Эмиграция — в русской истории явление столь же привычное, сколь и постоянные потрясения. Но прежде, чем решиться на такой шаг, стоит узнать, как через это прошли другие. Esquire собрал книжную подборку об опыте эмиграции.
Эдуард Лимонов, «Это я — Эдичка»
Эдуарда Лимонова, тогда совсем молодого писателя и поэта, зарабатывавшего на жизнь пошивом джинсов, под давлением КГБ выдавили из СССР в 1974 году. Так начинается долгая и трудная история его эмигрантской жизни, выковывания собственного стиля и обретения славы. В 1976 году он пишет автобиографический роман «Это я — Эдичка», где он вполне реалистично излагает то, как жил в эмиграции человек, мечтавший заниматься литературой, — нет денег, нет работы, с перспективами очень сложно, все это не способствует тому, как устраивается личная жизнь (на самом деле — она разлаживается, люди чувствуют себя отчужденными друг от друга). Роман становится скандальным и популярным, Лимонов продолжит его двумя другими книгами «Нью-йоркского цикла»: «История его слуги» и «Дневник неудачника». Жизни в эмиграции посвящены и другие его книги — «Укрощение тигров в Париже», «Палач», впечатления от встреч и знакомств нашли отражение в «Книге мертвых». Парадоксально, что к моменту возвращения в Росиию опыт заграничной жизни закалил Лимонова, его ждали здесь как большого писателя, его книги в конце восьмидесятых и девяностых расходились миллионными тиражами. Вопрос, если бы была возможность избежать отъезда, готов ли он был бы отказаться от эмигрантского опыта, можно оставить риторическим, но если всерьез — скорее нет, чем да.
Сергей Довлатов, «Иностранка»
Сергей Довлатов осознанно, максимально долго оставался в СССР. Он, восхищавшийся ленинградскими писателями 1920-х и 1930-х, считал, что для того, чтобы продолжать писать, ему необходима родная языковая среда и что именно на родине, где его не допускали к публикации и он вынужден писать в стол, есть некоторое пространство для свободы творчества. Историю отъезда он изложил в рассказе «Полковник говорит — люблю», его жена с дочкой уехали, и он не счел возможным остаться здесь без них, к тому же постоянные намеки на отъезд со стороны компетентных органов не способствовали хорошему самочувствию. В других рассказах и заметках он подробно написал о жизни в эмиграции, работе в газете «Новый американец», общении с диаспорой и представителями еще первой волны. «Иностранка» — короткая, но, скажем, очень победительно-витальная повесть о молодой эмигрантке Марусе Татарович, которая уехала не из-за преследований, но за личным счастьем и в итоге нашла его. Попутно Довлатов представляет целую галерею портретов русского эмигрантского Нью-Йорка — каждый двумя-тремя штрихами, но получается так выразительно и живо, что кажется, будто его героев все еще можно встретить где-то совсем рядом.
Иосиф Бродский, «Полторы комнаты»
На момент эмиграции из СССР Бродский уже был известен на Западе. В 1964 году его судили по обвинению в тунеядстве — по указу «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». За Бродского вступились видные писатели и поэты, стенограмма суда над ним, записанная Фридой Вигдоровой, широко разошлась в самиздате и тамиздате, движение в его защиту стало международным. После «Крестов» и ссылки он передает свои стихи для печати за границей — и вскоре КГБ вынуждает его к отъезду. Несмотря на то что он выстроил успешную университетскую карьеру в Америке и получил Нобелевскую премию по литературе, он тосковал по Ленинграду и родителям. После их смерти, он пытается осмыслить связь с родным городом, детство, юность и потерю родителей в эссе «Полторы комнаты», которое построено как умозрительное возвращение домой. В 2009 году режиссер Хржановский по мотивам эссе снимает фильм «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину», где родителей Бродского играют Юрский и Фрейндлих.
Анастасия Писарева, «О чем молчит Биг-Бен»
Писарева — юрист-международник, это обеспечивает достоверность фактуры, характер деталей и сюжет книги. Москвичка отправляется работать в Лондон — прекрасный город на Темзе, город из британских фильмов и классических английских романов. Однако Лондон не приветлив к ней, и вместо кинематографической и книжной картинки, она встречает еще одну разновидность бессмысленного кафкианского ада — только процессы, условности и нюансы другие, не похожие на российские. Во многом это книга о том, как тяжело войти в недружелюбную среду и остаться там, но все-таки с надеждой на лучшее.
Александр Стесин, «Нью-йоркский обход»
Стесин, лауреат премии «НОС», — поэт, писатель, врач-онколог. Он принадлежит уже к четвертой волне эмиграции — его семья уехала из России в 1990 году, когда ему было 12 лет. Сам он говорит, что во многом воспитан именно литераторами — эмигрантами третьей волны и их кругом, среди учителей называет Алексея Цветкова, вспоминает о несостоявшейся встрече с Бродским — он умер незадолго до того, как она могла случиться. Проза Стесина прежде всего соотносится с его профессиональным опытом — работой врачом в Нью-Йорке, поездками в Африку под эгидой организации «Врачи без границ», в его книгах чувствуется существование именно на грани разных культур, связь не только с русскоязычной литературой, но прежде всего — с мировой культурой вообще. «Нью-йоркский обход» — книга о жизни и смерти, о жизни как путешествии, о том, как за, казалось бы, привычными явлениями проявляется их метафизическая суть. Сейчас Стесин живет в Америке, где продолжает работать врачом, пишет книги на русском языке и активно издается в России.
