Петру досталось от предшественников две задачи, разрешение которых было необходимо для того, чтобы обеспечить безопасность государства. Во-первых - надо было довершить политическое объединение русского народа, едва ли не половина которого находилась за пределами Русского государства. Во-вторых, предстояло укрепить границы государственной территории, которые с южной и западной стороны были слишком открыты. Решение этих задач до Петра было только начато.
Вторая задача - территориальная, еще до него приводила Московское государство в столкновение с двумя внешними врагами: Швецией, у которой нужно было отвоевать восточный берег Балтийского моря и с крымскими татарами, т.е. с Турцией.
И первая задача – национально-политическая, еще до Петра вызвала рад упорных войн с третьим врагом и ближайшим соседом - Речью Посполитой. Но еще до Петра, московским правительством была осознана невозможность одновременного разрешения обоих задач. Правительство царя Алексея Михайловича, уже испытало невозможность одновременной борьбы на три фронта - с Польшей, Швецией, и Турцией. Вот почему московские государственные люди начали выбирать между своими врагами, сближаться или только мириться с тем или другим, чтобы вернее справиться с третьим.
Необходимость такого выбора произвела в царствование Алексея Михайловича крутой перелом во внешней политике Московского государства. Главной целью этой политики была западная соседка – Польша, на борьбу с которой в продолжение веков были обращены народные силы. Андрусовское перемирие 1667 г. надолго приостановило эту борьбу. Обессиленная Польша, перестала казаться опасной и ее можно было на некоторое время оставить в покое, даже сблизиться с ней. Настойчивым правозвестником этого поворота, как мы видели, был Ордин - Нащекин.
В Московском договоре 1686 г. перемирие превратилось в «вечный мир» и даже в наступательный союз. Россия рука об руку вступила в «Священную Лигу» с Польшей Австрией, и Венецией для борьбы против Турции.
Так, еще до Петра, покинута была на неопределенное время мысль о национально- политическом объединении русского народа: чтобы поддерживать добрые отношения с союзницей и соседкой, разумеется, нельзя было затрагивать вопроса о воссоединении Юго-Западной Руси с Великороссией. А это вызывало определенное недовольство у населения юго-запада, не понимавшего причин этого сближения России и Польши и косо глядевших в сторону «предавших» их «москалей».
Петр, в начале своего царствования, обратил свои и народные силы на юг, следовательно, поставил своей ближайшей задачей исправление и укрепление южной границы, чтобы обезопасить и Россию и юго-запад от вечных набегов крымских татар и стоявших за их спиной турок.
Для этого надо было укрепить за собой берега Черного и Азовского морей. Так в результате Азовского похода Петра на Азовском море появился построенный им в Воронеже первый русский флот, возникли крепости, верфи и гавани. Но потом, международные отношения в Европе поменялись.
В результате 30-летней войны, начала доминировать маленькая Швеция, и это тяжелым гнетом ложилось на Данию, Польшу и Россию. У Дании Швеция создала под боком непримиримого врага, герцога шлезвиг-гольштейнского, которому она покровительствовала. У Польши Швеция, еще в 17 веке, захватила Лифляндию, а еще раньше, Эстляндию. Обе страны чувствовали себя жестоко обобранными и искали третьего союзника в России, считавшей себя так же обиженной после Кардисского мира 1661 г., не возвратившего ей ни Ингерии, ни Карелии.
Это заставило Петра повернуть свои усилия с берегов Черного и Азовского морей к Балтийскому морю. Петр начинает войны не как все его предшественники, а коалиционные войны! Но воспользоваться результатами этих коалиций России не удалось. Так его союзники, после вполне удачных действий Петра во время Азовского похода, их использовали в своих интересах. По Карловецкому миру 1699 года Венеция с Австрией взяли у Турции: Венеция - Морею, австрийцы - Трансильванию, турецкую Венгрию, предоставив полякам опустошенную Подолию, а «моковитам Азов с новопостроенными и приобретенными городками».
