Думаю, все слышали про потустороннего владыку бани как локуса. Баенник называется (он же байник, он же баинник, байнушко, банный, банник, у белорусов – лазеннік, лазнік). Хоть ныне чаще сего нечистого называют банником, наименование «баенник» (или «байник») следует считать более старым, поскольку слово «баня» ранее имело вид «байна».
Отношение к бане у славянских народов двоякое: с одной стороны, всем известна любовь славян к бане, с другой, баня – это место нечистое, опасное в контексте сверхъестественного. Это самое «во-вторых», возможно, навязалось христианством или же обусловлено тем, что в стародавние времена в бане проводились некоторые похоронные обряды (одно, кстати, может быть связано с другим).
Доктор филологических наук Неонила Артёмовна Криничная писала на этот счёт в своём замечательном труде «Русская мифология: Мир образов фольклора»:
Соответственно осмысляется и сама баня: она признаётся нечистым местом, а после полуночи опасным и страшным. Таким же считается и «банище». Вот почему, если оно освобождается от постройки (например, в случае пожара), ни один крестьянин не решится поставить себе избу на этом месте.
Однако справедливости ради нужно сказать, что баенник обычно бывает суров не без причин, он жестоко карает нарушителей запретов и ритуала. Формирование же мифологических рассказов, где мотивировка гибели человека в бане отсутствует либо оказывается завуалированной, обусловлено преимущественно былой связью бани с похоронными обрядами.
Нельзя сбрасывать со счетов и то немаловажное обстоятельство, что дискредитация баенника, как и других языческих божеств, вызвана к жизни принятием христианских верований и усиливалась по мере их закрепления. Однако даже христианство не смогло стереть в традиции изначальный облик этого божества.
К слову, Неонила Артёмовна считала баенника прообразом всех остальных домашних духов.
Вот что о баеннике пишут в книге «Славянская мифология: энциклопедический словарь» (под инициалами «В. И., В. Т.», обозначающих автора данного материала, полагаю, скрываются лингвисты Вячеслав Всеволодович Иванов и Владимир Николаевич Топоров):
...у русских и белорусов дух – обитатель бани. Живёт за каменкой или под полком. Бывает невидим (по некоторым поверьям, имеет шапку-невидимку) или показывается в виде человека с длинными волосами, голого старика, покрытого грязью и листьями от веников, собаки, кошки, белого зайца и др. Есть поверье, что банник первый раз появляется в бане после того, как там побывает роженица. Считается, что банник моется в бане и ему следует оставлять воду, мыло и веник, иначе он брызжет кипятком, кидает раскалённые камни, напускает угару. Входя в баню, принято было говорить: «Крещёный на полок, некрещёный с полка» (Смоленская губ.).
Банник вредит тем, кто приходит в баню поздно, после захода солнца, ночью или после двух-трёх смен парящихся; банник душит их или сдирает кожу; банник пугает заходящих в баню, прикидываясь человеком. Банник может подменить оставленного ребёнка. Подменыши бывают уродливыми: большеголовыми, пузатыми, не растут, не ходят, не говорят, живут так несколько лет, а потом умирают или превращаются в головешку, в банный веник. Банник иногда защищает от других демонических существ (овинника, мертвецов и др.).
Из других функций банника следует отметить его участие в святочных гаданиях: в полночь девушки подходят снаружи к двери бани, задрав юбки, или подходят к челу каменки, или суют руку в дымник: если банник прикоснётся мохнатой рукой – будет жених богатый, если голой рукой – бедный. Тем, кто, гадая, суёт руку в окно бани, банник может сковать пальцы железными кольцами. Для того чтобы защититься от вредоносных действий банника, задобрить его, приносят в новую баню хлеб и соль, хоронят под порогом задушенного чёрного петуха или курицу.
