Однажды Президент Путин написал: «В некоторых ведущих американских университетах в 20-е годы прошлого века сложилось движение за изучение западного культурного канона. Каждый уважающий себя студент должен был прочитать 100 книг по специально сформированному списку. В некоторых университетах США эта традиция сохранилась и сегодня. Наша нация всегда была читающей нацией. Давайте проведем опрос наших культурных авторитетов и сформируем список 100 книг, которые должен будет прочитать каждый выпускник российской школы. Не вызубрить в школе, а именно самостоятельно прочитать». («Россия: Национальный вопрос»)
Самоназначенные культурные авторитеты подхватили это предложение и давай составлять списки один "лучше" другого.
Выскажу свои критические соображения.
Вызывает сомнение обращение к опыту и традициям Запада. Там очень любят составлять списки из 10, 20, 50, 100 самых-самых, лучших и обязательных для чтения, прослушивания, просмотра книг, музыки, фильмов или самых выдающихся артистов, политиков, исторических деятелей и т. д. Часто эти списки построены по принципу рейтинга — так называемый топ N. На мой взгляд, эта традиция имеет в основе не высокий уровень культурного развития общества, а напротив, низкий, сформированный массовым рыночно-потребительским отношением к любым ценностям, включая культурные.
Такие списки могут быть полезны новичкам в качестве начального путеводителя, но ни в коем случае не могут не только исчерпать, но и отразить достаточно полно богатство той или иной области художественной культуры, чтобы человек мог считать себя её знатоком, проставив галочки напротив всех перечисленных позиций.
Необходимо понимать, что знакомство с любыми художественно-культурными ценностями, вошедшими в соответствующие обязательные списки, носит искусствоведческий и культурологический характер, — на это указывают слова «культурный канон», — то есть призвано прежде всего дать знания о той или иной области художественной культуры. А настоящее место этих знаний в системе всех человеческих знаний не очень хорошо понимается, значение их сильно преувеличено. Вряд ли можно назвать культурным человеком того, кто не имеет представления, например, о картине «Чёрный квадрат» Казимира Малевича, но является ли это знание действительно необходимым, даёт ли оно что-то по-настоящему ценное духовному развитию человека? Вряд ли. Если человек знает о «Чёрном квадрате», то это также не говорит, что он культурно развит и вообще понимает изобразительное искусство, тонко его чувствует, — может быть, он просто ознакомился со списком ста самых известных картин. Когда Дмитрий Медведев, будучи президентом, посещал как-то раз под телекамеры свою родную школу, то не смог вспомнить формулу разности квадратов, которую его попросила записать учительница, — и это не считается стыдным. Зато он знает и любит Гузель Яхину.
Замечу, что хотя художественная литература имеет большое значение для культурного развития человека, другим видам искусства в школе уделяется не достаточно внимания. Почти любой прохожий на улице правильно ответит на вопрос, кто написал Анну Каренину и Идиота, но, к сожалению, редко кто отличит 8-ю симфонию Шуберта от 5-й симфонии Малера.
Многого по-настоящему замечательного, достойного нет в списках лишь потому, что культурологическая направленность предполагает знание традиционного — того, что принято считать лучшим или важным, того, что сыграло какую-то историческую роль в развитии культуры, искусства, что уже было ранее включено в списки и поэтому по инерции продолжает в них включаться, что "раскручено" и намертво вросло в общественное сознание, но не потому, что оно на самом деле имеет высокую художественную ценность. Многое входит в списки по прихоти моды или господствующей в данное время идеологии. Так, сегодня в обязательное изучение на уроках литературы в школе введены произведения лжеца и графомана Александра Солженицына. Или другой пример. Лично для меня знаковым и важным является произведение Владимира Маяковского «Стихи и советском паспорте», но оно исключено из обязательного изучения. То же с его поэмой «Владимир Ильич Ленин». Я видел немало списков, в которых было упущено что-то, на мой взгляд, важное и включено второстепенное. Как можно в двадцатку великих композиторов, например, не включить Рахманинова, но включить Джона Кейджа с его эквивалентом «Чёрного квадрата» — пьесой «4'33"»?
Путин говорит о школьниках. Это значит, что он говорит о детях — тех, кто не просто получает знания о мировой художественной культуре (грубо говоря, обязательные списки названий, имён, дат, событий), а растёт, развивается эмоционально, духовно. Это подразумевает абсолютно другую роль и цель чтения книг — не только познавательно-культурологическую, но воспитывающую. Здесь, кстати, есть большая проблема — соответствия изучаемых в школе произведений уровню уже имеющегося развития школьника, достаточного для должного их восприятия и понимания. Чтобы ребёнок развивался, новое всегда должно выходить за рамки старого, известного, привычного и понятного, но всё же разрыв не должен быть слишком большим. В первом классе рано читать «Евгения Онегина», но можно читать некоторые отрывки из него («Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь...»).
