Падение монархии и т.н демократизация армии фактически уничтожили русскую военную машину. Армия, с 1914 по 1917 год успешно сдерживавшая врага на одних участках, и наступавшая на территории государств-противников на других, превращалась в плохо управляемое ополчение. Потому что регулярной эту армию назвать уже нельзя.
Дезертирство в этом хаосе никак не каралось, а солдаты в полках оставались часто просто по инерции. Да и были эти оставшиеся едва ли управляемы. О каком управлении речь, если воевали теперь не по приказу, а в результате голосования? Наступать ли на врага? Проголосуем! Кого поставить полковником? Проголосуем! Не выдать ли самогонки немецким братьям? Проголосуем? А Ваську-скобаря, вынесшего половину хаты из соседнего хутора, точно нужно расстреливать? Проголосуем!
Одним из проектов по поднятию боевого духа были женские “батальоны смерти”. А другим стала украинизация. Конечно, украинство не выдумали ради дисциплины в армии. Идеология автономии или независимости малороссийских территорий уже имелась. Но когда под угрозой оказалось существование армии и фронта, нашлись люди, решившие, что сплоченность подразделений по национальному признаку сможет преодолеть разложение. Кто эти люди, и как они пришли к такому решению?
Центральная Рада
Основным толчком к ускорению процессов украинского национального строительства стал всё тот же Февраль. 17 марта была создана украинская Центральная рада - главный орган автономистов и самостийников. Пока у власти было Временное правительство, Рада с ним тесно сотрудничала, и разговоров об отделении от Российского государства официально не вела. Среди делегатов Рады присутствовали представители разных течений, в том числе радикальные сепаратисты, но они были в меньшинстве.
В состав Центральной рады входил и Симон Петлюра. Он был представителем умеренного течения - социалистов-автономистов. Таковые автономисты связи с Россией предлагали не рвать, и лично Петлюра высказывался в том же ключе: “не [следует] отделять судьбы России от судьбы Украины. Если Россия потерпит поражение, следствие этой катастрофы отразится и на Украине».
Важно помнить, что Петлюра в это время не был ни радикальным националистом, ни вообще правым политиком. В то время он был членом УСДРП. Против позиции своей партии Петлюра не шел, а социалисты не желали создания полностью независимых украинский Вооруженных Сил. Но и активно эту точку зрения никак не продвигал. Так или иначе, резолюция “Об украинизации армии” была принята именно после доклада Симона Петлюры. Так что мы можем утверждать - человеком, сформировавшим решение о создании украинских корпусов в головах штабистов, был именно он.
Украинизация по-корниловски.
Лавр Георгиевич Корнилов, будущий главком белой Добровольческой армии, будучи главковерхом при Керенском выступал за самые жесткие меры для спасения армии. Его стараниями была возвращена смертная казнь.
Большевистская и общесоциалистическая пропаганда, превращающая армию в бунтующее стадо, внушала ему наибольшие опасения, и для борьбы с ней Корнилов был готов к любым смелым решениям. Он считал, что создание национальных подразделений послужит усилению боевой спайки между военнослужащими. Кроме того, значительный участок фронта проходил именно по территории малороссийских земель.
Предполагалось, что украинские части будут с большим рвением драться за родную землю. Определенный успех уже имели латышские части, созданные еще при царе - с немцами они дрались отчаянно.
Имелись в тогдашней русской армии и другие национальные части - сербские, чехословацкие, польские. Кроме них - знаменитая Дикая дивизия. Так что, справедливости ради, идея создания и украинского корпуса не была совсем новой. Кроме важной детали.
Никто и не думал сомневаться в том, что сербы - это сербы, поляки - это поляки, а горцы - это именно горцы. Но кем считать украинцев? Отдельным народом? Особой общностью наподобие казаков? Региональной группой русского населения? Не похоже, чтобы в генштабе кто-то задумывался об этом. Просто потому, что военных это не интересовало. Им нужно было спасать фронт. Но думать об этом должны были политики. И раз уж украинизация началась с подачи деятелей Центральной рады, приходится принять тот факт, что с самого начала украинизации её фундаментом была идея об украинцах как об отдельном народе, особенно близком русским. Именно из-за этой близости на самом верху не думали об отделении Украины от России. Но как мы знаем, об этом думали некоторые из тех, кто были в составе Центральной рады.