Создать безопасность Южной Руси Петру не удалось, Крым остался в руках Турции. Петр вынужден был повернуть с юга на север, где составилась прибалтийская коалиция против Швеции. Но что это были за союзники? Польский король Август 2-й, не сама Польша, а он, как курфюрст Германской империи, саксонский авантюрист, кое-как забравшийся на польский престол. Дания, не сумевшая собрать солдат для зашиты своей столицы от 15 тыс. шведов, и позорно бежавшая из коалиции в несколько дней. Петру же отводилась роль балаганного простака, который за свои будущие победы должен был удовольствоваться болотами Ингрии и Карелии.
Петр, спустя 24 года, уже прославленный император Петр 1-й, собираясь праздновать третью годовщину Ништадского мира имел мужество признаться, что начал Шведскую (Северную) войну как слепой, не ведая ни своего состояния, ни сил противника.
Двинутая на Нарву армия Петра, численностью около 35 тыс., большей частью новобранцев, под командованием плохих офицеров и иноземных генералов, осадил Нарву. Но в злую ноябрьскую вьюгу, Карл 12 подкрался к русскому лагерю с 8 тыс. войском и разбил русский корпус. Хотя победа эта была на волосок от беды - Карл боялся, чтобы дворянская и казачья конница Шереметьева не ударила ему в тыл. Но она, по словам Карла, была так любезна, что бросилась бежать, вплавь через Нарову, потопив тысячу коней.
Победитель так боялся своих побежденных, что за ночь, поспешил навести для русских новый мост, вместо обрушившегося под напором беглецов, чтобы помочь им убраться на другую сторону реки. Около трети осадного корпуса, вся артиллерия и десятков восемь военачальников, в т. ч. 10 генералов были потеряны.
Но Карл, как мог, «помогал» Петру собраться с силами - гонялся по польским полям и лесам за Августом 2-м. Началось непрерывное взаимное «кровососание», длившееся 7 лет на границах, в мелких стычках, набегах, осадах, штурмах слабых пограничных крепостей. Пользуясь этим, Петр сформировал расстроенную армию и в мелких стычках подготавливал ее к крупным делам.
Наконец, в январе 1706 года, прохлаждавшийся под Варшавой Карл, вдруг появился под Гродно, переморозив в быстром походе три тысячи, из своего 24 тыс. корпуса, и перерезал пути сообщения, сосредоточенных здесь главных сил Петра числом 35 тыс.
На русской стороне был еще не изжитый «нарвский синдром» 1700 г. Петр был страшно смущен и в «адской горести» велел наскоро укрепить границу длинной засекой от Смоленска до Пскова. Вызвал с Волыни самого гетмана Мазепу с казаками, располагая силами в три раза больше шведских, думал только о спасении своей гродненской 35 тыс. армии, приказал отступить, взять с собой «зело мало, а по нужде, хотя и все бросить».
В марте, в самый ледоход, когда шведы не могли перейти Неман в погоню за отступающими русскими войсками, спустив в реку до ста пушек с зарядами, мимо Бреста, через Волынь с «великой нуждою и трудом», он благополучно отошел к Киеву.
В 1708 году, Карл разделавшись с Августом, повел из Гродно свою прекрасно устроенную, 44 тыс. армию прямо на Москву, а 30 тыс. были готовы идти к нему на помощь из Лифляндии. Но Карл оставался верен своему правилу - выручать Петра в трудные времена. Это были два врага, влюбленные в друг друга. Карл, вместо того, чтобы подождать корпус Левенгаупта, везший из Ливонии военные припасы, особенно порох для пушек и продовольствие, повернул на юг.
Карл, которому было нечем стрелять и нечего есть, пошел в хлебообильную Малороссию, где его ждал предатель Петра, гетман Мазепа. Тем самым Карл, головой выдал Петру Левенгаупта, которого 28 сентября разбили русские войска при деревне Лесной, на реке Сож, где 14 тыс. русских уничтожили две трети 16 -тысячного корпуса, со всем, что везли королю, в том числе и непобедимую шведскую самоуверенность.
А в это время войска Карла 12 вторглись на территорию Мглинского уезда. Шведский король взял, после небольшого сражения, Далисичи, Ляличи, Костеничи, и другие села и городки. Он поселился в Костеничах, в доме священника, и прожил там почти месяц, ожидая подкрепления. 24 сентября 1708 кавалерийский отряд майора Коскуля, появился под Мглином и попытался взять его штурмом.
