Рассказ об обороне Ленинграда надо начинать с Лужского рубежа. Это начало обороны, Лужский рубеж, оно не только сугубо военное, но и напрямую связано ещё и с жителями Ленинграда. Дело в том, что на Лужский рубеж отправлялись ленинградские ополченцы и строительство Лужского рубежа проходило с привлечением рабочей силы из числа жителей Ленинграда. Поэтому не будет никаким преувеличением сказать, что ленинградцы дали первый бой на Лужском рубеже.
И результаты этих боёв на Лужском рубеже во многом предопределили ход боевых действий вокруг Ленинграда и даже забегая вперёд можно сказать можно сказать, что именно результативная оборона Лужского рубежа предотвратила худшее развитие событий, таких, как выход немцев ещё летом 1941 года на ближние подступы к Ленинграду и соответственно негативный сценарий, такой, как прорыв немцев непосредственно на соединение с финнами. Лужский рубеж стал щитом, которым Ленинград отгородился от противника в очень тяжёлый момент. Что происходило, если сказать немного о предыстории Лужского рубежа?
Прибалтийский Особый Военный Округ, ставший Северо-Западным фронтом, был слабейшим из всех особых округов, то есть находившихся на границе и именно здесь немцы в начале войны применили сразу две танковые группы.
Опрокидывание обороны Прибалтийского Особого Военного Округа и отступление в Прибалтике продолжалось темпами буквально 50-100 километров в сутки. Действительно, даже для механизированных соединений, у немцев был большой темп продвижения. Даже после того, как одна из танковых групп немцев ушла в направлении Минска, в Прибалтике всё равно остались, во-первых—целая танковая группа немцев, а во-вторых—две полевые армии немцев. Это были крупные немецкие силы, которые вышли на рубеж старой советской государственной границы. И на самом деле все меры, которые предпринимались советским командованием для того, чтобы немцев сдержать, в том числе выдвижение навстречу немецким частям советского механизированного корпуса( в дальнейшем сокращенно—мехкорпус—Авт.), причём мехкорпуса из свежих формирований, из тех, которые были созданы, так сказать в «первой волне» формирований мехкорпусов 1940 года, но эффекта под Псковом и Островом это не имело. Советским частям удалось только сдержать противника, ну и естественно, упреждая негативное развитие событий, началось строительство оборонительного рубежа на дальних подступах к Ленинграду.
Реально история Лужского рубежа, именно как полноценного оборонительного рубежа на подступах к Ленинграду, началась 4 июля 1941 года. Это конечно формальное начало, потому что подготовка Ленинграда к обороне началась буквально на 3-4 день войны, но тем не менее директива Ставки это директива Ставки. И 4 июля 1941 года Г. К. Жуков отправляет Военному Совету Северного фронта директиву Ставки, Северный фронт как раз стоял на защите Ленинграда и он же противостоял финнам, потому что на тот момент начались боевые действия финской армии.
В директиве Ставки было сказано буквально следующее: «В связи с явной угрозой прорыва противника в районе Остров, Псков немедленно занять рубеж обороны на фронте Нарва-у Луга-Старая Русса-Борович». В принципе выстраивалась линия обороны от Финского залива и вплоть до Старой Руссы, то есть река Луга здесь получается естественным рубежом, на который опиралась оборона этого рубежа и которая на самом деле дала наименование, река Луга и город Луга. Для противотанковой обороны разрешалось снимать орудия с ПВО округа. И начался отсчёт строительства этого крупного оборонительного рубежа. Причём можно сказать, что были заданы крайне жёсткие сроки, то есть уже 15 июля 1941 года рубеж должен был быть завершён и говорилось, что рубеж должен состоять из предполья и дивизионных полос, то есть ставилась достаточно амбициозная задача—построить не просто какой-то рубеж, но ещё и оборудовать предполье. Понятно, что такие меры, как подрыв мостов и устройство заграждений, они реализовывались и средствами самих войск. Но тем не менее рубеж обороны плюс предполье, это всё на широком фронте, более 200 километров, буквально за десять дней, задача, прямо скажем, нетривиальная.
6 июля 1941 года войска, предназначенные для обороны этого рубежа, были объединены под управлением так называемой Лужской оперативной группы, её возглавил заместитель командующего Северного фронта генерал-лейтенант К. П. Пядышев, достаточно опытный генерал и для него эта война вообще была четвёртой. К сожалению его судьба сложится трагически, но тем не менее он был именно тем человеком, который организовывал. Он был арестован, ему пытались, что называется, вменить намеренную потерю управления и, так сказать, «заговор с целью крушения обороны Лужского рубежа». В итоге он умер в заключении, то есть он умер в лагере и на самом деле он прокомандовал Лужской оперативной группой буквально две недели. Уже 21 июля 1941 года за то, как советское командование считало, что дела идут плохо, хотя на самом деле это был довольно субъективный взгляд на происходящее, К. П. Пядышев был арестован и в отличие, например, от Павлова, его судьба была более таинственной и скрытой, то есть всем говорили, что его нет, а где—не знаем. В общем не было показательного процесса, как в случае с Павловым и Климовских, но тем не менее были выдвинуты достаточно серьёзные обвинения, но от части обвинений он на самом деле сумел отбиться, прямым текстом он говорил о том, что приказы ему отдавались «сверху» и раз судят его, то надо судить и тех, кто ему отдавали приказы. В итоге он попал в заключение, его потом пытались вернуть на фронт, в 1943 году, но опоздали с возвращением. Это, конечно, было такое, «махание шашкой», к сожалению, повторявшееся неоднократно.
Естественно, такая смена командования не лучшим образом сказывалась в целом на управлении войсками, но при этом необходимо предостеречь от того, чтобы делать из К. П. Пядышева фигуру, которая могла решительным образом переломить ситуацию. Всё же К. П. Пядышев действовал, так сказать, в парадигме своего времени и если посмотреть, то что он предлагал делать? Здесь надо немного рассказать о том, как развивались события, как наступали немцы и произошло буквально следующее.
Немцы двигались именно вдоль дороги на Лугу, её даже шоссе не назовёшь, потому что качество дорог стало резко ухудшаться для немцев. Они доходят практически до Луги, потом резко разворачиваются, идут на север, в направлении Финского залива и там захватывают плацдармы в низовьях реки Луги. Что предлагает К. П. Пядышев? Он предлагает использовать этот поворот немцев на север, нанести немцам контрудар во фланг, отрезать их и использовать для этого мехкорпус без моторизованной дивизии. То есть на самом деле две советские танковые дивизии и пара стрелковых дивизий. Это был план совершенно неработоспособный и скорее всего эта попытка контрударом переломить ситуацию в свою пользу закончилась бы провалом, можно сказать, что неудачей с далеко идущими последствиями, поскольку растрепались бы те немногие советские силы, которые, так сказать, сосредотачивали «по капле», поэтому К. П. Пядышев, при всём его опыте, конечно, переоценивал возможности советских механизированных корпусов, потому что только что 4-я танковая группа, что называется, «поглотила» советскую 2-ю танковую дивизию в Прибалтике с 50 танками КВ и две трети 1-го советского мехкорпуса, тоже с тяжёлыми танками КВ. И для 4-й танковой группы «распылить на атомы» ещё и пару гораздо худшего комплектования советских дивизий нового мехкорпуса, который формировался на севере, под Ленинградом, это было совершенно лёгкой задачей.