Банный дух может выступать также в женском облике – банниха, байница, баенная матушка, на Пинеге и Печоре – обдериха. Обдериха выглядит как лохматая, страшная старуха, иногда голая; показывается в виде кошки; живёт под полком; поверья о ней сходны с представлениями о баннике (кроме участия в гаданиях). Как женская разновидность банного духа может выступать также шишига – демоническое существо, которое показывается в бане тем, кто идёт туда без молитвы; принимает образ знакомой или родственницы и зовёт с собой париться; может запарить до смерти (Владимирская, Саратовская губ.).
А вот как образ баенника и баенницы раскрывает мифолог Елена Евгеньевна Левкиевская в книге «Мифы русского народа»:
В жизни крестьян баня всегда занимала очень важное место. В ней не только мылись и парились, знахари в ней лечили людей от простуды, вывихов и разных других болезней, там появлялись на свет дети. В натопленной бане пряли зимними вечерами. При всём этом баня, в отличие от дома, осознавалась как «нечистое» строение – «хоромина погана», а значит, идеальное убежище для нечистой силы. Именно в бане совершали разные не одобряемые православием обряды и действия – там гадали, колдовали, играли в карты, вызывали нечистую силу. В бане же в некоторых местностях посвящали в колдуны. Там, говорили в народе, собираются на посиделки проклятые люди и коротают время, плетя лапти.
Хозяином бани одни поверья называют банника (или баенника), у белорусов – лазника (от белорусского лазня«баня»), другие, в основном, на Русском Севере, – обдериху, банницу, баенную бабушку.
Банника представляли то чёрным здоровенным мужиком, всегда босым, с железными руками, длинными волосами и огненными глазами, то маленьким старичком с длинной бородой. Живёт он в бане за печкой или под полком. Однако некоторые поверья рисуют банника в виде собаки, кошки, белого зайчика и даже конской головы.
Банник – злобный дух, он очень опасен, особенно для тех, кто нарушает правила поведения в бане. Ему ничего не стоит запарить человека до смерти, содрать с живого кожу, задавить его, задушить, затащить под горячую каменку, затолкать в бочку из-под воды, не дать ему выйти из бани.
<...>
Банник пугает моющихся стуком в стенку, хохотом, окликает людей по имени, бросает в них мусор и камни. Он любит подшутить над моющимися женщинами, храпя и воя за каменкой. Если баннику не хочется пускать людей в баню, он может вылить всю воду из бочек.
<...>
Вредить банник обычно начинает в ответ на нарушение человеком запретов. Нельзя, например, топить баню и ходить в неё в праздники, на Святки, ночью, особенно в полночь, потому что в это время там моются черти или сам банник.
<...>
По этой же причине нельзя ходить в баню «в третий пар» (т. е. в третью смену), а после мытья спать в бане. Нельзя в последний пар ходить в баню одному.
<...>
Перед тем как зайти в баню, нужно «попроситься» у банника, перед уходом из бани – оставить ему горячей и холодной воды и кусочек мыла, чтобы он тоже мог помыться. Все сосуды с водой нужно оставить нараспашку и сказать: «Мойся, хозяин!» Считалось, что если подойти к бане ночью или после того, как вымоются люди, можно услышать, как там парится банник – слышно хлопанье веника, плеск воды и стук шаек. Чтобы задобрить банника, ему приносили в дар кусок ржаного хлеба, посыпанного солью, или чёрную курицу. А если строили новую баню, нужно было принести жертву: задушить (а не зарезать) чёрную курицу и, не ощипывая, закопать под банным порогом. Закопав курицу, пятились от бани задом, отвешивая поклоны баннику. Банник также не любит, когда баню используют для сушки льна и пеньки.
Согласно поверьям, у банника есть шапка-невидимка, и раз в год он кладёт её на каменку сушить. Если тщательно подкараулить, то тогда её можно стащить. Смельчак, сумевший украсть у банника эту шапку, становится колдуном.
У банника есть и ещё одна волшебная вещь – «беспереводный целковый», неразменный рубль, который всякий раз возвращается к своему хозяину. Чтобы заполучить такой рубль, нужно в полночь бросить внутрь бани спеленутую чёрную кошку и сказать: «На тебе ребёнка, дай мне беспереводный целковый».
