Странное явление. Мутант, рожденный культурой японской, одухотворяющей весь видимый и ощущаемый мир, и культурой западной, дробящей все на хорошо пережевываемые кусочки.
Немудрено, что популярной поэтической формой это явление не стало.
Кажется, единственным поэтом, который целенаправленно творил в этом жанре, была создательница этого жанра американка Аделаида Крэпси, изучавшая японскую поэзию. Ее синквейны были опубликованы в 1915 году после ее смерти.
С ее работами мы немного ниже познакомимся.
В той некоторых статьях о синквейнах, которые я нашла в интернете, делаются попытки так же привязать этот жанр к количеству слогов, как это происходит в классической японской поэзии. Думается, эта попытка бессмысленна. Есть границы совмещения восточной и западной культуры, и пытаться привести их к одному знаменателю значит разрушить. Этакое прокрустово ложе получается. Вероятно, именно поэтому синквейн как поэтическая форма и не прижился.
Зато принят был на ура новой педагогической наукой как средство научить детей выжимать из текста полезную информацию.
Итак, что же такое синквейн? Это маленькое исследование.
Это пять строк, выстроенных и по количеству слов, и по грамматическим признакам и по содержанию.
Первая строка — одно слово, существительное, обозначающее исследуемое, описываемое понятие, явление, предмет.
Вторая строка — два определения к этому существительному, которые описывают признаки и свойства исследуемого предмета.
Третья строка — три глагола, среди них могут быть и деепричастия. И эти действия и их признаки должны быть присущи исследуемому предмету.
Четвертая строка — четыре слова. Вот тут можно разгуляться и, не привязываясь к грамматической форме высказать свое восприятие явления или свою мысль по этому поводу.
И наконец пятая строка — одно слово, финал. Это слово — результат исследования. Что я понял об исследуемом предмете? Понял, что оно — вот это самое! Это может быть синонимом начального слова первой строки. А может и не быть!
Как дидактическая форма , скажем, для начальной школы, все это интересно и достаточно просто для всех — заодно и части речи запомнят. Непонятно только, зачем навязывать такое дидактическое упражнение учащимся старших классов и высших учебных учреждений, как нынче кем-то рекомендуется.
Вот как славно порезвились с синквейнами студенты-медики:
Ну, насколько эта практика двинет вперед нашу отечественную медицину, разбираться не будем.
А как сделать все это поэтическим произведением?
Может, попробуем сделать это по тем же дидактическим канонам, как советуют авторы некоторых статей в интернете?
Ну что ж , неведомы автор сделал все, что было в силах. И это отнюдь не худший вариант. Но, согласитесь, у медиков получилось интереснее.
А главное, к поэзии это не имеет никакого отношения. Давайте-ка отделим мух от котлет и не будем пытаться совместить несовместимое.
Как превратить синквейн в поэтическую форму? Поразмышляем.
По аналогии с японской поэзией в синквейне не должно быть рифм. А вот ритм эти пятистишия очень украсил бы. В конце концов форма синквейна это не японский танка — почему бы там ритму и не быть?
Вот перевод пятистиший Аделаиды Крэпси, сделанный в 2019 году современным поэтом Максимом Калининым. Как видите, от дидактического синквейна практически ни следа, зато появился ритм и явилась поэтическая форма.
Этим крохотным пятистишиям без рифмы с изящной графической формой, подобием птичьего крыла, у самой Аделаиды Крэспи доступна поразительная эмоциональная наполненность.
А посмотрите, какая трагедия и философская глубина в этом синквейне!
Как видите, сама Аделаиде Крэсби никакие дидактические каноны были не нужны. Поэтому то, что она создала, есть поэзия.