Поэтому то, как строились военные действия советских войск на Лужском рубеже, они, конечно, подчинялись в основном пассивной задаче по обороне Лужского рубежа. Причём от советских частей посылались вперёд передовые отряды и одним из таких передовых отрядов командовал тогда ещё полковник А. Г. Родин из 24-й советской танковой дивизии, командиром той дивизии был полковник М. И. Чесноков, и ситуация была несколько своеобразная, А. Г. Родин формировал эту дивизию и считал, что ему её дадут, а тут присылают другого и А. Г. Родину говорят, что он теперь помощник, как бы лицо второе, а вот новый командир. Но тем не менее А. Г. Родину дали возможность проявить себя. В высланном вперёд отряде. И вот этот высланный вперёд советский отряд действительно столкнулся с немцами, причём столкнулся с элитной немецкой 1-й танковой дивизией, которая покоряла Францию, которая прошла по Прибалтике, у которой сплошняком немецкие танки свежего выпуска, у неё было два батальона БТРов, то есть на самом деле это было лучшее танковое соединение вермахта, по укомплектованности никого сравнимо не было.
Поэтому можно сказать, что А. Г. Родин столкнулся с «бенгальским тигром» и то, что А. Г. Родин отделался потерей некоторого количества танков, это ему повезло, потому что если бы на лёгких танках А. Г. Родин пытался биться с этим «бенгальским тигром» лоб в лоб хотя бы в течении нескольких дней, то возможно в истории войны А. Г. Родина не осталось бы. А так он впоследствии поднялся до командующего танковой армией, хотя на этом посту не усидел. Вообще его оценивали как жёсткого и авторитарного человека, в отличие от более мягкого М. И. Чеснокова.
А так, что имелось на Лужском рубеже? Если смотреть сугубо с военной точки зрения, арифметически у нас есть рубеж 280 километров. На этот рубеж есть 191-я стрелковая дивизия—фронт 70 километров. Для справки, по Уставу—обороняться на фронте 10-12 километров, стрелковым дивизиям. Пехотное училище имени Кирова, 2 тысячи человек, занимало фронт 18 километров, пусть даже это были курсанты, пусть даже хорошо подготовленные, но тем не менее давать училищу фронт в полтора раза больше, чем полагался целой стрелковой дивизии, это конечно перебор, но это не предел. Ленинградское стрелково-пулемётное училище, 1 900 человек, получило фронт аж 25 километров. 177-я стрелковая дивизия—28 километров. 1-я дивизия народного ополчения ЛАНО, то есть Ленинградской Армии Народного Ополчения—20 километров. Горнострелковая бригада, 5 800 человек—32 километра.
То есть это такая «тонкая нитка» и есть показания К. П. Пядышева, фактически ставшие повествованием о том, как в первые дни воевал Лужский рубеж и он прямо говорит, что называется, «вытянуты в нитку», без резервов и вообще говоря, имелись протяжённые, ничем не прикрытые участки. Но есть в советской литературе такая легенда о том, что этот бросок вперёд А. Г. Родина, именно он заставил немцев развернуться. Но это, к сожалению, только легенда. Немцы на самом деле собирались выполнить этот манёвр, то есть дойти почти до Луги, резко развернуться и идти дальше на север, в сторону Гдов, Финского залива и низовьев реки Луги, так вот они собирались это сделать сразу же после перехода советской границы 1939 года, то есть переход советской границы, преодоление советских укрепрайонов, откровенно говоря, слабых и плохо занятых. Немцы заранее спланировали этот поворот и даже заранее спланировали, что они подвезут вперёд пехотную дивизию на автомашинах, то есть пехотная дивизия грузилась на автомашины, подвозилась вперёд и должна была на всякий случай встать заслоном, пока немецкие танки уходят на север. Почему немцами было принято такое решение?
Немцы приняли такое решение ввиду оценки условий местности, то есть с каждым их шагом местность была всё хуже и хуже с точки зрения использования немецких механизированных соединений. Поэтому немцы не испытывали иллюзий относительно прорыва через Лугу и дальше на Ленинград, по прямому маршруту и считали, что можно прорваться только используя какие-то обходные манёвры, может быть, что называется, зайдя с охватом фланга и действительно можно было рассчитывать на то, чтобы выйти к более подходящей магистрали. При этом немцы сознательно шли на то, чтобы отрываться от своих аэродромов. И, вообще говоря, если почитать донесения, которые в свои штабы строчили немцы, например в журнале боевых действий 1-й немецкой танковой дивизии: «… противник бомбит каждую отдельную машину, положение в воздухе становится невыносимым, отыскивает позиции артиллерийских и зенитных орудий, разрушает воронками дорогу». И на самом деле это производит такое впечатление, что называется, как будто это советское донесение о люфтваффе, господствующем в воздухе.
Одновременно стандартным методом снабжения передовых немецких танковых частей были транспортные самолёты, то есть прилетали немецкие Ю-52, из них выгружали горючее и боеприпасы. А тут это невозможно, потому что советские самолёты весьма активно ведут себя в воздухе и эти Ю-52 просто сбивают. И немцы на самом деле начинают требовать, чтобы им дали хотя бы воздушную поддержку. На это им было сказано, что она будет немного оказана, но надо самим захватить аэродром в Гдове и немцам понадобилось выполнить манёвр, чтобы захватить аэродром в Гдове, танковая группа немцев была раскидана на пространстве в 150 километров, то есть, что называется, она была разбросана в пространстве и подвергалась постоянным бомбардировкам.
При этом следует сказать, что план действий у немцев был и этот план действий заключался в использовании в том числе диверсантов. Мост через реку Лугу у деревни Поречье в тот момент, когда туда подошли немцы, обороняло всего-навсего подразделение дивизии НКВД, в котором было 50 человек. Кроме того, там строились укрепления, на этих работах было задействовано около 10 тысяч ленинградцев, но это были невооружённые люди. Действительно, когда подъехали немцы, захват моста для них прошёл весьма успешно именно из-за того, что они использовали диверсантов. Кто были эти части НКВД? Пограничники. Соответственно описание событий с советской стороны выглядит так, что взвод пограничников обороняет мост через реку Лугу, к часовым подъезжает грузовая машина, останавливается, происходит какой-то разговор и начинается стрельба. В итоге мост захвачен и действительно единственное, что успели сделать пограничники—это сказать уходить всем, кто строил линию обороны и на самом деле тем самым их спасти.