Мглин практически был беззащитен, так как имел всего две медные пушки. Начался штурм города, который обороняли сто казаков и укрывшиеся в городе «деревенские мужики». Однако, Мглинские казаки и жители, дали жестокий отпор неприятелю. Шведы, после ожесточенного сражения, потеряв до 60 человек, вынуждены были отступить. Своих погибших солдат шведы похоронили на высоком холме, на берегу реки «Тезна», установив каменный крест, который сохранился до настоящего времени.
Погибло немало и защитников Мглина. ( Позже, уже в наше время, при строительстве погреба в районе пожарной части, один из жителей обнаружил крупное захоронение.) Жители Мглина, подожгли свои дома и отступили к Почепу, а мужики «все з городка выступили в леса».
Однако подкрепления Карл 12 не дождался, так как русские войска разгромили корпус Левенгаупта у деревни Лесной, в Белоруссии. Шведы потеряли до 9тыс. убитыми и пленными, в руки русских попал весь обоз, запасы пороха, артиллерия.
Остатки корпуса Левенгаупта, 9 октября соединились севернее Стародуба с отрядом Лагеркрона. Двигавшийся «поспешно» впереди армии Карла 12-го 5-тысячный отряд генерала Лагеркроны должен был занять Стародуб, но местные крестьяне его «обманным образом завели в лес». В результате шведский генерал прошел западнее Стародуба и оказался в с. Ярцево.
Когда же отряд Лагеркроны, подошел к Стародубу, там уже находились казаки И. Скоропадского. Шведы вынуждены были отступить. 10 октября 1708 года Карл 12 выступил из Костенич, на юг. 11октября он занял д. Белогорщ, 12 октября с. Рухов, (Рюхово), где встретился с войсками Левенгаупта и Лагеркрона. Шведы вновь попытались овладеть Стародубом, но были отброшены от города его защитниками. Не получив подкрепления, особенно пороха, которого оставалось всего на четыре пушки, Карл не рискнул идти на Москву и повернул на юг, к Новгород-Северскому, но и там он потерпели неудачу, Тогда он пошел дальше на юг, и покинул пределы Брянщины. Его войска двинулись на Украину, где его ждал бесполезный предатель Мазепа.
Мазепа вступил в тайные переговоры с Карлом-12 задолго до начала его похода в Гетманщину. (с 1706 года!) Он обещал Карлу зимовку в Батурине, служившей ему резиденцией. Вместе с Мазепой, Петру изменили также запорожские казаки. Узнав об измене Мазепы, Петр освободил из ссылки атамана Палея, который попал туда по навету Мазепы. Благодаря этому большая часть казаков перешла на сторону Петра.
В Батурине было в достатке припасов, артиллерии, хорошо подготовленный и преданный Мазепе гарнизон, которым руководил полковник Дмитрий Чечиль. Все запасы Мазепа намеривался передать шведскому королю, что значительно усилило бы армию последнего. Планам Мазепы помешало войско под предводительством князя Меньшикова, которого Петр направил на Гетманщину после победы у Лесной.
Меньшиков прибыл под Батурин 1 ноября и вступил в переговоры с защитниками Батурина об открытии ворот города, но защитники, узнав, что Карл идет на Украину, отказались впустить русские войска в город. Меньшиков, понимая значение припасов Батурина для Карла, начал штурм 2 ноября 1708 года. Штурм занял только два часа, поскольку сопротивление оказали лишь сердюки (наемники).
Часть защитников Батурина, оказавших сопротивление, было подвергнуто казни, а население большей частью разбежалось. Мазепа и его сторонники начали распространять слухи о полном истреблении жителей Батурина русскими войсками, чтобы оправдаться перед Карлом, не получившего обещанной поддержки населения на Украине. «Свидомые» украинские историки считают этот Батуринский эпизод войны «геноцидом», хотя это была обычная практика того периода истории - наказание не сдавшихся крепостей.
