Третья часть. Российская империя – предыстория
Четвертая часть. Российская империя в эпоху войны 1812 года
Часть шестая. От Немана до Москвы: начало гражданской войны в России
Часть седьмая. Наполеон в Москве: продолжение гражданской войны в России
Видеоформат
(Внимание - С 1 апреля 2022 года Понасенков Евгений Николаевич признан иностранным агентом и внесён в реестр иностранных СМИ, выполняющих функции иностранного агента)
От Немана до Москвы: начало гражданской войны в России
Наконец-то мы дошли до квинтэссенции всего изложенного ранее автором книги. Буквально с её вступления Евгений Николаевич Панасенков изложил свои главные тезисы, но лишь здесь он взялся за них вплотную. Как я уже писал ранее, избежим траты времени на спорные эпиграфы, откровенные передергивания фактов, предвзятое мнение и главный постулат: «Европа в лице Наполеона Бонапарта» есть главная добродетель, а «немытая Россия» есть варварство. Так, по крайней мере, мыслит автор сего труда, а объяснять каждую главу, что он неправ, наскучит даже очень нудному человеку. Перейдем же к его главным тезисам.
Во-первых, война является не Отечественной, а гражданской.
Во-вторых, Наполеон Бонапарт был вынужден напасть на Россию и вторгаться до самой Москвы, не имел планов, также как не имел планов по освобождению крепостных.
В-третьих, французская армия насчитывала вовсе не 600 тысяч человек, а намного меньше, в районе 400 тысяч.
В-четвертых, русская армия проиграла Бородинскую битву.
В-пятых, партизанское явление – миф, крестьяне не видели в Наполеоне большего врага, нежели в своих господах, и постоянно поднимали восстания. Партизанское явление – миф, крестьяне не видели в Наполеоне большего врага, нежели в своих господах и постоянно поднимали восстания.
Начнем с первого тезиса.
Забавно будет отметить, что автор, две главы назад писавший о том, что в Российской империи нет гражданского общества как такового, называет главу не иначе как «Начало гражданской войны в России». Так были, стало быть, в России граждане? А если нет, почему война гражданская? Ну, это риторический вопрос.
Прежде чем мы приступим к критике самого тезиса, давайте разберем, что есть гражданская война. Казалось бы, это та война, во время которой воюют граждане одного государства друг против друга. Если мы отбросим предыдущие тезисы Евгения Николаевича о том, что в стране нет граждан, а возьмем на веру, что все-таки есть, сможет ли война 1812 года считаться гражданской по этому критерию? Автор приводит в пример поднятые восстания, а также то, что помимо немногочисленных русских коллаборационистов против армии русского царя воевали также поляки и другие народы, вошедшие в лоно русского государства. Казалось бы, подходит. Но здесь есть один важный нюанс. В Россию была совершена интервенция французской армии, и здесь уже не стоит вопроса, хотел ли Наполеон вторгаться в Российскую империю или нет. Он вторгся. Это факт, и, как говорил булгаковский персонаж, «факт — самая упрямая в мире вещь».
Может ли при интервенции или участии иностранных сил война, в которой сражаются граждане или подданные одного государства, считаться гражданской? Как ни странно, но да. Примеров в мировой истории масса. Это и гражданская война в Испании, когда с одной стороны воевали испанские граждане рука об руку с вооруженными силами Англии, Франции и СССР, а с другой — точно такие же граждане, но вместе с войсками фашистской Италии и нацистской Германии. Да зачем далеко уходить? Гражданская война в России, когда на стороне белого движения выступали силы интервентов многих стран. В каких же тогда случаях при участии иностранного вмешательства будет гражданская война, а в каких — отечественная? Я бы выделил несколько критериев, при наличии которых можно судить об отечественной войне, а не о гражданской:
1) Значительное, а зачастую и превалирующее количество вторгающихся войск;
2) Низкий процент коллаборационистов по отношению к людям, защищающим страну;
3) Единение огромных масс населения против сил интервентов;
4) Массовое партизанское движение на захваченных и оккупированных противником территориях.
По всем этим показателям во время нашествия армии Наполеона Бонапарта в Российскую империю в стране шла именно отечественная война, а уж никак не гражданская.
Во-первых, сам Понасенков, оспаривая тезис о 600-тысячной армии Наполеона, дает цифру - 379161 человек. Согласитесь для сил армии вторжения число более чем внушительное.
Из этих документов мы узнаем, что во всех корпусах, которым предстояло вскоре действовать на колоссальном по протяжённости фронте от Риги до Волыни и от Немана до Москвы, в конце июня 1812 года состояло по спискам всего 379 161 человек и 956 орудий.
Первая научная история войны 1812 года (Стр. 328)
Во-вторых, Число коллаборационистов, даже если учитывать бывшие польские территории, было невелико. И уж, конечно, колоссально уступало регулярным русским войскам. Если поляки и воевали за свою свободу, то уж считать их стремление к отделению, относящемуся к гражданскому конфликту, откровенно говоря, странно.
