(текст насыщен спойлерами к фильму, так что если вы еще не смотрели Метрополис 1927 года, то предлагаю сначала его посмотреть и получить максимальное удовольствие)
Метрополис является кладезем смыслов и историй, это большой аттрактор для обсуждения. Чего стоит сама история картины, ее сокращения и последующей реставрации, которая так и не вернула нам изначальное произведение. Уже само это как бы указывает на неоднозначность, многогранность, сложность произведения. Да, возможно для современного зрителя, посмотревшего десятки более поздних картин, вдохновленных Метрополисом, она покажется не такой уж интересной и многообразной. И все же хочется признать, что существует мало фильмов, столь обильно наполненным различными полноценными смыслами. Речь здесь не просто про отсылки или цитирования, коими изобилуют современные «авторские фильмы» да и просто произведения искусства. В Метрополисе – это полноценные Гегелевские диалектические конструкции, смыслы и их интерференции на самом высоком уровне. Именно об этом хотелось бы поговорить в отношении этой картины.
Мир Метрополиса
На поверхности лежат две фундаментальные темы, которые волновали, волнуют и будут волновать человечество всегда: взаимодействие с другими людьми и взаимодействие с Богом. Во взаимодействии людей мы видим гиперболизированную классовую систему, ее квинтэссенцию, которая снилась в кошмарах Марксу. Рабочий класс, истощенный изнурительной работой до изнеможения, у которого есть силы только на то, чтобы работать, спать, да слушать религиозные проповеди - единственное, что держит эту систему. В этом контексте показательно, как Ланг изящно продемонстрировал Марксовскую же фразу «религия есть опиум для народа». Если же посмотреть на капиталистическую часть общества, то становится очевидным, что хотя она купается в роскоши и блаженстве, она далека от религии и всего духовного. Улицы верхнего Метрополиса просто кишат рекламками борделей и развлечений, которым жители города поддаются беспрестанно. Вся их жизнь – это потакание развлечениям, похоти, другим человеческим слабостям. В них нет ничего духовного.
Возникает поразительный когнитивный диссонанс, составляющий одну из глубочайших мыслей Метрополиса: люди, обитающие в Раю (в верхнем городе) – далеки от Бога и души, тогда как люди, обитающие в Аду (рабочем городе) – стремятся к нему, они во многом с Богом. Не кажется ли вам аллюзорным, что люди, которые имеют все свободное время в своем распоряжении – не находят ни минуты, чтобы посвятить его Богу, душе, тогда как другие люди, тратящие все свое время на изнурительную работу, умудряются найти небольшое время именно на это?
Это противоречие полностью меняет восприятие Рая и Ада в мире Метрополиса, но остается незамеченным в столь привычном для нас материалистическом понимании мира. Для нас же кажется очевидным, что наслаждающиеся всеми благами Вселенной жители находятся в Раю, а безропотно трудящиеся работяги – в сущем Аду. Но по факту, весь Метрополис – это большой Ад, а Рай там лишь иллюзорный, чтобы рабочих детей можно было водить туда и рассказывать им сказки, что возможно когда-нибудь они или их дети или внуки окажутся в этом Раю. Так и работает современный мир, в точном соответствии не с Хаксли, не с Оруэллом, а именно с Лангом и Харбоу. Дальше больше.
Духовность и религия
Религиозная тема крайне многообразна в фильме и не будучи большим экспертом в различных религиях трудно найти все соответствия и смыслы. Конечно, на первое место выходит христианство, как родная на тот момент для Германии религия. Примечательно, что христианство в картине выражено довольно противоречиво и искривленно. Центральным библейским сюжетом в фильме является, конечно, Вавилонская башня, ставшая аллегорией всего мира Метрополиса. И все же в Библии история о Вавилонской башне изложена по-другому и с другим смыслом. Это, безусловно, показывает отношение Ланга к духовной сфере и взаимоотношениям человека и Бога в целом, да и полностью соответствует как представлениям модернизма начала ХХ века, так и сегодняшним представлениям.
Суть этих представлений: человек – венец эволюции, стоит фактически наравне с Богом, а потому может возвести в свою честь великую башню, доказывающую и прославляющую его равенство с Богом.
Итогом фильма является то, что такая башня, суть есть – торжество человечества – возможна, стоит лишь найти посредника между двумя ключевыми социальными классами: рабочими и капиталистами. В Библии же, напоминаю, исход состоит совсем в другом, а именно в том, что человечеству никогда не сравниться с Богом, и эти попытки являются лишь следствием Гордыни, матери всех грехов. Нет ощущения, что в Метрополисе обыгрывается этот мотив, скорее наоборот, создается ощущение, что режиссер искренне верит, что человечество может построить Вавилонскую башню. И вот мы строим ее уже несколько тысяч лет, ценою бесконечных человеческих жизней, положенных на алтарь нашего самолюбия и самоуверенности...