Миф о «Батуринском геноциде» начали раздувать в современной Украине во времена правления Ющенко, в связи с трехсотлетием события в 2008 года. Это факт, что крепость была сожжена дотла, уничтожена, чтобы не стала опорным пунктом шведов. Все припасы оказались в руках Петра, в том числе пушки (данные разные - от семидесяти до трехсот пятнадцати) и порох. Миф о «меньшиковском геноциде» разбивается следующим фактом: уже 22 декабря 1708 года избранный казаками вместо Мазепы новый гетман Иван Скоропадский выдал Батуринскому атаману, Данилу Харевскому, универсал, разрешившим жителям Батурина вновь селиться на старых местах. Некоторые вернулись в свои старые дома, а значит, не было и полного разорения Батурина. Вслед за Батуриным, после Полтавского сражения, Меньшиков разорил за измену и Запорожскую Сечь. Петр «с превеликой радостью услыхал о разорении проклятого места, который корень зла и надежда неприятеля была». Но большинство населения Малороссии, осталось верными России.
Так Карлу не удалось взять Стародуб, а Полтава выдержала трехмесячную осаду Карла, но не сдалась!
Изменник и казнокрад Мазепа, прихватив казну трех гетманов, (сундук и две бочки с золотом), бежал. За 21 год гетманства, Мазепа успел послужить царю Петру, двум польским королям, Карлу 12 и укрылся в землях турецкого султана. После смерти Мазепы его писарь Орлик начал требовать у Андрея Войнаровского, наследника Мазепы, казну Малороссии, так как это были не личные деньги Мазепы. Писарь Орлик, ставший гетманом после Мазепы (гетманом без Украины!) известен на Украине, как «автор первой в мире конституции». В которой, сказано, что «народ стародавний, наименованный хазарским, правил в г. Гач, ныне Ташкент. И его тамга ныне является трезубцем тюрков и их каганата, на территории, которая называется ныне Киевская Русь. Затем земли Русского каганата были завоеваны улусом Джучи, а после распада Золотой орды, создан «Белый каганат» из западных казаков».
22 октября 1709 года Орлик и старшины подали жалобу Карлу 12. Карл решил использовать свару, за наследство, в своих целях. Он помирил Орлика и А.Войнаровского, поделил золото в пользу Войнаровского и взял у него деньги в кредит под проценты. Сегодня с % это составляет свыше 1-го млрд. долларов, так как Карл вернул жене Войнаровского только часть денег. «Незалежные», требуйте у шведов этот миллиард!
Победа под Полтавой была одержана еще у Лесной, на р. Сож. Петру было стыдно проиграть Полтаву после победы у Лесной. Но Полтавская победа не достигла своей цели, не ускорила мира, а косвенно затянула войну.
Одинокий Петр оказался сильнее, чем с союзниками, и после Полтавы он послал Меньшикова восстанавливать на престоле Августа, а Шереметьева отрядил осаждать Ригу и в 1710 г. завоевал весь балтийский берег от устья Западной Двины до Выборга. Однако и это свое завоевание (Лифляндию) он вынужден был уступить в наследственное владение Августу, как курфюрсту саксонскому. Силы Петра начали рассыпаться, его внимание перекидывалось из стороны в сторону.
А французы, напуганные успехами России в 1711 году, вовлекли Петра в новую войну с Турцией. Петр летом 1711 года пустился в знойную степь не с целью защитить Малороссию от турецкого нашествия, а с целью… разгромить турок! И на реке Прут, получил новый урок, будучи окружен в 5 раз сильнейшей армией султана и едва не был взят в плен.
И, по договору с визирем, отдал туркам все азовское побережье, крепости, потеряв плоды 16-летних жертв и усилий. Так Прутский его поход отодвинул черноморский вопрос более чем на полвека. А Петр все усилия обратил опять на балтийское побережье. А затем, ни с того, ни с сего, впутался во внутри германские отношения, что сделало его друзей врагами, не сделав врагов друзьями.
Так главная задача, стоявшая перед Петром после Полтавы, решительным ударом вынудить Швецию пойти на мир, разменялось на саксонские, макленбургские и датские пустяки, затянувшие войну еще на 12 лет ! Кончилось это тем, что Петру пришлось разделывать собственные дела, согласиться на лад с Карлом, обязавшись ему помочь в возврате шведских владений в Германии, отнять которые он больше всего способствовал. И согнать с престола своего друга Августа, которого он так долго и платонически поддерживал.
Но судьба еще раз посмеялась над Петром. После смерти Карла12, шведы опять помирились с союзниками Петра, который опять остался один, глаз на глаз со своим врагом и опять, как под Полтавой, он, одинокий, нанес сокрушительный удар двукратной и опустошительной высадкой в Швеции (1719;1720г.) и победами флота на Балтийском море.