Если обратиться к эпохе Отечественной войны 1812 года, то хорошо известно, что вторгшуюся в пределы Российской империи Великую армию активно поддержало польское население, которое надеялось на восстановление Наполеоном Бонапартом «старой» Польши путем присоединения к Великому герцогству Варшавскому западных окраин России – Литвы и Белоруссии.
К вопросу о проявления коллаборационизма еврейского населения России во время отечественной войны 1812 года Д.З. Фельдман
В-третьих, Сам Панасенков дает цифру отечественных войск только в приграничных армиях — 394 тысячи воинов, а общее число — 975 тысяч. Если взять на веру эти цифры, присовокупить к ним относительно низкий процент дезертиров и предателей, то вывод о единении народа и власти в борьбе против интервентов напрашивается сам собой. А благодаря статьям А. И. Попова «Классовая борьба и патриотизм крестьянства в 1812 году» и «Партизаны и народная война в 1812 году» мы можем заключить, что не только для простого народа война была гражданской.
Исходя из того, что народное сопротивление неприятелю, создание партизанских отрядов, ужесточение «скифской тактики» (путем уничтожения не только казенного, но и личного имущества), массовый уход гражданского населения, усиление официальной русской пропаганды, появление у неприятеля предчувствия второй Испании — все это началось в первой коренной российской губернии, мы полагаем возможным говорить , что именно с этого времени война приобрела для русского народа характер отечественной.
«Партизаны и народная война в 1812 году» А.И. Попов
А вот, что он пишет о партизанах:
В чем же заключалась разница между партизанскими отрядами и народными дружинами? Партизаны активно действовали на занятой неприятелем территории, нападая на его обозы, транспорты, артиллерийские парки, небольшие отряды, эстафеты, фуражиров, мародеров. Крестьянские отряды располагались на незанятой противником территории, в нейтральной, «прифронтовой» полосе. Они ограничивались обороной своих деревень, иногда преследуя отбитого противника. Задачи и способы боевых действий у них различались.
«Партизаны и народная война в 1812 году» А.И. Попов
Можно было сказать, что приводимый мною источник неавторитетен или же оспаривается самим автором, но нет же. Понасенков в своем труде вполне себе ссылается на труды Попова как достойные упоминания в его «Первой научной».
Можно было сказать, что приводимый мною источник неавторитетен или же оспаривается самим автором, но нет же. Понасенков в своем труде вполне себе ссылается на труды Попова как достойные упоминания в его «Первой научной».
Современный исследователь русской кампании А.И. Попов отчасти вслед за польским военным историком Марианом Кукелем определяет численность всех этих подошедших много позже начала кампании соединений в 115 тысяч человек
Первая научная история войны 1812 года (Стр. 336)
Думаю, с нелепостью термина «Гражданская война» по отношению к «Отечественной войне 2812 года» мы разобрались, так, что переходим к следующему тезису Евгения Николаевича:
Второй тезис
Наполеон не планировал никакого глубокого вторжения
Первая научная история войны 1812 года (Стр. 352)
Евгений Николаевич заявляет о том, что причина прихода Наполеона в Москву состояла лишь в том, что он пришел туда, следуя за отступающей русской армией. Однако, если верить мемуарам аббата де Прадта, представителя Наполеона на территории Польши во время войны 1812 года, император вполне собирался захватить Москву и по этому поводу заявлял.
"Если я займу Киев, то этим я возьму Россию за ноги, если Петербург, то — за голову, а если Москву, то этим поражу Россию в сердце"
Мемуары аббата де Прадта,
Так или иначе, данный вопрос остается дискуссионным, так как той же идеи, что высказывает Понасенков, придерживался и его главный оппонент — Олег Соколов.
Наполеон принял решение самому перейти через Неман. Но он был абсолютно уверен, что русские ждут его на другой стороне реки, чтобы там дать решающую битву. То есть в новом плане кампании ни о Москве, ни о Петербурге речи тоже не было"
Олег Соколов.
Кому больше доверять? Мемуарам современника или историку Соколову и публицисту Понасенкову? Решать вам. Что же касается «благородности Наполеона» и нежелания создавать «дешевые» политические очки путем отмены крепостного права, мы можем точно сказать, что такие планы обсуждались.
«Я мог бы вооружить наибольшую часть населения России против нее же самой, провозгласив свободу рабов. Но, когда я узнал грубость нравов русского народа, я отказался от этой меры, которая предала бы смерти, разграблению и самым страшным мукам много семейств»
Наполеон О'Меару
В 1817 году Наполеон признался своему врачу О'Меару:
«Я провозгласил бы свободу всех крепостных в России и уничтожил бы привилегии дворянства. Это создало бы мне массу приверженцев».