Нельзя, однако же, сказать, что фильм совсем лишен духовности, ведь сердце и любовь красной нитью идут через все повествование. Некоторые справедливо замечают, что на фоне происходящих событий, смыслов и жерновов, эта нить кажется слишком уж тонкой и несущественной. Фредер – Посредник – совсем не тянет на роль Иисуса. Он предстает глупым, чувствительным, изнеженным юношей, который шарахается от любого проявления твердости и жестокости, слепо идет за кем-то, будь то образ «любви с первого взгляда» или коварный ум изобретателя, умело водящий его по лабиринту из дверей, не встречая никакого ощутимого протеста или реакции со стороны юноши.
В итоге, его сердце слепо, глупо и лишь каким-то чудом (а для кого-то – художественным абсурдом) становится таки скрепляющим кирпичиком на пути к светлому будущему. Честно – вся эта концепция трещит по швам, а потому, на мой взгляд, представляет один из наиболее слабых смыслов фильма, которому, однако же, следует отдать должное, ибо он в картине – центральный (об этом мы поговорим еще дальше). По факту же духовность не может быть служанкой разума или силы. Она не посредник между двумя великими силами. Она – третья великая сила. И все три должны находится в гармонии, только тогда мир может существовать сбалансированно. Иначе нас ждет разделение на «псевдо-Рай» и «как бы Ад», а по факту – всеобщий Ад Метрополиса в том или ином виде.
Перед тем как переходить к более осмысленным противопоставлениям и конфликтам в фильме, хочется закончить про религию, ибо отсылок в фильме много, и ряд из них является небезынтересными. Не вдаваясь в подробности, все же хочется здесь упомянуть и Апокалипсис, и смертные грехи (кстати, в картине заводным грехом является не столько Гордыня, сколько Похоть – вот вам и «сексуальная революция»), и отсылки вне христианства. История главного героя в начале – почти полная аналогия Будды, который жил в роскоши, но, узрев страдания, не смог вернуться к праздной жизни. Впрочем, Будда, в отличие от главного героя, пошел по пути разума, поиска истины и в конце концов нашел ее. Наш же Фредер никакой особенной истины не нашел, являясь все время лишь исполнителем разных волей и немного ребенком, но не мудрецом, не Апостолом, не искателем истины.
Многое в Метрополисе связано со смертью. Примечательно, что жену отца главного героя и возлюбленную изобретателя зовут Хель – как скандинавскую властительницу мертвых. Самое время рассмотреть конфликт этих двух персонажей.
Гениальность
Оставим любовную историю в стороне, но отец главного героя и гений-изобретатель не случайно противопоставлены в фильме. Ведь это тоже – один из по сей день актуальных конфликтов в обществе. Оба они представляют собой рациональных людей, принадлежащих интеллигенции, не рабочему классу. Они оба олицетворяют разные гении. Ротванг – это научный гений, великий изобретатель, мастер, который уподобился Богу в контроле над материей настолько, что способен создать машину, копию человека. Он – олицетворение науки.
Напротив, Фредерсен не является самим по себе великим изобретателем и всегда бежит к Ротвангу за советом по любому поводу. Однако же он – великий администратор, гений управления, способный спланировать и построить город, империю, так все организовать, чтобы все работало. Иными словами, он – гениальный правитель, тот самый «великий царь», который есть в истории почти каждого народа, и на которого они усиленно молятся, забывая, впрочем, что любая построенная великая империя рано или поздно падает под гнетом своих несовершенств.
Так или иначе, конфликт этих персонажей с поразительной точностью воспроизводит то, что мы можем наблюдать в повседневной жизни и сегодня: власть и знания зачастую находятся у разных людей. Как человек науки открою простым людям страшную вещь: многие современные крупные ученые на самом деле вовсе не являются учеными. Они являются тем, что называется «организаторы науки», то есть, людьми, которые управляют учеными. Ибо так складывается жизнь, что есть люди, которые обладают властью, а есть люди, которые обладают знаниями. Увы, но Платоновская власть философов на сегодняшний день не осуществилась.
Властью обладают люди, способные управлять, способные строить империи. Кажется, этот навык несовместим с ученостью, обилием знаний и научным подходом вообще. К сожалению, представление о том, что люди у власти являются самыми умными представителями рода человеческого – всего лишь иллюзия.