Это произошло 14 июля 1941 года, правда иногда это датируют 13 июля 1941 года, но это не верно. И если сравнивать с данными противника, который вёл отчёты более точно, чем в последующем, это произошло 14 июля 1941 года и после этого единственное, чем могли воздействовать с советской стороны—это авиацией, по крайней мере, в первые часы. Плацдарм был захвачен 6-й немецкой танковой дивизией, причём для дивизии это было «путешествие» без карт, без внятных ориентиров и конечно это тоже несколько сдержало немецкий прорыв, но всё равно из целого немецкого 41-го танкового корпуса «выходит» сначала последовательно немецкая 6-я танковая дивизия, а затем на соседний участок выходит та самая элитная немецкая 1-я танковая дивизия, вот ей как раз достался участок, где оборону успело занять Училище имени Кирова. В 20:00 по берлинскому времени немцы выходят к мосту и он взлетает на воздух. Причём там было заложено избыточное количество взрывчатки и мост буквально с огромным грохотом был разнесён в щепки.
Но, тем не менее, конечно же это не остановило немцев, поскольку перед ними и раньше взрывали мосты, у них были соответствующие инженерные средства, соответственно немецкая мотопехота начинает заниматься форсированием реки вброд и занятием плацдарма. Что с советской стороны можно было противопоставить этим плацдармам? На самом деле эти немецкие плацдармы были причиной, по которой пострадал К. П. Пядышев. Так, глобально, можно назвать, что он ещё не сработался с такой своеобразной фигурой, как Климент Ефремович Ворошилов. Было понятно, что могли искать ответственного за неудачу, но факт остаётся фактом, что за захват этих плацдармов немцами вину вменяли в том числе К. П. Пядышеву, хотя на самом деле немцы находились в очень шатком положении. Кто мог стать их противником?
Помимо Училища, противником немцев могла стать ополченческая дивизия. Ленинградское ополчение—это ЛАНО, то есть Ленинградская Армия Народного Ополчения, формировалась ещё с 27 июня 1941 года. То есть, на самом деле это была такая партийная инициатива, соответственно формировались 1-я дивизия народного ополчения, считалась сформированной уже 9 июля 1941 года, 2-я и 3-я дивизии народного ополчения с 10 июля 1941 года, то есть время было крайне сжато. Но при этом они формировались достаточно грамотно с военной точки зрения, то есть командный состав до батальона ополченческие дивизии получали из запаса, а от батальона и выше—за счёт командирского резерва Ленинградского округа. В частности 2-й дивизией народного ополчения командовал полковник, Герой Советского Союза Н. С. Угрюмов, отличившийся в ходе советско-финской войны. При этом надо понимать, что в полковники он шагнул из комбатов, то есть по сути человек, который в финскую войну командовал батальоном, в июле 1941 года поднялся до командира дивизии, то есть ещё доверили сразу 10 тысяч человек. При этом 10 тысяч человек, хотя и мотивированные, но тем не менее они, конечно, не были военными профессионалами. Из кого же формировалась та же 2-я дивизия народного ополчения? 1-й стрелковый полк—из рабочих завода «Электросила», 2-й стрелковый полк—из рабочих фабрик «Скороход» и «Пролетарская Победа». Ну и в целом все три—из добровольцев Ленинградского, Куйбышевского и Московского районов Ленинграда. В артиллерийский полк вливались рабочие ЛенМясоКомбината, а также студенты Института технико-авиаприборостроения. Уже на 11 июля 1941 года 2-я дивизия народного ополчения насчитывала больше 9 тысяч человек, при этом вопреки легендам о том, что они были снабжены одной винтовкой на троих, на пятерых и десятерых, это совершенно не верно. Резервы вооружения имелись, поэтому на 9 тысяч человек было 7 650 винтовок и 1 000 карабинов. Конечно, не хватало ручных пулемётов, то есть имелось два ручных пулемёта в взводе, две трети, но тем не менее, например, станковых пулемётов было 70 из 166 положенных по штату, для сравнения в 1944-45 годах дивизия могла запросто воевать с 40 станковыми пулемётами. Правда не имелось противотанковых орудий, имелась полевая артиллерия—35 орудий, на самом деле мало. Самой главной проблемой, конечно, была подготовка—50% рядовых ополчения вообще никакой подготовки не имело. Это связано с тем, что Красная Армия долгое время держалась в совершенно ничтожной численности, 700-800 тысяч человек. Вот эта смешанная территориально-кадровая система, самое главное, она мало через себя пропускала людей, чтобы получить военную подготовку. Поэтому люди, особенно старших возрастов, они её просто не успевали получить.
Ну и на случай, если некоторые люди скажут,(а такие есть, уж поверьте—Авт.) что советские документы врут и что на самом деле была одна ржавая винтовка на троих, то имеется допрос человека из 2-й дивизии народного ополчения, который был захвачен немцами в ходе боёв за плацдарм. Это был советский сержант, то есть, опять же, такой свидетель, вполне корректный с точки зрения того, что он фактически был не добровольцем, а был призван из запаса и он прямо говорит, что его призвали из запаса, он влился в состав дивизии, ему дали винтовку, 60 патронов, противогаз, гранаты, выдвинулись к плацдарму. То есть на самом деле вооружение неплохое и даже миномётов было в избытке.
13-14 июля 1941 года 2-ю дивизию народного ополчения восемью эшелонами с Витебского вокзала и один эшелон автотранспортом отправили на фронт, как говорится, через две недели после формирования и бросили в бой. На самом деле К. Е. Ворошилова принято критиковать, но Климент Ефремович в данном конкретном случае поступил вполне грамотно. В чём это выразилось? Он дал ополченцам танки с Ленинградских курсов усовершенствования командного состава, такое учебное заведение, в котором, естественно, имелись все образцы военной техники и, по сути, были танки всех типов, которые были на тот момент в Красной Армии, включая экзотические, как Т-50, были КВ, Т-34 И БТ.
Действительно, советская атака немецкого плацдарма происходит уже 15 июля 1941 года. Причём, по показаниям очевидцев, лично К. Е. Ворошилов и командующий фронтом Маркиан Попов наблюдают за процессом, кстати, туда же отправили К. П. Пядышева. К. П. Пядышев при этом честно сказал, что поскольку он прибыл в последний момент, план атаки был не его и он не считал нужным менять план, потому что этот план был подготовлен уже на момент его прибытия. По воспоминаниям начальника инженерного управления, Маркиан Попов и К. Е. Ворошилов стояли буквально в 500 метрах от деревни, которая была занята немцами, то есть на самом деле при удачном выстреле немецкой гаубицы могли накрыть сразу Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова и командующего фронтом генерал-лейтенанта Попова. Но тем не менее они своими глазами наблюдали бой и вот этот начальник инженерного управления, Бычевский, он рассказывает аргументацию К. Е. Ворошилова, К. Е. Ворошилов совершенно правильно говорил, что противника из села надо было выбить до ночи, пока он не закрепился, то есть там пока мало немцев и может быть их удастся выбить. Конечно, это было несколько заносчиво, но правильно, потому что немцы точно также рекомендовали атаковать советские плацдармы.