Такие обязательные сегодня для изучения в школе литературные произведения как «Анна Каренина», «Война и мир», «Преступление и наказание», «Мёртвые души» и т. д. предполагают повторное прочтение во взрослом возрасте.
Слова «Не вызубрить в школе, а именно самостоятельно прочитать» означают, что речь идёт не о списке книг, изучаемых на уроках литературы (такие списки всегда были и есть — см. программы по литературе), а о книгах для так называемого внеклассного чтения. Но здесь не может быть обязательного списка. Любые такие списки могут носить — и всегда носили — исключительно рекомендательный характер.
Невозможно составить список из 100 или какого угодно другого числа обязательных к прочтению школьниками книг. Составить-то можно, назвать обязательным можно, да только этот список не будет обладать никакой обязательной силой, как это обстоит, например, с таблицей умножения, законами Ньютона, формулами приведения — действительно обязательными. Литература — это не математика, не физика, а сфера чувственно-эмоциональная, хотя она и даёт некоторые знания, а значит, не может быть общеобязательного списка книг для внеклассного чтения, ведь вкусы и чувства у всех разные.
У каждого человека свой список любимых книг. Причём этот список меняется с возрастом. Книги из детства, как времени открытий, накопления эмоциональных впечатлений — это одно, любимые книги юности — другое, книги зрелого человека — третье. Я, например, терпеть не мог тягомотный роман Александра Дюма «Три мушкетёра», который так и не смог осилить, но который включён почти во все списки — и что, я должен был бы давиться, но читать? Да и ко многому, что принято считать канонически обязательным, моё личное отношение сугубо отрицательное. Можете меня ругать, но «Анна Каренина», «Идиот», «Преступление и наказание», «Война и мир» и многое другое, на мой взгляд, переоценено. Никакими словами вы меня не убедите, что это великие произведения, сообщающие о чём-то важном человечеству, да и особых литературно-художественных достоинств в них я не вижу. Читать их мне было очень трудно, а «Войну и мир» я так и не осилил и даже фильм не смог досмотреть, несмотря на Бондарчука.
Такие списки мне лично интересны тем, что они могут рассказать о тех, кто их составляет: Скажи мне, что ты любишь, и я скажу, кто ты. Мне однозначно не будет близким, если не по духу, то по типу мышления, человек, в списке которого есть «Три мушкетёра», «Анна Каренина» или «Властелин колец», но я заинтересуюсь непрочитанными книгами в списке, в котором много совпадений с моим личным списком.
Кроме всего прочего, за разговорами о художественной литературе забывается о существовании и значении для развития детей другого рода книг — научных, учебных, научно-популярных. В этой сфере есть свои классики. Это отдельный литературный стиль, представление о котором важно иметь в том числе для культурологического образования. Но этот род литературы совершенно упускается из виду в средней школе. Если учитель русского языка и литературы не включает эти книги в списки рекомендованных книг, то это должны делать учителя физики, математики, астрономии, биологии, химии... С эмоциональной стороны эти книги, так же как и художественная литература, оказывают сильное воздействие на читателя. Классическая научно-популярная книга «Солнечное вещество» Матвея Бронштейна разве чем-то хуже закрученного детектива? Или «Охотники за микробами» Поля де Крюи? Я уж не говорю о воспитывающем значении этих книг, в которых показана работа учёных, упорно и настойчиво разгадывающих загадки природы, где показаны в том числе людские судьбы, непростые взаимоотношения людей науки, помещённых в те или иные исторические реалии.
Школьные учебники по ряду причин не могут дать учащимся адекватного представления об учебной, научной, научно-популярной литературе. Отчасти поэтому почти по каждому школьному предмету в дополнение к учебникам выпускались так называемые "книги для чтения" или "за страницами учебника".
Глупые идеи, даже если начинают осуществляться, не выдерживают проверку временем. Идея Путина с каноническим списком книг, который «должен будет прочитать каждый выпускник российской школы», к счастью, осталась нереализованной, соответствующего обязательного списка создано не было. Видимо, в министерстве образования оказалось достаточно много умных и профессиональных людей, чтобы не реагировать на глупости.
Проблема "что читать" высосана из пальца. В библиотеках, на полках магазинов, в Интернете полно детской литературы — как выдержанной и поверенной временем, которую читали ещё наши бабушки и дедушки, так и новой.
В сегодняшних условиях главной проблемой является не что читать, а чтобы дети вообще читали книги, ведь по определению плохих детских книг быть не может.
Альберт Тарасов
08.05.2022
