Часть 3. Немного о сыновьях Павла Шелапутина.
Предыдущие главы повествовали о промышленнике, дворянине, меценате, очень достойном москвиче Павле Григорьевиче Шелапутине (1848-1914) - владельце Балашинской (Балашихинской) мануфактуры и многих медицинских учреждений и зданий в России, о его делах и родственниках.
Даже самые близкие люди, сыновья Павла Григорьевича Шелапутина, не представляли размаха его благотворительной деятельности. Они получили прекрасное образование, жили своей жизнью, увлекались живописью, музыкой, театром. Молодые, талантливые, они, к сожалению, рано ушли из жизни. Павла Григорьевича постигла горькая, страшная участь — пережить трех своих сыновей. Даже большое количество медицинских учреждений и знакомые профессора по иронии судьбы не смогли спасти его сыновей.
Первым, в 1898 г., умер Григорий, незаурядный художник. Он был другом известного живописца М.В. Нестерова, который подолгу жил в большом и гостеприимном доме Шелапутиных и у которого Григорий постоянно учился живописи.
Неожиданно смерть унесла в 1906 г. младшего из сыновей — Анатолия. Его не удалось спасти из-за резкого воспаления легких, которое он получил, выпив в жару ледяного молока из погреба. При всей любви и жертвенности Павла Григорьевича к медицине и медицинским учреждениям, медицана в этом случае оказалась бессильна. Талантливый музыкант, обладавший абсолютным музыкальным слухом, Анатолий мог, придя из оперы, сесть и легко проиграть по памяти всю партитуру. Его хорошо знали в музыкальных кругах Москвы, а композитор Н.А. Римский-Корсаков даже посвятил ему одну из фортепианных пьес. Но Анатолий успел жениться и оставить наследников.
Последним умер самый старший сын — Борис. Он любил Московский художественный театр, писал стихи. И это была последняя потеря несчастного отца, похоронившего одного за другим трех своих сыновей.
Смерть сыновей, безусловно, подорвала здоровье Павла Григорьевича, и в 1913 г. он уехал в швейцарский город Фрибур на лечение, где в следующем году, в мае 1914 и умер. Гроб с его телом едва успели перевезти через границу в последние мирные дни перед Первой мировой войной. Павел Григорьевич Шелапутин после отпевания в церкви имения Покровское-Фили при большом собрании профессоров, преподавателей и студентов был похоронен на старом Рогожском кладбище в Москве. В советский период имя Шелопутина было напроч забыто, если не считать названия переулка, который забыли переименовать. Но в конце 1990-х годов Павла Григорьевича Щелапутина вспомнили вновь.
После смерти Павла Григорьевича Шелапутина род семьи продолжали его внуки. Последний из них, Павел Анатольевич Шелапутин, скончался в 1995 году. У него не было детей, на нем и пресеклась мужская линия рода Шелапутиных. Трудной была жизнь прямого потомка Павла Григорьевича. После революции 1917 года Павел Анатольевич потерял все, что имел. Его происхождение и фамилия приносили ему немало трудностей. Даже со знанием немецкого и французского языков он не мог найти себе работу. И только в годы Великой Отечественной войны знание языков пригодилось ему в системе военного ведомства.
Так случилось, что наследник Павла Григорьевича Шелапутина, отдавшего на благотворительность миллионы рублей, внук Павел Анатольевич последние годы своей жизни, получая мизерную пенсию, как нищий, ходил в бесплатную столовую. Похоронен Павел Анатольевич в Москве, на Ваганьковском кладбище, рядом со своей матерью Аполлинарией Захаровной Шелапутиной.
Впрочем, такая же в точности судьба постигла и внука сестры Павла Елизаветы Карзинкиной. А остальные потомки Шелапутиных по женской линии, внуки сестер известного мецената Павла Григорьевича, живут в настоящее время в Москве. Среди них врачи, научные работники, преподаватели, архитекторы, инженеры, музыканты. Все они хорошо знают историю своего рода — знаменитой купеческой династии.
Один из переулков Москвы, где находилась старинная усадьба Шелапутиных — на углу Николоямской улицы и Безымянного переулка, проезжего с реки Яузы, — сегодня носит имя Шелапутина.
В Москве купеческой 19 века было много меценатов. Но среди многих московских меценатов П.Г.Шелапутин выделялся, во-первых, широким размахом своей благотворительной деятельности, а во-вторых, изумительной скромностью: его благотворительность и просветительская деятельность выражается огромной суммой денег в восемь миллионов рублей (если не более), но Шелопутин умел ставить себя в тень — о нём мало говорили, и получалось такое впечатление, будто основанные им замечательные учреждения вырастали сами собой…И все же... Имя Шелапутина со временем забылось москвичами, но остались его добрые дела — пример для новых поколений благотворителей.
Алена Ли.