Итак, по приказу Корнилова, поддержанным сверху, украинизация началась. Та часть этого процесса, которая проводилась “сверху”, началась с 41-го армейского корпуса, которым командовал генерал Скоропадский, будущий украинский гетман.
По замыслу, суть процесса заключалась в простой перетасовке солдат из разных подразделений, с итоговым сведением украинцев именно в 41-й корпус. В этом корпусе должна была быть введена национальная символика и приветствовал украинский язык в качестве официального. Всё было крайне просто на бумаге. Но на деле все обернулось катастрофой.
Получивший приказ генерал Скоропадский был совсем не в восторге от перспективы стать “украинским генералом”.
Да, полученный приказ он выполнил против своей воли. Сколько грязи позже выльют на будущего гетмана и большевики, и некоторые белогвардейцы, но документы не врут - Россию он ставил выше, чем местечковую идентичность. Воспоминания самого генерала и его приближенных говорят об одном - он до последнего надеялся остаться русским генералом. Но приказ есть приказ. И замена кадров в корпусе началась. Но ее нельзя было провести одномоментно.
Быть может, затея и могла завершиться успехом, зародись она в период спокойствия на фронте. Дисциплинированная и упорядоченная армия смогла бы провести эту сложнейшую перетасовку. Но не та армия, чины которой могли покинуть ее в любой момент времени. Замена кадров не могла произойти в один момент - навыком телепортации солдаты не обладали. А значит, множество русских солдат и офицеров, не переведенных еще в иные части, были вынуждены служить в корпусе Скоропадского в качестве “украинцев”.
Впрочем, вынуждены - громко сказано. Именно по причине отсутствия строгой дисциплины терпеть такую нужду русские не желали. И массово покидали корпус. В итоге крупное и боеспособное соединение все больше превращалось из реального в бумажное.
Ситуацию усугубляла активность Петлюры. Он всячески способствовал перемещению украинизированных частей непосредственно на Украину, делая это без всякого согласования с ситуацией на фронте. При этом местные власти оказались не способны обеспечить довольствие и достойное размещение прибывающих войск, что лишь ускоряло распад, снижение дисциплины и численности войск.
А кроме того, новость об украинизации корпуса Скоропадского распространялась по всему фронту, и в разных местах началась уже “украинизация снизу”. Самочинно объявляли себя украинскими отдельные подразделения на всех существующих фронтах. Эти подразделения были почти не управляемы, т.к. отказывались подчиняться русскому командованию. Фронт рушился, и катастрофа приближалась.
Голоса из Киева
Если “корниловская” украинизация была антибольшевистской и военной, то киевские деятели имели совсем иные мотивы. Разумеется, в сношениях с Временным правительством в качестве фасада выставлялась военная целесообразность. В меморандуме, направленном Радой в Петроград, имелись такие слова:
«В интересах поднятия боевой мощи армии и восстановления дисциплины необходимо проведение в жизнь выделения украинцев в отдельные войсковые части как в тылу, так, по возможности, и на фронте».
Это повторяет мотивы Корнилова. Однако стоит копнуть чуть глубже, как выясняется, что основная цель Киева - автономия или независимость. Мы уже упоминали, что позиция не была консолидированной, были как автономисты, так и радикальные самостийники. Но их воззрения взаимопроникали друг в друга, и часто, говоря об автономии, имели в виду уже нечто большее. Так, меморандум выражал надежду, что в послевоенном мирном конгрессе будут не только представители держав воюющих, но и тех держав, на территории которых шла война. Еще не добившись независимости, украинцы уже считали себя чуть ли не субъектом международного права.
Что касается официальной украинской политической позиции, то в начале лета 1917 Рада в одностороннем порядке провозгласила национально-территориальную автономию в составе России. Предшествовавшие этому мероприятия проводились вопреки прямому запрету Керенского. Однако полного разрыва в сношениях не произошло. Более того, после переговоров украинцев с делегацией Временного правительства был выпущен новый, второй универсал Рады. Формулировка «мы, Центральная Рада,… всегда стояли за то, чтобы не отделять Украину от России» - главный итог этих переговоров для Петрограда. Украинцы же добились официального признания местных органов власти. По сути, второй универсал откладывал все глобальные вопросы до созыва Учредительного Собрания. Проведенная на тот момент частичная украинизация воинских частей на этот универсал откликнулась своеобразно. Разочарованные нерешительностью Рады, солдаты Второго украинского полка им. гетмана Павла Полуботка подняли восстание, выступая за ускорение процессов полного отделения от России. Восстание, что интересно, было подавлено формированиями, подконтрольными самой украинской Центральной Раде.
