Ударение в русском языке – жуткий кошмар для иностранцев. Особенно они конфузятся при употреблении глагола "писать" - мол, поставишь ударение не там, получишь не очень приличное слово. Наши тоже этого, бывает, стесняются – даже на письме выделяют "писАть", чтоб не подумали чего. Хотя чего стесняться? Мы все нормальные люди, мы отлично все понимаем. А ежели иностранец какой ошибется – ну что с него спрашивать?
Но знаете ли вы, что глаголы "пИсать" и "писАть" в русском языке имеют общую этимологию или, точнее говоря, один и тот же мыслеобраз (т.е. мысли и образы, которыми руководствовался человек при создании слова)? Более того, этот мыслеобраз позволяет очень точно определить уровень грамотности в Древней Руси – и этот уровень окажется значительно выше европейского.
Зайдем издалека. Вот по-латыни "писАть" будет sсribere. Сам этот латинский глагол восходит к праиндоевропейскому sker – выцарапывать, вырезать.
И это, кстати, вполне логично. Любая письменность начинается с выцарапывания. Шумеры что-то там царапали на глиняных табличках, египтяне – на папирусах, а греки / латиняне – на навощенных дощечках. Они брали дощечку, делали вокруг нее бортики, а полученную "ванну" заполняли воском. После чего на этом воске выцарапывали палочкой всякие слова – скрибили.
Бумага и пергамент в те времена были очень дороги. Тогда письмо с помощью чернил, перьев и бумаги – это была очень высокая технология, недоступная массам населения (сейчас это можно сравнить, наверное, со спутниковой связью в полярных широтах). И технологией такого письма тогда владели лишь только избранные – и то не все. А все остальные просто скрибили. Мелом на стене.
Интересно отметить и то, что в европейских языках вообще отсутствуют собственные глаголы, обозначающие письменность, – они все происходят от латинского scriberе / выцарапывать. В немецком это schreiben, в английском - write (тут этимология сложнее, но тоже восходит к латинскому выцарапыванию), во французском – ecrire. Даже в ирландском – и то scriobh. Латышский rakstit и эстонский kirjutama не рассматриваем – до них письменность добралась только в 19-м веке.
Это говорит о том, что все эти европейские народы были безграмотны, а письменность для них была чужеродным, заимствованным явлением. Грубо говоря, нафига нам, тевтонским варварам буквы учить? – Ща как дам дубинкой!
Но а что же на Руси? А вот на Руси как раз было очень интересно. Технология выцарапывания букв использовалась и у нас – см. берестяные грамоты. НО: сам этот процесс назывался письмом – вполне русским словом. Мы не выцарапывали, мы выписывали. Даже сама иголка, которой выцарапывали буквы на бересте, - она называлась "писАлом". Не царапкой какой-нибудь.
Почему же мы использовали именно глагол "писать", а не "царапать"? И вот теперь включайте образное мышление. Что общего между глаголами "писАть" и "пИсать"? – Условно цилиндрическое тело, с одного конца которого выходит жидкость. Логично? – Да еще как.
А теперь включаем логику:
1. Такой образ применим только в том случае, если письмо выполняется пером и чернилами (по бумаге или пергаменту). Следовательно, эти материалы были на Руси в достаточном количестве – в отличие от Европы. Иначе бы этот образ в языке просто не закрепился бы.
2. Письменность на Руси была доступна широким массам. Ибо сравнение с естественной надобностью – оно довольно вульгарное, простонародное. Хотя и очевидное. Если бы это было уделом только аристократов или жрецов, тогда бы использовали другое слово.
3. Письменность на Руси была распространена уже в очень-очень древние времена – еще до эпохи берестяных грамот. Ведь это условно цилиндрическое тело имеется только у мужчин. НО: у нас найдено много берестяных грамот, составленных женщинами. Следовательно, мужской глагол "писать" в русском языке появился еще тогда, когда женщин до парты не допускали – т.е. веке так в 9-м или даже в 8-м.
На рисунке выше показана "женская" берестяная грамота № 9, 1160-1180:
От Гостяты к Василю. Что мне дал отец и родичи дали впридачу, то за ним. А теперь, женясь на новой жене, мне он не дает ничего. Ударив по рукам (в знак новой помолвки), он меня прогнал, а другую взял в жены. Приезжай, сделай милость.