Николай Раевский писал в своем дневнике, спустя несколько дней с начала войны:
«Я боюсь прокламаций, боюсь, чтобы не дал Наполеон вольности народу, боюсь в нашем крае беспокойства».
А мы переходим к следующему тезису:
Важной проблемой является определение точного числа противоборствующих армий (особенно в начале кампании). Поразительно, но авторы десятков тысяч (!) исследований о войне 1812 года до сих пор не провели детального и подробного исследования этого принципиального вопроса. Здесь мы также сталкиваемся с мифами о "полчищах" Наполеона, которые стали причиной скорого отступления "малочисленной русской армии".
Первая научная история войны 1812 года (Стр. 327)
Здесь стоит указать, что я хочу не оспорить сам тезис, сколько поправить Понасенкова в том, что цифра 600 000 человек до сих пор ходит в обиходе. Если не брать пресловутую Википедию, то от числа в 600 тысяч вторгнувшихся солдат Наполеона отказываются в отечественной историографии. Более того, даже в учебниках ФГОС-стандарта уже дается примерно приближенное к цифрам Понасенкова число солдат-интервентов.
В ночь на 12 июня 1812 года без объявления войны Наполеон начал вторжение в пределы России. Группа войск численностью около 420 тысяч человек переправилась через Неман.
История России 9 класс. 1 часть под редакцией академика РАН А.В. Торкунова (Стр. 28)
Четвертый тезис
Теперь перейдем к самому дискуссионному моменту, который создает брожение умов и без Понасенкова. Выиграла или проиграла русская армия битву при Бородине? Автор здесь неумолимо категоричен.
Молились и сражались, но проиграли Бородинское сражение
Первая научная история войны 1812 года (Стр. 348)
Не думаю, что я принесу что-то новое в этот спор, но хотел бы уделить внимание на пару интересных моментов. Если смотреть тактически, русская армия действительно проиграла битву при Бородино, так как после сражения она отступила, то есть оставила поле боя, и более того, без боя была сдана Москва. Согласитесь, достаточно странно говорить о победе, когда врагу сдана бывшая столица страны. Однако Кутузов выполнил важную стратегическую цель: не дал армии Наполеона уничтожить русскую армию. Сам Понасенков пишет, что Наполеон хотел просто разгромить русскую армию в решающем сражении. У него это не получилось. Главная цель не была достигнута. Взятие Москвы ему ничем не помогло и ничего не дало. Так что в стратегическом плане вполне можно говорить о том, что Кутузов переиграл Наполеона. А если вспомнить, чем закончилась война, то уж и подавно.
Пятый тезис
Ну и наконец, рассмотрим тезис автора о том, что партизанское явление являлось мифом, а крестьяне не видели в Наполеоне большего врага, нежели в своих господах, и постоянно поднимали восстания.
Вновь обратимся к цитируемому автором историку А.И. Попову
Свои силы крестьянство России направило в это время, прежде всего на борьбу против Наполеоновской армии. Во время войны произошло не увеличение, а наоборот, даже некоторое уменьшение числа крестьянских волнений.
Классовая борьба и патриотизм крестьянства в 1812 году
2009 год. А.И. Попов.
Упомянем также:
От пассивных форм сопротивления крестьяне всё чаще начинают переходить к активным, вооружённым. Повсеместно — от западной границы до Москвы — начинают возникать крестьянские партизанские отряды. На оккупированной территории даже существовали районы, где не было ни французской, ни русской администрации, и которые контролировались партизанскими отрядами.
Партизанская война в 1812 году Пассивные и активные формы крестьянского сопротивления.
Этому немало способствовало мародерство со стороны французских интервентов.
Ни в одной наполеоновской войне, за исключением итальянской кампании 1796–1797 гг. и завоевания Египта в 1798–1799 гг., войска не грабили так бесцеремонно и не опустошали так занятую местность, как в 1812 г. в России.
Е. В. Тарле «Нашествие Наполеона на Россию»
Ну, и в довершение использую дневники непосредственного фигуранта описываемых событий и наиболее известного партизана – Дениса Давыдова.
Мы могли бы обходить селения, но я хотел распространить слух, что войска возвращаются, утвердить поселян в намерении защищаться и склонить их к немедленному извещению нас о приближении к ним неприятеля, почему с каждым селением продолжались переговоры до вступления в улицу. Там сцена переменялась: едва сомнение уступало место уверенности, что мы русские, как хлеб, пиво, пироги подносимы были солдатам.
Денис Васильевич Давыдов «Дневник партизанских действий»
В итоге:
В итоге скажу, что глава пестрит откровенно спорными высказываниями, а также прямыми подлогами. В то же время можно допустить теорию автора о «проигранном русскими войсками Бородинском сражении» и «неточностях, долгое время имевших в отечественной историографии о количестве сил вторжения».