На святках девушки ходили к бане гадать о женихах. Делалось это следующим образом: та, что гадала, поднимала юбку и просовывала заднюю часть тела в приоткрытую дверь. Считалось, что банник должен дотронуться до неё своей лапой. Если лапа была голая и когтистая, это означало, что её жизнь в замужестве будет бедная, а свекровь лютая. Если банник гладил девушку мохнатой лапой, она верила, что брак будет счастливым, а муж богатым.
Не менее враждебен человеку и женский дух бани – банница, или обдериха. Это не жена банника, она сама полновластная хозяйка. Это женщина с широко расставленными глазами, длинными распущенными волосами и большими зубами, но она может также принять вид кошки или обезьяны. Живёт обдериха в бане под лавкой или под полком. Само её имя говорит о том, что она очень опасна для человека: может содрать с него кожу.
<...>
У банной хозяйки тоже нужно спрашивать разрешения: «Баенна хозяйка, пусти нас помыться, погреться, пожариться, попариться». Выходя из бани, нужно не забыть поблагодарить её: «Банная хозяюшка, спасибо за парну байну. Тебе на строенице, нам на здоровьице». Если у банной хозяйки «попроситься», она не сможет причинить вред человеку, даже если он нарушил правила поведения в бане.
<...>
В старину женщины чаще всего рожали в бане – там было самое тёплое и удобное для этой цели место. Банные духи поэтому представляли для рожениц и появившихся на свет младенцев большую опасность. Банник или обдериха могли похитить ребёнка и подменить его своим. Роженицу с ребёнком в бане без присмотра старались не оставлять.
Роженица, оставаясь в бане одна, должна быть очень осторожна, чтобы банная хозяйка ей не навредила.
Часто в народе верят, что обдериха появляется после родов из родильной крови и нечистоты. И, стало быть, если в бане никогда не рожали, то в ней нет и обдерихи. Иногда говорят, что в бане столько обдерих, сколько в ней вымыли новорожденных младенцев, иногда – что обдериха появляется в бане только после того, как в ней обмоют сорокового младенца.
В северорусских областях думали, что в бане живёт банная бабушка – дряхлая добрая старушка, которая лечит от всех болезней. К ней обращались с заговором, когда новорожденного ребёнка первый раз мыли в бане.
Значок «<...>» в вышеприведённом тексте означает, что я оттуда что-то вырезал. А вырезал я былички.
Привожу их ниже:
Так вот нам старики говорили: «Ребятишки, если моетесь в бане, один другого не торопите, а то банник задавит». Вот такой случай был. Один мужик мылся, а другой ему говорит:
– Ну чего ты там, скоро или нет? – Раза три спросил.
А потом из бани голос-то:
– Нет, я ещё его обдираю только!
Ну он сразу побоялся, а потом открыл дверь-то, а у того мужика, который мылся, одни ноги торчат! Его банник в эту щель протащил. Такая теснота, что голова сплющена. Ну, вытащили его, а ободрать-то его банник не успел.
Было это в одной деревне. Женщина одна пошла в баню. Ну а потом оттуда – раз – и выбегает голая. Выбегает вся в крови. Прибежала домой, отец ей: что, мол, случилось? Она ни слова не может сказать. Пока водой её отпаивали… отец в баню забежал. Ну, ждут час, два, три – нету. Забегают в баню – там его шкура на каменке натянута, а его самого нету. Это банник! Отец-то с ружьем побежал, раза два успел выстрелить. Ну, а видно, рассердил банника шибко… И шкура, говорят, так натянута на каменке.