Так что было в этом полку Курсов усовершенствования командного состава, то есть, что привёз с собой Климент Ефремович Ворошилов? Он привёз с собой 10 КВ, 8 Т-34, 25 БТ-7, 24 Т-26, 3 Т-50, 4 Т-38(конечно, то ещё «сокровище»—Авт.), один Т-40 и семь бронемашин. Тем не менее десяток КВ—это серьёзное и хорошее средство для удара и они пошли в бой. На самом деле бои продолжались несколько дней и ополченцы сделали чудо. Хотя, конечно, на них в отчётах полка Курсов усовершенствования комсостава жалуются, что они не поддержали атаки, но учитывая, что немцы противодействовали пулемётами, миномётами и артиллерией, это была сама по себе непростая задача—идти в атаку на этот немецкий плацдарм, потому что немецкая танковая дивизия—она сама по себе серьёзный противник.
Но тем не менее немецкий плацдарм удаётся «обжать», то есть у немцев удаётся отбить одну из деревень и, конечно, со стороны немцев ситуация имела такой апокалиптический оттенок—поддержки люфтваффе нет, зато русские поддерживают свои атаки авиацией. На самом деле такие же атаки происходили и в районе Сабска, где держались советские курсанты, то есть попытались оба немецких плацдарма ликвидировать. Но ликвидировать их—это конечно перебор, вряд ли бы даже при задействовании более крупных сил можно было бы отбиться, не будем забывать, что та же 6-я немецкая танковая дивизия имела опыт борьбы с советскими КВ с первых дней и для неё как бы появление этих «пятидесятитонных танков», как их называли немцы, как говорится, для неё не было шоком.
Если посмотреть донесения о том, сколько потеряли ополченцы, они отчитались, что на 19 июля 1941 года погибло 123 человека, 406 ранено, 672 пропали без вести. При этом пропавшие без вести каждый день возвращались десятками, потому что они попадали в соседние медсанбаты, были, что называется, рассеяны немцами и потом возвращались. Если буквально процитировать: «Дать сейчас сведения о потерях трудно. Люди, считающиеся пропавшими без вести, ежедневно десятками возвращаются в свои части после боя», то есть просто, что называется, заняли оборону, где-то залегли, радиостанции нет, их считают исчезнувшими, а они на самом деле на своём месте. В итоге потери за несколько дней боёв всё же 1 200 человек, это когда Раус, немецкий командир из 6-й немецкой танковой дивизии говорит, что там какая-то «кровавая баня», всё же это преувеличение. В итоге из 672 пропавших без вести вернулась половина. Поэтому, строго говоря, если посчитать до 20 июля 1941 года, то есть там ещё продолжались бои, то уточнённые потери 1 164 человека, 156 убитыми, 310 пропавшими без вести и остальные ранеными. То есть на самом деле, по меркам 1941 года, потери умеренные и если посмотреть на последующие события, там были куда более жёсткие примеры того, что случалось с советскими дивизиями в подобных ситуациях под ударами немцев в случае их прорывов.
Нелишним будет сказать, сколько потеряли курсанты, они потеряли до 20 июля 1941 года, до момента относительного затихания боёв за плацдармы, 73 человека убитыми, 48 пропавшими без вести, а всего—341 человек.
Что потерял противник? У курсантов постепенно упрочнялась оборона за счёт выведенных с фронта и пополненных дивизий Северо-Западного фронта, противник советской стороны, 1-я немецкая танковая дивизия с 14 по 20 июля 1941 года потеряла 262 человека, в том числе 80 человек убитыми и пропавшими без вести, то есть нельзя сказать, что там соотношение 1 к 20 и были какие-то страшные бои. Здесь надо понимать, что результативность дивизии оказалась практически на уровне курсантов, то есть мотивированный личный состав, действительно, элита из рабочих и интеллигенции Ленинграда действовала хорошо, они, конечно, продемонстрировали высокую стойкость и фактически здесь они удержали немцев от немедленного прорыва дальше, потому что настроения у немцев были как раз двигаться дальше.
Но не тут то было. Было оказано сопротивление и любые аргументы командующего немецкой 4-й танковой группой Гепнера о том, что «надо ковать железо, пока горячо», натыкались на «глухую стену» непонимания, поскольку командование группой армий «Север» в целом считало, что нужно подтянуть силы, надо подтянуть пехоту и только после этого продолжать наступление. Самой главной «головной болью» немцев на тот момент была 8-я советская армия, которая отошла в Эстонию. Ситуация была такова, что немцы ворвались в Прибалтику, но полностью окружить и уничтожить 8-ю советскую армию они не смогли, она сначала отошла на рубеж Западной Двины, к Риге и дальше отходила в Эстонию, там достаточно неприятная местность для наступательных действий и 8-я советская армия остаётся в Эстонии. Кроме того, расширяется воронкообразно немецкий фронт наступления, растягивается тот фронт, который должна была занимать группа армий «Север», но Эстония для немцев была основной «головной болью», поскольку ликвидация советских войск в Эстонии продолжалась вплоть до конца августа 1941 года, а там постепенно высвобождали немецкие пехотные дивизии, но именно не сразу. Реально советские войска были отрезаны и их спасением была только главная база Краснознамённого Балтийского флота, то есть Таллин, они отходили к Таллину и, конечно, в этом процессе были успехи и неудачи с окружением части советских войск.
Кроме того, ещё одной задачей немцев была зачистка восточного берега Чудского озера, то есть им нужно было прикрыть фланг 4-й танковой группы, потому что 4-я танковая группа, что называется, обходила советские очаги сопротивления и размётывала попадающиеся по пути советские части, она, конечно, какие-то советские соединения просто отбрасывала в сторону, хотя они сохранили относительную боеспособность. В числе таких, например, была советская 118-я стрелковая дивизия, которая потом как раз-таки добивалась немецкой пехотой, её частично эвакуировали по Чудскому озеру. Но в целом считали обстановку неподходящей для того, чтобы двигаться дальше.
Причём, надо сказать, что идут упрёки о том, что Гудериан в аналогичных условиях прямо с рубежа Днепра пошёл наступать дальше. Но там, как нам, опять же, сообщает Пауль Карель, то есть главный сплетник того, что происходило в высших эшелонах, был как раз Пауль Карель, который был переводчиком в высших сферах, он слышал, что называется, все скандалы, интриги, расследования и действительно он прямым текстом говорит, что там, где были Клюге и фон Бок, они более мыслящие люди, а вот где был фон Лееб, человек больше пехотный, он не разрешил Гепнеру ничего делать. То есть на самом деле ситуация для немцев на севере от первых успехов, можно сказать, стала неопределённой, вроде бы быстро наступали, а потом—сначала неудача с Сольцами, то есть когда корпус Манштейна бросили на Новгород, он получил контрудар под Сольцами, его развернули на другое направление и он там застрял, то есть получилось, что немецкая 4-я танковая группа разошлась в разные стороны. С одной стороны это, конечно, допустимо—на разные задачи направлять разные танковые корпуса, но тем не менее один корпус 4-й танковой группы Гепнера воевал, можно сказать, практически у Финского залива, а другой корпус находился условно у Старой Руссы, то есть на огромном расстоянии.
