот ты скажи. Тебе шестнадцать лет. Легкие уже не нужна, а? Я только в армии начал, тридцать лет гробил себя и бросил. Вот еле еле бросил. А ты ж зачем же начинаешь? Воняет от тебя, как от бычка! И мне всю дорогу нюхать этот бычок!»
«Началось» - подумал Вася и затих.
Молчать он любил, тогда все нотации быстрее заканчивались.
В машине странно и вкусно пахло.
«Что, дядь Слав, еда есть какая-то?»
«Есть, да не про вашу честь. Вот сигаретами своими и питайся!»
«Да не мои это, у друга взял. Они мой единственный кулич сожрали, пока я спал!»
«Расстроился что-ли?»
«Да нет, пофик» - не признался Вася.
«Взял я тебе кулич, после двенадцати ночи съешь. Сейчас терпи, нельзя грешить, и так уже...покурил, бессовестный. И пирог там мать с чем-то грибным и капустным положила, протяни руку, пакет там возьми».
«А вы что ко мне поехали-то так поздно?»
«Работал я сегодня, а мать звонит, что ты не приедешь, учебы много. Вот затарился и решил деньги тебе отвезти или домой забрать. Смотрю, а он там стоит черной тенью, курит на балконе. Отдыхает. ... На тыщу больше дам, чтобы на сигареты хватило. Травись, если легкие не нужны!»
Василий почувствовал щенячий восторг вместе с щемящей тоской в сердце. Он сморгнул и признался.
«Дядь Слав. Я ведь не хотел так сказать. Достало это все. Я ведь понимаю, что нельзя пить и курить. Но иногда охота назло. Денег мне хватает, я завтра подработать хотел».
«Тебя кто сейчас работать заставляет? Совесть есть? Учись нормально и будешь работать. Мать тоже ждала. Бессовестный ты».
«Да. Я бессовестный, но я вас обоих люблю. Спасибо, что приехали, дядь Слав. Больше это не повторится».
Отчим тяжело вздохнул и грустно так сказал:
«Вот и мой Колька так говорил. Больше не буду. Опасное это дело алкоголь. Будь человеком, Васька, не пей с малолетства. Как двенадцать стукнет, доставай куличи и чай в термосе. Остановимся с тобой и поедим, я сам голодный».
Это был самый дорогой кулич в жизни Василия. Уже двенадцать лет прошло с той пасхи, уже и дочери у него подрастают, а отчим на даче с ними брызгается из шланга, сезон открыли. Юбилей семьдесят пять лет ему недавно отмечали. А кулич тот съеденный в двенадцать ночи в машине так и остается самым сладким и самым дорогим.
💖 С любовью и светом, Автор🌹.