По-настоящему умным людям приходится быть в забвении или, в лучшем случае, им дозволяется быть на задворках псевдо-Рая и заниматься своими научными штуками, поскольку изредка они могут быть полезными для власти. Впрочем, стоит отметить, что частенько научные изыскания ученых являются и причиной серьезных катастроф и трагедий. Изобретения ядерного оружия, да и любого другого оружия – тому наглядный пример.
Воистину, значительным достижением человечества было бы примирение этих двух рациональных сущностей: власти и науки, вот им как раз не хватает посредника в виде сердца. Эти два персонажа, в конечном итоге, имеют такого посредника – но это, как мы уже упомянули, властительница мертвых Хель, а значит, их союз обречен на провал, что мы, в конечном итоге, и видим.
Из маленьких, но важных смыслов хочется завершить это рассмотрение местом, где обитает Ротванг – церквушкой, что неявно отсылает нас к происхождению науки: ведь наука родилась в монастырях, в теологах, исследователях богословия, а значит, имеет в себе духовное начало. Но спустя многие сотни лет оно окончательно забыто, и сегодня наука в экстремальных, хотя и не всех, случаях скорее является гонителем религии, веры и духовности, в духе пресного материализма называя духовное лишь придатком, надстройкой материального.
Психология толпы
Вернемся же к противопоставлению классов, которое в картине выражено в виде двух персонажей: Фредерсена как капиталиста и Грота как рабочего. Надо сказать, что остальные и рабочие, и аристократы представлены в виде самой что ни на есть толпы, фактически лишенные индивидуального сознания. Этот аспект блестяще и многократно проиллюстрирован в фильме массовыми сценами. По большому счету, обе категории людей являются одним и тем же – безвольной толпой, которой легко управлять, обычной массой, будь то богачи или бедняки.
Этот аспект поразительно соответствует тому, что мы видим и по сей день, когда разные СМИ, социальные сети и так далее умело управляют мнением и мыслями самых разных слоев населения от беднейших рабочих, уткнувшихся в телевизоры, до среднего класса, сидящего кто в инстаграмме, кто в фейсбуке, а теперь и даже самую молодую часть населения, залипающую в тик-токе. Неважно, богатый ты или бедный, итог один – ты теряешь свою индивидуальность, ты перестаешь быть человеком, становишься лишь винтиком в умелых руках.
Именно манипуляции массами являются ключевым источником разрушений и греховности в Метрополисе, что поразительно описало и предвосхитило не только события XX века, но и наш сегодняшний мир, каким мы его знаем. Еще один плюс в копилку того, почему мы живем в Метрополисе. Этот смысл, пожалуй, является самым грустным в фильме, ведь он с удивительной силой передает, насколько слепа толпа. Вы только посмотрите, что происходит.
Рабочие в порыве гнева и страсти уничтожают машину, что приводит к затоплению их города. Фактически, они как бы убивают своих детей (хоть те и оказываются спасены по счастливому стечению обстоятельств главными героями). Казалось бы, вот к чему приводят необдуманные разрушительные действия толпы. И что же они делают, когда осознают это? Правильно, идут совершать еще одно необдуманное действие, насилие, «сожжение ведьмы». Эта печальная история говорит об одном: у толпы нет разума от слова совсем. Она не видит даже самого очевидного. Взывать к ее разумности бесполезно. Она заменяет одну эмоциональность другой и живет только инстинктами, примитивными мыслями, простыми лозунгами и с легкостью может переходить от одной ошибки к другой. Выход есть только один.
Люди должны быть вне толпы. Должны сохранять свою индивидуальность, сохранять себя. Иначе мы теряемся в этой биомассе и превращаемся из людей в машину для насилия, в воплощение всех пороков, страстей и самого ужасного, что есть в человеке. От толпы нужно либо бежать, либо управлять. Но можно ли, управляя толпой, привести ее к развитию, к созиданию, а не разрушению? Фильм не дает ответа на этот вопрос. А история дает скорее отрицательный.
Классовое неравенство
Но вернемся к противопоставлению Фредерсена и Грота. Оба персонажа являются личностями, индивидуальностями, хоть и стоящими по разные стороны баррикад, но пытающимися взаимодействовать в этом мире. Они оба – разумные начала, понимающие, даже если колеблются это признавать в конце фильма, что без их взаимодействия ничего не получится. Они стараются принимать взвешенные решения, не основанные на чужих манипуляциях, хотя, в конечном итоге, и сами оказываются втянуты в переплетение игр и чуть было не теряют свою человечность и индивидуальность.