И вот эта общая операция, которая планировалась, её сроки постоянно сдвигались, хотя, опять же, немецкое командование 4-й танковой группы, то есть Гепнер, Рейнгардт и пр., они все считали, что нужно как можно быстрее прорываться. Но тем не менее всё откладывалось на август 1941 года, то есть фактического броска на Ленинград не получилось, с одной стороны—немцы не подтянули пехоту, а с другой стороны—советские войска оказали такое ожесточённое сопротивление, что им надо было подтянуть и в немецком наступлении участвовала пехота. Кроме того, немцам нужно было наступать сразу на нескольких направлениях и к августу 1941 года они были готовы осуществить очередной бросок. Причём всё это проходило под записи Рейнгардта, когда командир 41-го танкового(моторизованного) корпуса Рейнгардт писал в дневнике : «Вновь проволочки. Это просто ужасно. Шанс, который мы получили, уже упущен. Положение день ото дня становится всё более и более сложным».
Но тем не менее командование группы армий «Север» считало, что всё идёт по плану, хотя действительно, на самом деле, 4-я танковая группа две недели фактически стояла на месте. У немцев создаются три оперативные группы, одна из них на правом фланге—пехотная Группа «ШИМСК», которая должна была прорываться на Новгородском направлении. В центре—Группа «ЛУГА»—56-й моторизованный корпус и основная сила, ударный таран—это Группа «СЕВЕР», в неё входили 41-й танковый(моторизованный) корпус, который захватил плацдармы, усиленный 1-й немецкой танковой дивизией, и 38-й армейский корпус, который был представлен всего одной пехотной дивизией—58-й. Ну и соответственно Группа «ШИМСК» должна была бить на Новгород, Чудово, окружить Ленинград с востока и «обрезать» все коммуникации Ленинграда с остальной страной. Группа «ЛУГА» фактически должна была сковывать, то есть наносить удар в центре и не позволять маневрировать по внутренним линиям, ну и наступать на Ленинград, когда, что называется, всё будет хорошо, наступать вдоль магистрали Луга-Ленинград. Ну и наконец Группа «СЕВЕР» должна была наступать на Ленинград с запада.
Вот этими тремя группами немцы рассчитывали, что называется, Ленинград добить. На тот момент, отдавая себе отчёт, немцами считалось, что можно выполнить заложенный в «Барбароссе» замысел, то есть захватить Ленинград и тем самым не просто нейтрализовать и захватить его промышленность, но ещё и обеспечить себе снабжение по морю через Финский залив. И на самом деле после захвата Ленинграда положение группы армий «Север» сильно облегчалось, то есть снабжаться через крупный порт, как бы его сильно не взрывали, но всё равно его можно было восстановить.
На самом деле положение советских войск не претерпело принципиальных изменений, то есть всё также советские дивизии были растянуты по фронту, пусть и пополненные. То есть, что у нас в действительности происходило на Лужском рубеже? На фланге 191-я стрелковая дивизия, протяжённость обороны—32 километра, 2-я ДНО(дивизия народного ополчения—Авт.), несмотря на все свои моральные качества—33 километра, 90-я стрелковая дивизия, пополненная, которая потерпела разгром между старой государственной границей и Лужским рубежом—22 километра. Непосредственно под Лугой один полк 3-й дивизии народного ополчения—27 километров и даже с учётом того, что там сложная местность—это много; 111-я стрелковая дивизия, опять же, восстановленная—34 километра; 177-я стрелковая дивизия—32 километра;235-я стрелковая дивизия—24 километра. В общем всё, конечно, было растянуто по фронту и без каких-то резервов. При этом 2-я ДНО(дивизия народного ополчения—Авт.) на 5 августа 1941 года, то есть после всех этих боёв на Лужском рубеже, насчитывала 6 800 человек. 90-ю стрелковую дивизию пополнили, то есть от «разорванной в лоскуты» дивизии получили на 5 августа 1941 года 10 600 человек, то есть на самом деле высокая численность и укомплектованность соединений, но другой вопрос—это было за счёт маршевого пополнения, то есть, конечно, всё это «вливание» пополнений без какой-то подготовки и серьёзного сколачивания, имелись какие-то дни, чтобы сколотить роты, батальоны, это конечно…
Теперь Лужская группа подчинялась Северному фронту и Северо-Западному направлению, то есть Северный фронт—это Маркиан Попов, Северо-Западное направление—это К. Е. Ворошилов. Ну и там сохранился такой «артефакт», как стрелковый корпус, им командовал Акимов, то есть 41-й стрелковый корпус. И на самом деле центр Лужского рубежа занимал 41-й стрелковый корпус, хотя Ставка Верховного Главнокомандования уже практически упразднила корпуса, но тем не менее какие-то организационные «ошмотки» всего этого оставались.
Ну, пожалуй, самым главным плюсом, который был на момент начала нового немецкого наступления, было то, что вернулись с севера, то есть послали на север, в Кандалакшу, 1-ю советскую танковую дивизию, одна из, так сказать, первого формирования мехкорпусов, то есть она успела получить технику ещё в 1940 году, формировалась из ветеранов финской войны, достаточно серьёзное подразделение под командованием генерала Баранова, по состоянию на 7 августа 1941 года она насчитывала 24 танка КВ, 20 Т-28(правда 6 в ремонте), 10 Т-50, 61 БТ-7, 4 Т-26. Она, конечно, вернулась из-под Кандалакши не в лучшем виде. Кроме того у неё отсутствовал мотострелковый полк и по сути это было две группы танков поддержки пехоты с полковыми штабами, конечно, это не предел мечтаний, нельзя считать, что это было прям 375 танков и всё по штату. На эту советскую танковую дивизию можно было рассчитывать не то, чтобы условно, тут надо понимать, что достоинством наличия танковой дивизии было то, что например, у неё были свои ремонтные средства, поскольку помимо этого с конвейера Кировского завода сходили танки и такой идеей советского командования было то, что передавать их, как танки непосредственной поддержки пехоты, их действительно передавали стрелковым дивизиям, в том числе дивизиям народного ополчения. Как раз эта 2-я дивизия народного ополчения получила 2 КВ и 2 Т-26 в районе Ивановского. Естественно эти танки «размазывались» по фронту. То есть, нельзя сказать, что на всех атакованных немцами участках они были, то есть, например, Кингисепп по сути находился на периферии немецкого наступления и немецкие атаки там были сковывающие, но тем не менее туда выделили 3 КВ.
