оглавление канала
Бурчала я напрасно, потому что, около корабля стояли красные, побитые жизнью и временем «Жигули», принадлежавшие Сергею Сергеевичу. Самого хозяина этого боевого транспортного средства поблизости видно не было. Бегать и искать по всей округе своего прораба я не имела ни малейшего желания. А Игорю пришла мысль. Почему бы нам не позавтракать на палубе в такой чудесный день? Я с энтузиазмом предложение поддержала. И мы принялись вытаскивать нашу скромную снедь на палубу. Не забыли прихватить тарелку и чашку с кофе и для Сергея Сергеевича.
Вскоре, наш доблестный прораб, появился на горизонте. Он походил на загнанную, после длительной и утомительной скачки, лошадь, которую безжалостный хозяин погонял плетью как минимум суток двое. Глаза выпученные, жестикулирующие руки напоминали крылья ветряной мельницы. Завидев нас, он прибавил шагу и заблажил на всю округу:
- Алексеевна…!!! Это что ж такое у нас творится? Ты видела…??!! Видела??? Там такой завал, почва осела… - Но, увидев наши невозмутимые лица, он слегка осекся, но все равно, продолжил кудахтать, как потревоженная наседка, правда, уже значительно тише. – Вы видели, что там стряслось…?!!
Игорь, спокойно ему улыбаясь, поспешил его успокоить:
- Да, видели, мы, видели, Сергеич…
Это он так подумал, что успокоит этим заявление прораба. А Сергеич, наоборот, разволновался еще больше, продолжая кудахтать. Я же смотрела на прораба и ласково ему улыбалась. Сергеича это, явно, насторожило, если не сказать, напугало. Он как-то резко замолчал, стараясь держаться от меня на безопасном расстоянии, и глядя на меня глазами провинившегося щенка. При ближайшем рассмотрении его виноватой физиономии, с прискорбием констатировала, что видок у него был еще тот. Глаза красные, как у кролика-альбиноса, под глазами мешки, в которые при желании можно было запихать не одно ведро картошки, Дрожавшие руки он старался спрятать в карманах рабочей куртки, только никак не мог в них попасть, от чего нервничал еще больше. В общем, не надо быть опытным медиком, чтобы сделать правильный вывод. Он мучился с похмелья. Причем, очень тяжелого и затяжного. Оглядела его еще раз внимательно, отчего, Сергеич опустил голову, и стал внимательно рассматривать доски палубы, на которых он стоял, будто находил в них что-то очень занимательное. Я с насмешкой спросила:
- Сергеич, а где это ты все это время пропадал? Неужто, трое суток товарища поминал? И кстати, где вся бригада? Почему у нас работы встали?
С тяжелым и жалобным вздохом, способным растопить камень, но, совершенно никак не повлиявшем на меня, он запричитал:
- Алексеевна, ну ты же понимаешь… Товарища хоронили… Можно сказать, земляка, соседа, друга…
А я весьма ехидно вставила:
- … Брата…
Прораб посмотрел на меня с легким испугом.
- Почему, брата…? – Его явно озадачило мое замечание. – У меня нет братьев… А Егорыч….
Я опять его перебила.
- Угомонись, Сергеич. Это я в смысле, что все люди братья. – Потом, слегка нахмурившись, грозно сказала. – Короче, заканчивай мне мозги заливать. Скажи прямо и честно. Мол, прости подлеца, Алексеевна. Так, мол и так. Запили мы, исправимся, мол, и больше ни, ни, до самого конца стройки с пороком завяжем…. Ну, или примерно как-то так.
Мне на минуту показалось, что Сергеич сейчас же бухнется на колени и начнет лбом о палубу стучать, каяться, и слезно приговаривая: «Прости, матушка-барыня… Прости мя, грешного…». Я даже сделала несколько маленьких шагов назад, опасаясь, что он меня зацепит при падении на эти самые колени. Но, вроде как обошлось, слава тебе, Господи. Сергеич начал что-то покаянно лопотать, глядя на меня преданными глазами. Мне весь этот цирк надоел. Я устало махнула рукой.
- Ладно, Сергеич, хватит. Садись, вон кофе хлебни. Извини, крепче ничего нет. А кофе тебе сейчас в самый раз.
Ободренный таким поворотом, прораб с готовностью уселся за стол и схватился за кружку с остывшим кофе. Сделал несколько глотков, непроизвольно сморщился, и только тут обратил внимание на лицо Игоря, которое еще хранило на себе некоторые следы общения с заклятым другом Мезенцевым Александром Ивановичем.
- Олегович, а что с твоим лицом? - Вопрос он задал осторожно, будто не был уверен, как Игорь воспримет его интерес.
Мы переглянулись с Игорем, и я ответила вместо него:
- Да, понимаешь, Сергеич… Мы с Игорем Олеговичем книги в музей отвозили. А там, Олегович полез на стремянку, ну, чтобы, значит, книги на полку поставить. А под ним стремянка возьми, да обвались. Ну, вот, Олегович и исцарапался весь…
Сергей Сергеич с недоверием посмотрел на меня, потом на Игоря.
- Иди ты… - Попытался он выразить свое отношение к моим словам. Я смотрела на него исключительно честным и чистым взглядом. Поэтому, он обратился к Игорю. – Олегыч, это правда?
Игорь скорчил серьезную мину и сокрушенно произнес:
- Правда, Сергеич, правда. Чуть все кости не переломал, пока с этой стремянки летел…
Я не выдержала первой. Сначала я тихонько прыснула, пытаясь прикрыть рукой лицо. Потом, уже не выдержала и залилась смехом во весь голос. Игорь тоже не остался в стороне от моего веселье. Сергеич сидел, вцепившись в чашку с остывшим кофе обеими руками, будто это был спасительный плот на бурной реке, смотрел на нас с каким-то испугом. А мы хохотали в голос, даже не пытаясь остановиться. Игорь, сквозь приступы смеха на выдохе повторял:
- Полез с книгами… ха-ха-ха-ха… А ступенька хрясь!! И сломалась…
Вдали послышался рев двигателей. Из-за поворота выезжали трактора, а за ними ехал, поднимая пыль, КамАЗ. Бригада возвращалась на работу.