Эти персонажи олицетворяют собой именно социальные классы, их ценности, быт и взаимодействие. Фредерсен является типичным капиталистом по Марксу, диктатором, жестким управителем, выстраивающим четкую вертикаль, любое отклонение от которой карается исключением из системы, а фактически – потерей своего статуса и переход в рабочий класс. Поразительно, но именно это и происходит в современном мире: разорившийся капиталист сам становится рабочим, рабом господ, с которыми он еще недавно ел за одним столом.
Грот же является послушным рабочим, безусловно талантливым, но простым, который лишь честно выполняет свою работу. Видна его любовь к своему орудию труда. В отличие от большинства рабочих, Грот по-настоящему любит свою машину-сердце, заботится о ней не только потому что это нужно, но и потому что он этого хочет, ему это нравится. Здесь Грот – это олицетворение именно того рабочего класса, который видели перед собой Маркс и Ленин: подлинного двигателя прогресса, честных работяг, у которых незаслуженно отторгают результаты их труда. Способные, талантливые, любящие работать люди – настоящий идеал социализма.
К сожалению, эта идиллия в Метрополисе разбивается о рабочую реальность, где подавляющее большинство рабочих ненавидят свою работу, ненавидят машины, на которых работают. Они совершенно точно представлены в фильме как «смазка, корм для машин». Для большинства рабочих их орудия труда – их злейший враг, мучитель, кровопийца.
Марксу и Ленину легко было говорить, сидя в своих кабинетах, что рабочие ненавидят людей, зарабатывающих на них деньги, отнимающих их труд. На самом деле, любой, кто попробует совершить подвиг главного героя и проработать десять часов на изнурительной работе однозначно скажет, что его злость будет вызывать не тот, кто ему дал эту работу, а либо орудие, либо объект труда. И это идет в коренной разрез с тем представлением о рабочем классе, которое есть у коммунистов.
Мы видим в Метрополисе очередной интересный парадокс. Грот, идеал рабочих – не соответствует самим рабочим, а Фредерсен, идеал капиталиста – не соответствует всем предпринимателям, живущим в верхнем городе, большая часть из которых просто предается разврату и страстям, тратя свои капиталы. Это является потрясающей отсылкой к российским, да и многим другим олигархам, которым волей судеб достался некий бизнес, и вместо его развития и совершенствования, они просто сидят на денежном потоке, делая настолько простую работу, насколько это возможно, вроде выкачивания нефти и продажи ее на топливо вместо самостоятельной переработки этого ценнейшего химического сырья. Легкие деньги, которые можно просадить на свое благополучие – вот основная масса капиталистов в Метрополисе. Получается, что ни Фредерсен, идеал капиталистов, ни Грот, идеал рабочих, не находят своего отражения в большинстве своего класса. Они – исключение, а не правило. Нужно ли говорить, что их итоговое рукопожатие, таким образом, ничего, на самом деле, не значит в масштабах всего Метрополиса?
Помогут ли бедняку деньги?
Завершить классовую историю хочется маленьким, но очень показательным сюжетом, который точно так же находит свое отражение в современной реальности. Помните момент, когда главный герой меняется с рабочим и тот на один день оказывается в верхнем городе? Это прекрасная аллюзия к тем рабочим, которым волею судеб таким удается вырваться из рабочего класса и на время сравниться с капиталистами, встать с ними на один уровень. Казалось бы, вот у тебя есть деньги, возможности, одежда. И что он делает?
Правильно, спускает все на плотские удовольствия, и, в итоге, возвращается обратно в рабочую среду. Печальная истина. Вы никогда не задумывались, что происходит с обычными людьми, которые выигрывают огромные суммы в лотерею? Казалось бы, у них есть капитал, и они могут вложить его, получать стабильную прибыль и самим стать капиталистами. Но пример Майкла Кэррола говорит, что это не так просто. Это лишний раз доказывает, что не деньги определяют человека, но человек определяет, сколько у него будет денег.
Рабочий, которому повезло, в душе – все тот же простой рабочий, и он непременно вернется к своему состоянию, если, конечно, не изменит что-то внутри себя. Но личностный рост – это тема отдельного рассуждения, которое к Метрополису не имеет отношения. Метрополис очень ограничен на развитие персонажей, их внутренние конфликты и ценности. Это еще раз отсылает нас к основному фону у картины, состоящему в превосходстве коллективного над индивидуальным. Для Ланга не столь важны конфликты внутри человека, сколько конфликты между разными социальными группами. Именно это, в духе марксизма, является в картине движущей силой прогресса человеческой цивилизации. Так это или нет – философский вопрос, а мы оставим рассуждения о социально-классовых проблемах и вернемся к проблемам личностным и духовным.