Здесь вопрос был—как угадать, где ударят немцы, потому что, конечно, строго говоря, могли ударить где угодно, всегда серьёзной проблемой было угадать за немцев. Другой вопрос, что в конкретной ситуации немецкой атаки Лужского рубежа был такой фактор, что завоёванные немецкими танковыми частями плацдармы, немцы считали, что раз их завоевали, то с них и пойдут вперёд. Были идеи снять танковые дивизии и перебросить их на другое направление, с одного фланга группы армий «Север» на другой фланг, но это как-то не вызвало понимания на уровне танкистов. Поэтому немцы решили, что завоевали и отстояли плацдарм, причём ополченцев идентифицировали. Естественно, когда были эти атаки и захватывались пленные, в том числе я упоминал пленного советского сержанта, это даже скорее перебежчик, то есть он скорее всего по своей инициативе перешёл к немцам, поскольку, что называется, был пришлый человек среди ополченцев, просто имел сержантское звание на момент увольнения из армии, по понятным причинам я не могу назвать его фамилию(мало ли, родственники остались—Авт.). Потом он не находится в числе возвращённых из плена. Тем не менее немцы чётко знали, что перед ними ополченцы.
Немцы решают «вскрывать» два имевшихся плацдарма. Была назначена дата—8 августа 1941 года и 8 августа 1941 года хлынул проливной дождь. Но тем не менее немцы настолько долго ждали этого момента, что сказали, что дождь ерунда, идём в атаку. Соответственно под немецкий удар попали 2-я дивизия народного ополчения, курсанты и 90-я стрелковая дивизия. Надо сказать, что ополченцы очень нетривиально подошли к делу оборудования своих позиций. Это опять же, по данным 6-й немецкой танковой дивизии, ополченцы выкопали окопы без брустверов, эти окопы не «читались» на немецких аэрофотоснимках. Когда немцами планировались атаки, они смотрели аэрофотоснимки советской обороны и, фактически атака была вслепую.
В итоге немцы идут в атаку и натыкаются на советские позиции, там, где их не ожидалось. Опять же, немецкие документы, журнал боевых действий немецкого 4-го моторизованного полка—«их( то есть стрелков—Авт.) встретил настолько сильный огонь, о продвижении вперёд поначалу не приходилось и думать». Тот же Раус в воспоминаниях говорит о том, что «Пехота 4-го моторизованного полка занялась безуспешным поиском слабых точек, чтобы всё-таки попытаться прорваться. Отброшенные по всей линии смертоносным огнём невидимого врага, наши войска остановились по колено в болотной жиже, уткнувшись в путаницу проволочных заграждений, за которыми находились так и не выявленные советские позиции». То есть на самом деле ополченцы с любой точки зрения сделали больше, чем от них ожидалось.
Но тем не менее «сила солому ломит» и надо понимать, что при таком протяжённом фронте немцы постепенно прорывали оборону. Другой вопрос, что эта немецкая заносчивость «а давайте наступать в дождь», конечно сказалась на том, что у немцев не было технических средств борьбы с советской артиллерией, потому что помимо этого те самые выпускники авиаприборостроительного ВУЗа видимо ещё хорошо организовали артиллерийский огонь и для того, чтобы его подавит, немцам требовалось поднять в воздух самолёт-корректировщик. Но льёт дождь, погода плохая и в воздух их никак не поднять. Поэтому на самом деле первый день для немцев фактически провальный.
И надо сказать, что в первый день, опять же, с соседнего плацдарма наступает ещё 1-я немецкая танковая дивизия. Тут есть определённые противоречия в том, как себя повела 90-я стрелковая дивизия, то есть тут в одних документах пишут, что она отступила и всё бросила, а в других, что она крепко держалась. Тут видимо истина лежит посередине, то есть какие-то части и подразделения дивизии держались крепко, а какие-то нет. И на самом деле у 90-й стрелковой дивизии была хорошая подготовка в плане артиллерии, это прилично, по небольшому немецкому плацдарму. И фактически у немцев получалась безвыходная ситуация, ходили по кругу, то есть с плацдарма нельзя вырваться, потому что артиллерийский огонь. Чтобы подавить артиллерийский огонь, немцам на маленький плацдарм надо переправить свою артиллерию, но пока плацдарм не расширен, артиллерию не переправишь.
И эта «возня» продолжалась до того, что Гепнер отдаёт стоп-приказ, он говорит остановиться, оставить завоёванные позиции и отойти назад. Но этот приказ проигнорировали, то есть стоп-приказ, который неоднократно «доставался» немецким танковым соединениям, в данном случае его просто проигнорировали. Вообще это было такое поведение, которое вело к позиционной «мясорубке». Но в конкретной ситуации последний брошенный в бой батальон, он сыграл свою роль. И немецкий удар вопреки, опять же, немецкому приказу остановиться, он всё же позволяет немцам прорваться на дорогу Сабск-Молосковицы и в итоге им удаётся переломить ситуацию в свою пользу, причём именно на участке курсантов и 90-й стрелковой дивизии, а ополченцев они отжимают, то есть немцы их отталкивают и ополченцы постепенно отходят на север. Ну и на самом деле тут начинается перелом. И здесь справедливости ради, опять же, журнал боевых действий немецкой 1-й танковой дивизии: «Значительное число солдат противника сдаётся в плен». Это как раз к вопросу о том, насколько хорошо выступала 90-я стрелковая дивизия, это было в зависимости от того, откуда прибыли те самые люди из пополнения.
По немцам там впервые ударили «катюши», то есть теперь и группа армий «Север» тоже начала «знакомиться» с советской реактивной артиллерией, это 9 августа 1941 года. Пока идёт бой, следует приказ на погрузку в эшелоны 1-й гвардейской дивизии народного ополчения, то есть это было такое «изобретение» Жданова, он авансом присваивал ополченцам гвардию, соответственно требовалось какое-то время на перевозку. Тем временем Маркиан Попов отдаёт приказ на контрудар—окружить и уничтожить вырвавшегося противника, всё как обычно. Но конечно сил у советской стороны при таком растянутом фронте на то, чтобы нанести ещё и контрудар, этого не получается. И конечно здесь ситуация была такова, что нужны были скорее может быть более мощные танковые силы. У советской стороны были и тактические ошибки. То есть был доклад офицеров советского Генштаба, которые говорили о том, что как раз в полосу 90-й стрелковой дивизии подтягивают противотанковую бригаду. То есть у нас ещё пытались формировать противотанковые бригады, причём по предвоенным нормативам. Перед войной было сформировано 10, а это была 14-я противотанковая бригада. Но там, конечно, были не советские зенитки, а пушки 45-мм и 76-мм, их поставили на открытые позиции и офицер советского Генштаба написал прямым текстом, что «…противотанковые орудия выдвинуты на открытые позиции, в результате чего сразу же были выведены из строя артиллерией противника», то есть попытка остановить немцев специальным противотанковым соединением РГК ни к чему не приводит.