Ништадский мир 1721 года положил запоздалый конец 21-летней войне, которую сам Петр назвал «трехвременной школой», где ученики обыкновенно сидят по семь лет, а он, как туго понятливый ученик, засиделся еще целых два курса, все время цепляясь за союзников, сражаясь в одиночестве. И только враги - шведы открыли ему, что вся Северная война велась исключительно русской силой, а не силой союзников.
По Ништадскому миру Россия получила завоеванные русским оружием Лифляндию с Ригой, Эстляндию с Ревелем и Нарвой, часть Карелии с Кексгольмом, Ингерманландию (Ижорскую землю), острова Эзель и Даго. То есть, Россия вернула себе захваченные шведами земли и закрепила выход к Балтийскому морю. Но возвратила Швеции большую часть Финляндии, занятую русскими войсками и уплатила в качестве компенсации Швеции 2 млн. ефимков. Швеция получила право ежегодно, беспошлинно, закупать и вывозить из России на 50 тыс. рублей хлеба. И это после всех блестящих побед на суше и на море! Фактически Петр купил Прибалтийские земли у шведов, а сегодня мы признаем их независимыми!
И так, Петр смог решить только одну задачу внешней политики из трех, которые он ставил пред страной - вернул России балтийское побережье, надорвав силы страны в непрерывных войнах. Для того чтобы понять настроение русского общества в минуту смерти Петра, нелишним будет припомнить, что он умер, начав второй мирный год своего царствования, через 15 месяцев после окончания персидской войны.
Выросло целое поколение, которое знало и чувствовало новыми налогами и рекрутскими наборами, что Русь все воюет - с турками, со шведами, с персами, даже сама с собой, с астраханцами, казаками. Наконец-то она ни с кем не воюет. Среди складывающихся тогда двух коалиций, (опять коалиции!), австро-испанской и англо-франко-прусской, международное положение России с ее преобразованными силами не внушали русским патриотам больших тревог: международное положение ее было довольно прочным.
Но Россия и Западная Европа стали не только соседками, но и соперницами, вошли в разнообразные прямые соприкосновения и даже в столкновения; по крайней мере, одна была вовсе не расположена щадить другую, а другая должна была силиться не отстать от первой из - за страха стать ее жертвой. В этом и заключался интерес первой встречи глаза в глаза Западной Европы и вдруг возникшей Российской империей.
Шесть царствований, на протяжении 37 лет, последовавшими после смерти Петра достаточно ясно выяснили судьбу его преобразований. Петр едва ли узнал бы свое дело в этом посмертном его продолжении. Он действовал деспотически, но, олицетворяя в себе государство, отождествлял свою волю с народной, он яснее всех своих предшественников сознавал, что народное благо - истинная и единственная цель государства. (Как и Сталин!)
Но после Петра, в самодержавнейшей в мире монархии, одна за другой порываются государственные связи, юридические и нравственные, государство замыкается во дворце со случайными и быстро менявшимися хозяевами, со сбродным по составу правящим классом. Придворные интриги - вот все содержание политической жизни страны после Петра.
Трудно сказать, чувствовали люди этой эпохи, что идут не по пути, указанному преобразователем. Но елизаветинец, граф Кирилл Разумовский, брат фаворита, человек образованный, несколько позднее, выразил это чувство.
В 1770 году, знаменитый церковный вития Платон, в Петропавловском соборе, в присутствии императрицы Екатерины 2-й и двора, выступая с проповедью по поводу Чесменской победы, театрально сошел с амвона, и, ударив посохом по гробнице Петра Великого, призвал его "восстать и воззреть на свое любезное изобретение, на флот".
Разумовский, среди общего восторга, добродушно шепнул окружающим: чего он его кличет? если он встанет, нам всем достанется! Таким образом, до Екатерины 2-й, ни одна из задач внешней политики не продвинулась в их решении. Эти задачи было суждено решить немецкой принцессе, волею гвардии вознесенной на русский престол и продолжившей дело Петра.
Уважаемые читатели,подписывайтесь на канал. публикации по истории Юго-Западной Руси будут продолжены. Спасибо, что дочитали до конца.
