О Сэмюэле Ленгхорне Клеменсе можно писать бесконечно, только вряд ли читатель обратит внимание. Но если уточнить, что речь идёт о Марке Твене, то градус интереса мгновенно возрастёт! А ведь это — одна и та же личность. Творческая, эпатажная и невероятно харизматичная.
С кем поведёшься!
Выдающийся писатель поддерживал дружеские отношения со знаменитым изобретателем всех времён. Называть Теслу другом? Это ещё заслужить надо! Сам Твен не отставал и проявлял интерес к полезным изобретениям. Некоторые из них сейчас могли бы удостоиться Шнобелевской премии. Про машинку для завязывания галстуков слышали? Его рук дело! А ещё Твен изобрёл саморегулирующиеся подтяжки и блокнот с отрывными листами.
Кошка лазает в окошко
Марк Твен слыл настоящим любителем кошек. Писатель содержал около трёх десятков питомцев и проводил с ними уйму времени. По словам Мэри Лотон (прислуги Твена), его любимцем был чёрный кот по имени Бамбино. Марк научил четвероногого гасить свет при наступлении ночи.
Родные и близкие утверждали, что когда Твен злился, то и сам фырчал как самый настоящий кот. Дочки даже специально сердили отца, чтобы посмотреть на его забавную манеру гневаться.
Единственная моя
В жизни Твена была одна единственная любовь, по совместительству супруга — Оливия Лэнгдон. Она в шутку называла мужа капризным ребёнком и не оставляла попыток его перевоспитать. Марк покорялся в быту, никогда не критиковал и ни в чём не упрекал Оливию. Любил самозабвенно!
Вплоть до того, что будучи известным атеистом, каждый вечер почтительно склонял голову в молитве. Писатель утверждал, что перестал бы и носить носки, если бы Оливия попросила.
Любимый корректор
Современники Твена обожали слушать его лекции. Он умел подобрать хлёсткие слова и для влиятельных особ, и для простых работяг. Сэмюэль замечал проблемы американского общества и активно их высмеивал. Язвительных замечаний писателя боялись даже знатные люди.
Но супруге порой не нравились сарказмы любимого, и Оливия безжалостно редактировала «язву, вылившуюся на бумаге». Собственно, жена была единственным человеком, кому подобное позволялось.
Приём у логопеда
Манерность Твена многих выбивала из колеи и одновременно восторгала. Форма подачи его лекций была невероятной — Марк привлекал не столько хлёсткостью, сколько привычкой растягивать слова. В роли лектора он сильно увеличивал паузы между репликами.
У странствующего писатели были свои фанаты и свои критики. Один из таких обозначил скорость его лекции, как «три слова за одну минуту». Сам Марк называл подобную манеру — «немощью собственной речи».
Проблемы с памятью!
Будущий писатель с юности страдал проблемами с памятью. Твен мог не узнать фотографию, провисевшую на стене несколько лет, или заблудиться в знакомом районе. Как с такой памятью вести лекции?
Читать с листа перед публикой считалось моветоном, поэтому Твен решил превратить текст в графические-конспекты. Полученные рисунки он развешивал в разных местах собственного дома, целиком и полностью полагаясь на зрительную память. Был прав, не подвела!
Из каждого утюга
Марк Твен обожал внимание публики и знал толк в маркетинге. Более двадцати белоснежных костюмов в гардеробе, и целая кипа красных носков. Кстати, белая шляпа — частая спутница писателя. Твен был опытным пиарщиком: ходил к редакторам журналов и заказывал публикации о своём безвременном уходе. А вскоре сам же их опровергал.
Своим развлечением он так допёк авторов, что те в очередном опровержении написали «к сожалению, не умер».
Ложные инвестиции
Кажется, что у Твена был настоящий талант ввязываться в сомнительные авантюры. Однажды писатель инвестировал средства в гравировальный станок. Так уж получилось, что изобретатель дважды уничтожил мастерскую, так и не предоставив заказчику готового изделия.
Позже наивностью Твена воспользовался Джеймс Пейдж. Он одалживал у Марка средства на создание «уникальной наборной машины». На заметку, процесс длился 11 лет и стоил Твену 4 млн долларов.
Гавайские мемуары
Карьере странствующего лектора предшествовала командировка на знаменитые Гавайские острова. Марк получил от редакции задание — писать письма обо всём том, что видит вокруг. И он писал! Да таким лёгким и весёлым текстом, что Джон Мак Комб стал публиковать эти письма без редактуры. Избавившись от литературной приглаженности, материалы понравились массам. Популярность Марка мгновенно взлетела. А сам он узнал об этом, лишь вернувшись на Родину.
Программа «Розыгрыш»
Твен обожал бурные реакции публики на свои шутки. Мелкие хулиганства (вроде ящика в столе начальника, наполненного лягушками) он применял лишь к тем, кого любил и уважал. А вот к тщеславным особам относился с презрением и регулярно ставил их на место.
«Вы прекрасны!» — молвил Твен напыщенной даме. «Не могу ответить вам взаимностью» — с ухмылкой ответила та. Фраза нисколько не покоробила Твена, и он добавил: «Так вы сделайте как я — соврите!».
———
С вами был «Эпос Клио».
