Глава жандармов, борец с декабристами и надзиратель за Пушкиным, граф Бенкендорф не считал восстание и переписку с поэтом основными эпизодами своей карьеры.
Талант к сыску
Еще будучи генерал-адъютантом императора Александра I, Александр Христофорович проявлял интерес и способности к политическому сыску. В 1821 году начальник штаба Гвардейского корпуса Бенкендорф передал императору записку от некоего М. Грибовского. В ней говорилось о существовавшем тайном обществе «Союз Благоденствия» и предлагалось ликвидировать его лидеров. Однако, в отличие от своего генерал-адъютанта, Александр I довольно легкомысленно отнесся к этому докладу и не дал делу ход.
«Утирать слёзы сиротам и вдовам»
Бенкендорф не стал зарывать свой талант в землю и подал императору проект учреждения высшей полиции под начальством особого министра. Николай I очень благоволил Бенкендорфу, особенно после его активного участия в следствии по делу декабристов, поэтому вскоре Александра Христофоровича назначили сначала шефом жандармов, а затем и главным начальником III отделения. Есть легенда, что император вызвал Бенкендорфа к себе и протянул ему носовой платок со словами: «Будешь утирать слёзы сиротам и вдовам, утешать обиженных, стоять за невинно страдающих».
Однако новоиспеченный начальник жандармов понимал свою службу иначе. Он создал систему, проникающую во все сферы жизни общества, обладающую невероятной властью. Герцен писал, что Бенкендорф создал страшную полицию, стоящую «вне закона и над законом, имевшей право вмешиваться во все».
Защитник мужиков
Когда наполеоновские войска осенью 1812 года подходили к старой столице, подмосковные мужики стали вооружаться — кто топором, кто вилами, а кто и оружием. Только вот в борьбе с французами мужиками руководили вовсе не помещики, а партизанские начальники. Тогда дворяне и испугались: крестьяне вооружены, почуяли вольную. В Волоколамском уезде якобы бунтовала шайка мужиков во главе со священником. Губернатор послал в Петербург бумагу с просьбой усмирить народ и восстановить порядок. Поручено это было флигель-адъютанту Бенкендорфу, чей отряд бил французов как раз в этом уезде.
Однако тот наотрез отказался воевать с простыми мужиками и своему командиру барону Винценгероде писал: «Нет, не крестьян нужно наказывать, а вот нужно сменить служащих людей. Я отвечаю за это своей головой». Император Александр после записки Бенкендорфа прекратил дело о мужицком бунте.
Спасение утопающих — дело рук Бенкендорфа
Не бросал Бенкендорф и столичных горожан в беде. Петербуржцы запомнили его самоотверженный порыв во время знаменитого наводнения 1824 года. Александр Грибоедов рассказывал об одном занимательном моменте во время невского потопа: «В эту роковую минуту государь явился на балконе. Из окружавших его один сбросил мундир, сбежал вниз, по горло вошёл в воду, потом на катере поплыл спасать несчастных. Это был генерал-адъютант Бенкендорф. Он многих избавил от потопления».
Дела сердечные
Примечательно, что граф, ценивший порядок в службе, не мог похвастаться этим в семейной жизни. Самой скандальной его пассией стала мадам Амели Крюднер, двоюродная сестра императрицы Александры Федоровны. Она была блистательной красавицей, которую в юном возрасте против воли выдали за старого барона Крюднера. Тогда Амели нашла утешение в нежной дружбе с влиятельными мужчинами света.
Она пользовалась не только влиянием и деньгами графа, но даже служебными возможностями главы тайной полиции. Нельзя сказать, что она чувствовала себя в III отделении как дома, но все же ее влияние и вмешательства в дела службы переходило все возможные границы. Под ее влиянием он даже принял католичество, что тогда каралось каторгой и открылось только после смерти Бенкендорфа.