Успех петроградской дипломатии, к несчастью для России, оказался кратковременным. В середине июля началась новая фаза эскалации. Сформированный Центральной радой Генеральной секретариат провозгласил себя высшим носителем власти на территории автономии, что не было признано Временным правительством.
Слова о неразрывности судьбы России и Украины постепенно утрачивали силу. Но эти украинские декларации пока еще не имели выражения на практике. Органы власти продолжали подчиняться российскому правительству, а налоги шли в центральную казну. Так продолжалось до самого свержения Временного правительства и прихода к власти большевиков.
Украинизация “по-киевски”. УНР.
По злой иронии судьбы, новая волна украинизации, проводимой уже непосредственно Киевом, имела куда более реальный антибольшевистский эффект, чем мероприятия Корнилова. В Киеве большевистскую власть не признали. Когда красные подняли восстание в украинской столице, оно было подавлено с помощью лояльных Раде частей, среди которых был и корпус Скоропадского. Почувствовав вкус реальной власти и независимости в условиях краха российской государственности, украинцы были мотивированы защищать свою новообретенную квазигосударственность с оружием в руках. Имея над своей шеей занесенный красный меч, украинские деятели в спешном порядке издали третий универсал, из которого уместно привести обширную цитату:
«Во имя создания порядка в нашем крае, во имя спасения всей России оповещаем: Отныне Украина становится Украинской Народной Республикой. Не отделяясь от республики Российской и сберегая единство её мы твердо станем на нашей земле, чтобы силами нашими помочь всей России, чтобы вся республика Российская стала федерацией равных и свободных народов»
Неоднозначны и запутанны последствия этого шага. Необходимо отдать должное деятелям Центральной рады - даже в условиях тотального коллапса российской государственности, они не разрывали связь с Россией окончательно. Более того, Киев видел себя одним из центров антибольшевистской борьбы - борьбы в масштабах всей России.
Однако эти слова имели и обратную сторону. Украинцы уже не считали себя русскими, каковыми называли себя во времена Богдана Хмельницкого. Киев, “мать городов русских”, был для них национальным, украинским городом. Кроме того, общее собрание Центральной рады распространило власть Генерального секретариата на Херсонскую, Екатеринославскую, Харьковскую, Холмскую и частично Таврическую, Курскую и Воронежскую губернии. Это уже совсем безумное решение ставило под вопрос принадлежность России земель собственно великорусских.
Украинская Народная Республика с первых дней существования была вынуждена решать всё ту же проблему, что и генерал Корнилов. Проходивший по территории Украины фронт оборонялся частями без украинской идентичности, а республике требовалась армия.
Петлюра продолжал призывать всех украинцев ехать на родину и вступать в национальные части, а уже имевшиеся части выводил из-под юрисдикции советского командования, и выделил из них самостоятельный Украинский фронт. УНР пыталась продолжать выполнять свои обязательства перед Антантой. Действующей армией УНР командовали бывшие российские генералы, в хаосе безвластия предпочитавшие национальную власть власти большевистской.
В то же время, сепаратные переговоры Советов могли поставить УНР в тяжелое положение, и республика все же направила своих делегатов Брест-Литовск. Неразбериха была полная, и солдаты Украинского фронта покидали части, то видя в Раде “врага, мешающего прекращению войны”, то “врага, действующего против интересов России и русских”.
Несмотря на то, что украинизация воинских частей шла неравномерно, руководство УНР посчитало, что в состоянии поддерживать государственность имеющимися силами. В этом деле они рассчитывали на помощь союзников. Первым из них стал Дон. Несмотря на все реверансы советского правительства в сторону УНР, Рада приняла решение об объединении с южно-русскими силами в борьбе против большевиков. Вскоре красные объявили раду одним из главных врагов Советской Власти, наряду с Калединым. По словам Троцкого, противоречия украинского и советского правительств носили классовый характер, а значит, не могли быть урегулированы политически. Красные отряды готовились выдвинуться против Дона и Киева. Противостояние красного и желто-синего флага началось.
Продолжение следует.
Подписывайтесь на наши ресурсы:
Поддержать нас платной подпиской.