Машина или человек?
Ключевая тема фильма – это противопоставления духовности человека и материальности машины. Мы уже обсуждали этот момент выше в контексте сердца и духовности, но давайте сейчас посмотрим на то, как именно эта центральная тема обыграна в фильме и к каким последствиям это приводит.
В самом начале Метрополис кажется стабильным, пусть и анти-утопичным, городом. Наверху голова руководит обществом, тогда как внизу руки изнурительно работают. Где же сердце, которое их объединяет? Это сердце – машина, которая так и называется. В этом обществе сердце является чисто механической сущностью, «заводным апельсином». Очевидно, что это – суррогат, который способен лишь на время скрепить разные слои общества. Такой посредник не сможет наладить никакого диалога, так как банально не умеет говорить, а поэтому такое общество обречено на провал.
Эту мысль можно выразить в более широком понимании: научно-технический прогресс не может служить Посредником между управленцами и рабочими. Наивно полагать, что с развитием науки и технологий мы сможем придумать такие машины, которые смогут эффективно поддерживать неравенство и социальную несправедливость. Не будет такого. Метрополис дает нам четкий ответ, что должно быть Посредником – только человек, живое существо, обладающее живым сердцем. Духовность человека является необходимым звеном гармоничного существования общества.
Вторым отражением темы человека и машины является, конечно, главная героиня Мария и ее машинная копия. Это противопоставление заслуживает самых больших почестей, потому что наглядно разделяет две сущности в человеке: его способности и его душу. Мария – яркая личность, способная вселять утешение в душу рабочих и способная влюбить в себя с первого взгляда не обделенного женской красотой юношу. Она – двигатель изменений в обществе.
Ее механическая версия, к удивлению – ничуть не меньший двигатель, просто в противоположную сторону. Обе «Марии» представляют собой источник изменений, их движущую силу. Интересно, что именно женщина является движущей силой в мужском обществе, что лучшим образом выражает идеи феминизма, ушедшие в современном мире в совершенно иное направление. За счет своей красоты, обаяния, они обе способны покорить простых людей – толпу. Но в то время как Мария-человек ведет их по пути блага, созидания, терпения и добродетели, Мария-машина ведет своих поклонников в Ад похоти, разврата, разрушения, всех смертных грехов.
То есть, мы видим две важные черты тех, кто управляет толпой: сила воздействия и направление. Сила воздействия одинакова для «Марий» и зависит от чего-то материального, вещественного вроде внешности или умения обращаться к эмоциям толпы. Напротив, направление воздействия, оказывается, зависит от духовного начала. Мария-человек, обладающая душой, направляет людей к свету и благу. Мария-машина же, лишенная духовности, сеет раздор и грех. Это основное указание на то, почему именно духовность, а не материальность, должна быть ориентиром, Посредником для человеческого общества. Суммарно оба примера (машина-сердце и машина-Мария) показывают нам, что человек не может опираться на машину в плане направления развития.
Научно-технический прогресс не есть самоцель. Он не решит наших проблем. Их можем решить только мы, люди.
Coda
На этом хотелось бы закончить столь длинное обсуждение. Как было сказано в начале, Метрополис обладает многообразием смыслов, хитро переплетенных, раскрытых более детально или наоборот поверхностно, далеко не все удалось отметить в этой рецензии. Не удалось поговорить о музыкальности картины, как в звуковом сопровождении, так и в структуре фильма, разделенного на фактически музыкальные эпизоды. Не удалось обсудить роль и значение персонажа Иосафата, верного друга и помощника главного героя, почти одного из Апостолов для Иисуса фильма, но лишь почти. Оставлю эти и другие мысли для вас и буду рад, если вы поделитесь, что еще интересного вы нашли в этой замечательной картине.
Стоит ли смотреть?
Все это, конечно, способствовало роли этого фильма как предтечи для многих других произведений искусства. Хочется напоследок отметить, что несмотря на свою неполноту, противоречивость и почти столетнюю историю этот фильм однозначно нужно смотреть, потому что, в конечном итоге, среди многих антиутопий, от страшных до абсурдных, Метрополис оказался ближе всех к той реальности, в которой мы живем сегодня. И это повод призадуматься, а правильного ли Посредника мы выбрали в своем общественном развитии?