И по сути в этот момент у советской стороны возникает кризис из-за того, что отсутствуют резервы, то есть пытались «затыкать» какие-то «бреши» какими-то отрядами, которые конечно же не могли обеспечить удержание позиций под ударами противника. И это неверное определение советским командованием того, куда ударит противник, оно приводит к тому, что на шоссе о Кингисеппа на Ленинград встаёт 1-я гвардейская дивизия народного ополчения, которая сразу попадает под очень сильный и неприятный удар 1-й немецкой танковой дивизии, то есть немцы идут на Гатчину и Красногвардейск. По сути оборона 1-й гвардейской дивизии народного ополчения достаточно быстро немцами сметается и дивизия теряет сразу из 10 тысяч человек, реально за две недели боёв, но в основном они были понесены в процессе сдерживания немецкого прорыва в десятых числах августа 1941 года, она теряет сразу 6 200 человек, в том числе по донесениям прошли 41 человек убитыми и аж 5 436 пропавшими без вести, то есть реально дивизия была размётана. Конечно то, что поставили неопытных ополченцев на шоссе, они с этим не справились. А вот другую прибывшую дивизию поставили фронтом к северу от шоссе, то есть ожидали, что немцы пересекут шоссе и пойдут дальше, к Финскому заливу, советские части здесь выстраивают заслон, а немцы обманывают, разворачиваются и идут вдоль шоссе. Конечно, ситуация здесь резко ухудшалась и единственное, что спасало—это прибытие свежих советских формирований. При этом, опять же, для сравнения, статистика потерь 2-й дивизии народного ополчения, она с начала боевых действий, то есть с июля и до 25 августа 1941 года, согласно общему отчёту, она потеряла 4 тысячи человек, в том числе 462 человека убитыми и тысячу человек пропавшими без вести, то есть сохрани ла боеспособность. Впоследствии она была переформирована в обычную стрелковую дивизию и воевала в дальнейшем, понятно, что не весь её состав был прежним, ополченческий, но тем не менее можно сказать, что в обороне Лужского рубежа она сыграла исключительную роль.
Дальше немцы продвигаются вперёд, но в какой-то момент опять следует остановка немецких частей и, опять же, Пауль Карель пересказывает не абы кого, а начальника штаба 4-й танковой группы генерала Шаль де Больё, который считал, что «…генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб(то есть командующий группой армий «Север»—Авт) заботился о том, чтобы дать пехотным дивизиям своего близкого друга, командующего 18-й армией, возможность принять участие в захвате Ленинграда». Это на самом деле звучит несколько сомнительно, то есть тут были объективные причины, связанные с тем, что задерживались другие группы, но факт остаётся фактом—в какой-то момент немцы останавливаются и начинают подтягивать свежие силы.
Если идти последовательно, вот у них есть прорыв, который пробивается Группой «СЕВЕР» внутри группы армий «Север», она прорывается на Гатчину и Красногвардейск. В центре у них такая Лужская «подкова», то есть фронт под Лугой был в форме подковы и там соответственно атаковала свежеприбывшая дивизия СС «Полицай»(СС—признана Нюрнбергским трибуналом преступной организацией—Авт.), при этом если кто-то думает, что «Полицай», это из коллаборационистов—ничего подобного, её просто формировали из полицейских, из личного состава ведомства полиции, она была пехотная, то есть если кто-то думает, что у неё были танки, нет, это обычная пехотная дивизия. Также была немецкая 269-я пехотная дивизия и немецкая 3-я моторизованная дивизия.
Они атакуют и, надо сказать, что советские части успели укрепиться, хотя, опять же, в документах много говорится о том, что много промахов в строительстве обороны, что вместо траншей там какие-то ямки и видимо такие участки тоже были, но если они были в глухих лесах, то Бог с ними, с этими ямками. На самом деле дивизия СС «Полицай»( СС—признана Нюрнбергским трибуналом преступной организацией—Авт.) достаточно тяжело пробивалась, включая гибель её командира, который, что называется, пошёл в первых рядах и погиб от прилетевшей русской мины. Причём количество, сколько немцы сняли мин, сапёрный батальон дивизии СС «Полицай»( СС—признана Нюрнбергским трибуналом преступной организацией—Авт.) отчитался о том, что обезвредил 6 790 мин всех типов, которые содержали 46 тонн взрывчатки. Командир этой дивизии погиб от прилетевшей мины, а не наступил на неё. А так, оборону на этом участке «подпирали» танками КВ и надо сказать, что имелось всего 3 КВ, 177-я стрелковая дивизия располагала всего тремя танками КВ и их использовали в контратаке, один из танков завяз, один расстреляли немецкой зениткой. И на самом деле могут высказать упрёк, что танки надо было вкопать, что называется, поставить танки в засаду, но когда у советской стороны достаточно широкий фронт, расставленные по засадам танки, тем более, когда они друг друга даже не видят, это как плохие ДОТы, а ДОТы и так имелись.
Поэтому танки КВ достаточно разумно использовали. Другой вопрос, что немцы имели возможность ознакомиться с танками КВ, выработать какие-то принципы их поражения, причём на этом участке были экранированные КВ, эти подбитые машины остались на фотоснимках. Немцам удалось отбиться, но тем не менее этот немецкий удар был скорее сковывающим. Более серьёзным был удар Группы «ШИМСК», которая била на Новгород. Вот там никто никуда не спешил, поскольку была сплошная немецкая пехота и они не отказывались от поддержки авиации, тем более туда отправили целый 8-й немецкий авиакорпус Рихтгофена, переброшенный из группы армий «Центр». Поэтому когда хлынул дождь, командующий 16-й немецкой армией Буш решил не отказываться от авиационной поддержки. Погода ухудшается, вечером 7 августа 1941 года следует стоп-приказ, ждём. И только когда проходит два дня и погода улучшается, в воскресенье 10 августа 1941 года в 4.30 утра начинается штурм позиций советской 48-й армии.
При этом надо сказать, что советская 48-я армия, хотя, конечно по меркам 1941 года 57 тысяч человек это довольно много, но в условиях, когда ей противостоят достаточно крупные немецкие силы, пара немецких армейских корпусов, они имели по крайней мере двойное общее превосходство. Кроме того, немцы сосредоточили главный удар на узком фронте, 16 километров, у них были штурмовые орудия и они поставили зенитки на прямую наводку, расстреливать советские ДОТы. Ещё один неприятный момент, который способствовал немецкому прорыву на Новгородском направлении, то есть прорыв обороны состоялся уже 13 августа 1941 года, за три дня они «прогрызли» советскую оборону, дело в том, что в руки немцев попал подробный план обороны 128-й стрелковой дивизии, то есть реально попал документ, подробности попадания неизвестны, скорее всего какие-то разведпоиски, в результате которых был захвачен или советский командир с этим планом, или где-то в землянке его захватили, но факт в том, что этот план у немцев оказался. На нём были обозначены минные поля, основные узлы сопротивления и распределение сил. Имея на руках план советской обороны, естественно спланировали авиационную поддержку по узлам обороны и две немецкие пехотные дивизии за три дня, конечно, с достаточно тяжёлыми боями, с использованием штурмовых групп и активным использованием каких-то штурмовых действий, немцы тем не менее прорвали оборону и пошли на Чудово.