А вот в бане есть уже свой, не домовой, а банник, хозяин бани он, там живёт, тоже безобразит, говорят. Вот слыхивала, затопили баню, стали воду носить, сколько ни носят, принесут, нальют – вроде много. Пойдут ещё, ан, а воды опять нет, будто выливает кто. И так пять раз носили, пока догадались: банный хозяин, видать, не хотел, чтоб сегодня мылись. В тот день праздник какой-то был, так ведь в праздник мыться нельзя. Ну, что делать, так и ушли, а баню-то зря топили. А вот тоже одна рассказывала. Муж её мылся в бане, а она следом за ним пришла, разделась, пошла париться. Он-то оделся, ушёл, а она выходит, глядь – а одежды её и нет. Ну, думает: мужик мой, видно, пошутил, сейчас принесёт. Ждёт, всё нет. Входит муж, а она ему: «Ты что, чёрт старый, глумиться надо мной вздумал! Куда дел одежду мою?» Сходил он домой, принёс ей другую одежду. Утром она пошла в баню, а там одежда её на лавке лежит. Вот как банник шутит над людьми.
Ну вот ты в баню пойдёшь, а в двенадцать часов ночи ты туда уж не ходи. Вот я помню хорошо, у нас баня была, а соседка говорит: «Я пошла ночью в баню – нужно было развесить пиджаки, знаешь, с озера пришли ребята». Так она как открыла дверь – а там моется на полке. «Я, – говорит, – закрыла, да унеси Господи!» Банник – он как человек.
А вот с моей подругой дело было. Старики ей говорили, что одной баню замывать нельзя [замывать баню – ходить в последний пар]. А она то ли забыла, то ли посмеялась. Пошла в баню одна мыться последней. Зашла, голову намылила, за водой нагнулась, а под лавкой сидит маленький старичок! Голова большая, борода зелёная! И смотрит на неё. Она кричать – и выскочила. Нашли её братья на снегу, еле откачали.
И в банях чудилось тоже. Значит, все перемылись. И напоследок пошли вдвоём мать с ребёнком. Налила, говорят, воды, начинает мыть. А полок кверху подымается и кто-то и говорит: «Ну, погоди, я тебя сейчас помою…» А баба та собралась, ребёнка в пазуху – да нагишом из бани.
Раньше пугали: обдериха задерёт в бане. Под полком живёт, по-разному показывается. У нас мама была ещё в девках, пошла в баню, а там девка в повязке лежит под передней лавкой. Не ходили в баню за полночь – обдериха задерёт. Как-то к нам приехали знакомые и попросились в баню. А времени много – скоро двенадцать. Их предупредили: если кошка замяукает – выходите из бани. Кошка раз мяукнула, два мяукнула. Они третьего раза ждать не стали – выскочили. И роженицу с ребёнком в бане не оставляли одних до шести недель после родов, и ребёнка не оставляли – обдериха подменит.
Мужик сказывал, что пришёл он в деревню, а спать негде, никто не пустил. Он пошёл в баню, баня-то тёплая. А сперва попросился у бани, чтобы пустила ночевать. Ночью слышит: полетели обдерихи на свадьбу и зовут его банную хозяйку:
– Машка-Матрёшка, полети с нами!
А она отвечает:
– Не могу, гость у меня.
Те говорят:
– Так задери!
А она:
– Нет, не могу, он у меня попросился!
Также приведу несколько быличек из «Мифологических рассказов русского населения Восточной Сибири» историка Василия Павловича Зиновьева (некоторые оттуда почерпнула Левкиевская):
Это тоже рассказывали. Спорились парни. Один парень говорит:
– Я ночью в баню схожу и кирпич возьму с печки.
Ему говорят:
– Нет, не возьмёшь.
– Почему не возьму? – И он пошёл ночью. Но и только стал брать кирпич-то, нечистый тут и выскочил:
– Ты что здесь делаешь? Зачем?!
– Вот, мол, мне нужно взять кирпич.
Но, кого же, банник его задавил тут. Он не пришёл никово. Его ждали, ждали, ждали, ждали. Пошли, а он там лежит задавленный.
Записал В. П. Зиновьев от Аграфены Гавриловны Пахмутовой, 1911 г. рожд., уроженки Вятской губ., с. Пешково Нерчинского р-на Читинской обл., 1979 г.
У нас в Ерёмино дед один… Константин, кажется, попался баннику.