Сначала первоначальной целью немцев был Новгород. Начальник Генерального штаба Красной Армии Б. М. Шапошников 16 августа 1941 года приказывает город Новгород не сдавать, держать до последнего бойца. Немалую роль в обороне Новгорода сыграли остатки 28-й танковой дивизии Черняховского, то есть восхождение Черняховского началось в том числе с боёв за Новгород. Причём для немцев бои были достаточно неприятные, в том числе там шло окружение одного из полков немецкой пехотной дивизии. Но удержать Новгород всё равно не удалось. 20-22 августа 1941 года немцы прорываются на ближние подступы к Ленинграду, перерезают Октябрьскую железную дорогу в районе Чудово. В итоге Лужская группа оказывается в окружении, то есть на тот момент как раз эти войска, попавшие в окружение, были объединены в Группу, Лужская группа, которая потом была переименована в Южную группу генерала А. Н. Астанина. «Котёл» замкнулся 26 августа 1941 года. То есть 26 августа 1941 года действительно было перехвачено снабжение, то есть все коммуникации, идущие во вне.
Причём надо сказать, что «котёл» замыкала немецкая 8-я танковая дивизия и поначалу она только огнёи контролировала дорогу, выходящую из «котла». В «котёл» попали 70-я, 90-я, 111-я, 177-я, 235-я стрелковые дивизии, 1-я и 3-я дивизии народного ополчения, 24-я танковая дивизия. Они разошлись на несколько групп и отрядов. Их возглавили генерал А. Н. Астанин, командир 177-й стрелковой дивизии полковник А. Ф. Машошин, А. Г. Родин, командир 111-й стрелковой дивизии С. В. Рогинский и Г. Ф. Одинцов.
Теперь о А. Г. Родине. Ситуация была следующая. Командир 24-й танковой дивизии М. И. Чесноков заболел, с температурой 40 градусов. Потом в отчёте написали, что его оставили у партизан, но, скажем так, другими сведениями это не подтверждается. Основную группу 24-й танковой дивизии вёл А. Г. Родин. Ещё один своего рода парадокс заключался в том, что за А. Г. Родиным пошёл комиссар. И на самом деле А. Г. Родин вывел из окружения отряд 24-й танковой дивизии численностью 794 человека, это немало. Причём замыкание «котла» произошло 26 августа 1941 года, к тысяче человек группы А. Н. Астанина вышли 15 сентября 1941 года, то есть она реально, практически две с половиной недели выходили по лесам и болотам. Если читать отчёты и воспоминания, то пытались выходить с артиллерией, стелили гати для орудий, в конце концов оставляли самые боеспособные трактора, на самом деле здорово намучились, но в итоге в последний момент, когда уже вышли к шоссе, там «крышку котла», внешний фронт окружения, образовывало шоссе, по которому шло интенсивное движение, через него прорывались ночью, естественно, фактически все вытащенные на руках пушки пришлось бросить.
Тем не менее из окружения вышли и баланс следующий. В Лужском «котле» оказалось 43 тысячи человек, вышли из него в сумме 13 тысяч. Причём выходили в разные стороны, некоторые выходили на север, к Ленинграду, а некоторые выходили в сторону Москву и на самом деле выходили чуть ли не в полосу Северо-Западного фронта. По имевшимся немецким данным, по итогам окружения, в плену оказалось 20 тысяч человек, основную массу из них взяла 8-я танковая дивизия, то есть это скорее всего советские тылы, дивизия как раз замкнула «котёл», на неё отходили советские тылы и видимо эти тылы были в основном взяты, причём были в основном взяты ещё до 11 сентября 1941 года. Складывая одно с другим, ещё примерно 10 тысяч человек скорее всего приходится либо на тех, кто присоединился к партизанам, выходил позднее, потому что вообще выходили до октября 1941 года.
Такой тонкий момент—это снабжение по воздуху. Действительно пытались снабжать по воздуху, например 5 сентября 1941 года, как раз разгар выхода из окружения, было 6 самолётов Р-5 и прописью был «Дуглас DC-3». Скорее всего это был «Дуглас» лицензионной постройки, то есть советского производства, ПС-84, тем не менее в документах он проходит, как «Дуглас». 4 сентября 1941 года А. Н. Астанин просит 10 тонн сухарей, 3 тонны концентратов, 20 тонн бензина, 4 тонны дизтоплива, 1 600 снарядов, соль и т. д., то есть написал длинный список, это вполне разумно и немного весило. Реально до 11 сентября 1941 года ему доставили едва ли не половину, то есть 5 тонн сухарей, тонну концентратов, 5 тонн бензина, две тонны дизтоплива и 456 снарядов 76-мм. То есть на самом деле кому то это позволило дотащить тракторами орудия, кому то даже доехать до того самого шоссе, по которому, согласно рассказам наших очевидцев, передвигались немецкие танковые части. К сожалению пришлось оставить примерно две тысячи раненых, то есть это прямым текстом называется, что раненых пришлось оставить, подтверждается это и показаниями очевидцев.
Но тем не менее Лужский рубеж сыграл огромную роль в удержании Ленинграда, потому что бои на нём всё же шли долго, при том, что казалось бы, 280 километров, растянутые по фронту советские дивизии. На то, чтобы сломить их сопротивление, немцам понадобились большие усилия и, самое главное, время тут работало на Красную Армию. Формировались новые дивизии, собственно появлялись «на сцене» не только ополченческие, но и вполне полноценные дивизии, что называется, из общего потока свежих формируемых соединений, например 281-я стрелковая дивизия нового формирования, 291-я стрелковая дивизия. И за счёт прибытия новых дивизий удавалось формировать новый фронт, восстанавливать его и тут действительно время работало на Красную Армию, в том числе и в плане того, что нужно было отдавать танки на Московское направление. Эта растяжка событий по времени с 26 августа 1941 года, 26 августа 1941 года «котёл» только замкнулся, пока его ликвидировали, пусть даже на этом была задействована немецкая пехота, это всё время.
И на самом деле к концу августа 1941 года у немцев уже сформировалось мнение, что штурм Ленинграда не состоится, то есть будет его изоляция, но штурма не будет. Оборона Лужского рубежа заставила немцев пересмотреть план атаки на Ленинград с целью его захвата на наступление с целью блокирования города, с какой-то отдалённой перспективой его изоляции от снабжения извне. Но в целом настроение было именно такое—изолировать.
Несомненно Лужский рубеж был ключевой силой, которая заставила пересмотреть немецкие планы. Опять же, немцам были нанесены потери, временные задержки, перераспределение сил. Так что в том числе ополченцы сыграли даже больше, чем можно было ожидать от людей, которые не прошли какой-то подготовки и не имели вообще никакого опыта. Это безусловно впечатляет и впечатляет сопротивление, когда ополченцы сопротивляются на уровне курсантов, это именно жители Ленинграда.
P. S. ПОДДЕРЖАТЬ АВТОРА И КАНАЛ МОЖНО НОМЕРУ КОШЕЛЬКА Ю-МАНИ 410018599238708 ИЛИ ПО ССЫЛКЕ ВНИЗУ.
**************************************************************************************************************************************************************
*************************************************************************************************************************************************************