Они с бабой в баню ходили. Баба-то уже оделась, а дед взади остался. Ему шапку да тулуп одеть осталось. Баба ему и говорит:
– Я уж пойду, а ты догоняй.
Домой пришла, а деда пятнадцать минут нет, двадцать… Побежала она в баню. А старик-то в предбаннике лежит, весь голый. Ну, живого его захватили ещё.
Он потом сам рассказывал: схватили его, раздели, на полок утащили, а потом с полка стаскивать начали. Кто за ноги, кто за голову тащит. И душат, и мнут…
Вот отсюда-то и идёт: ходи в свой пар
Записали Т. Кармина, В. Кузьмина от Анфисы Дмитриевны Тирских, 1914 г. рожд., с. Карда Усть-Удинского р-на Иркутской обл., 1978 г.
Дед Тимофей Распутин рассказывал.
Построили одни баню, и в это время заболела у них дочка. А под подушкой каждое утро мать находила кусочки сахара. Уже и покупать стали сахар песок, а всё равно каждое утро мать находила сахар. А девочка всё хуже и хуже себя чувствует.
В это время в их доме остановился старик проезжий. У него-то и спросил отец, почему девочка болеет. Тот посмотрел и сказал сходить в двенадцать часов на кладбище, накрыть стол белой скатертью и поставить на него две рюмки и бутылку водки. Причём рюмки должны быть не гранёные, не с рисунком, а простые, светлые.
Всё так и сделал отец. Стоит и ждёт. Вдруг слышит: водка наливается. Он повернулся, а никого не видит. Смотрит, а рюмка уже пустая, и вдруг кто-то говорит:
– Баня у тебя не на месте.
Послушался его отец и стал разбирать баню. А девочка помаленьку стала выздоравливать. И уже когда оклад разбирал, вышла девочка на крыльцо.
Видно, правду говорил он, что баннику место не понравилось.
Записали Колбасникова, Сафьянникова от Надежды Васильевны Донниковой, 1955 г. рожд., с. Карда Усть-Удинского р-на Иркутской обл., 1978 г.
А то вот насчёт банника-то. У нас была стара баня. Но, в ей зимовали курицы, всё.
И вот сестра и сестреница пошли загонять вечером куриц в эту баню, зимой. Но, загнали куриц, сестра-то ушла, а эта – сестреница – осталась закрывать куриц.
И дедушка, старик, сидит. Шубой накинулся и сидит, грит, а там видно было всё. Она после говорит:
«Я его ишо подошла за плечо потрепала:
– Ты чё, дедушка, сидишь, делашь тут?
Он мне чё-то ответил, мыкнул. Я, грит, не поняла».
Но и повернула и убежала. В избу забегат: дедушка как сидел, так и сидит.
– Ты, дедушка, как пришёл из бани-то скоро?!
– Я, – грит, – не был там, ты чё?!
И вот схватились, кинулись туды – никого нету, никакого дедушки не оказалось.
Записал В. П. Зиновьев от Григория Васильевича Пешкова, 1899 г. рожд., г. Нерчинск Читинской обл., 1969 г.
И ещё одна (эту просто в Сети как-то обнаружил):
Было у нас. Пошли как-то две девки в баню, попозже всех. Разделись в предбаннике. Открывают дверь, а в бане пару полно: будто, поддал кто. С улицы и не разберёшь ничего, темень. Только они через порог шагнули – глядь: а в бане мужик с бабой голые сидят. И такие они заросшие да лохматые – прям страх! А сами-то маленькие, как детишки, навроде. И весело так, с ухмылочкой, на девок поглядывают.
Те тогда вусмерть перепугались и припустились, в чём были. Влетели в дом, а сами слова вымолвить не могут, трясутся. Потом уж рассказали. Наши-то говорили, что это банник с баннихой попариться решили. Мешать им в таком разе нельзя. Это ещё девкам повезло, а то ведь и до беды недолго – сомлели бы аль угорели.
Записано в 1992 году в селе Подгаево Мглинского района от Казеко Василия Васильевича. Записала Веремьева Р.
