Жил-был человек. Человек, родившийся в богатой купеческой семье, и, несмотря на это пытавшийся принять участие, как кажется, во всех проходивших в его время войнах. Он был председателем государственной Думы. И при этом он постоянно стрелялся на дуэлях, стрелял в министра, стрелял в коллегу по партии... Его звали Александр Иванович Гучков. Солдат удачи и политик, депутат и дуэлянт...
Гучков.
В конце апреля 1912 года был избит издатель газеты "Вечернее время" Борис Суворин. Инцидент произошел на скачках, где некий господин Мясоедов ударил Суворина по голове и даже прилюдно угрожал револьвером. Казалось бы, мелочи жизни - чего только не случается на скачках! Вот только господин Мясоедов был полковником и служил в военном министерстве. За пару недель до происшествия на скачках в суворинской газете появилась статья "Кому поручена в России контрразведка?", содержавшая более чем прозрачные обвинения Мясоедова в шпионаже в пользу Германии, пусть имя полковника напрямую не фигурировало. По слухам продиктовал Суворину статью депутат государственной Думы Александр Гучков. Гучков, возглавлявший думскую комиссию по обороне и развернувший настоящую кампанию против военного министра Владимира Сухомлинова. Позже в эмиграции Гучков говорил, он решил, что если добиться критики самого Сухомлинова ему не удастся, то "можно на скандале свернуть ему шею". Война депутата с военным министром началась с атаки на "человека Сухомлинова", токсичного полковника Сергея Мясоедова, давно подозревавшегося в связях с германским Генштабом.
Мясоедов, не имея прямых доказательств отношения Гучкова к оскорбительной статье, рассчитывал на дуэль с Сувориным, но тот решил, что с него хватит и полученного удара по голове(действительно чем не удовлетворение поруганной чести?) и от дуэли уклонился. В свою очередь депутат Гучков отмалчиваться не стал и дал интервью газете "Новое время"(естественно, тоже суворинской), где на этот раз без всяких намёков прямо назвал имя Мясоедова. Без сомнения, Александр Иванович прекрасно понимал, что за этим последует вызов на дуэль. " Я мог бы отказаться от дуэли, ибо считаю Мясоедова бесчестным, но раз военный министр находит возможным сохранить на нём погоны русского полковника, я вынужден признать за ним право на удовлетворение", - заявил Гучков.
22 мая 1912 года полковник и бывший председатель Думы стрелялись с 25 шагов.
Стоит заметить, что своими многочисленными дуэлями думец Гучков запомнился куда больше, чем работой в российском парламенте.
Александр Иванович Гучков родился в 1862 году в Москве, в старообрядческой купеческой семье. Ещё его дед, бывший крепостной крестьянин Федор Алексеевич, основал в селе Преображенском суконную мануфактуру, со временем ставшей крупнейшей фабрикой Москвы. Впрочем, Александр Иванович пошел характером не в предприимчивых хозяйственных купцов-старообрядцев, а в мать-француженку, унаследовав её энергичность и склонность к рискованным авантюрам. В семье Алекандра прозвали "шалый".
В разгар русско-турецкой войны гимназист Гучков попытался сбежать на фронт. Дальше-больше. Биография "московского купчика" больше напоминает биографию профессионального солдата удачи. В 1895 году Гучков отправился в охваченные антиосманскими выступлениями земли армян. Он совершил переход через Тибет, а позже, поступив на службу офицером казачьей сотни, охранявшей КВЖД в Манчьжурии, верхом на лошади проехал Китай, Монголию и Среднюю Азию. В 1899 году Гучков был уволен со службы за дуэль (первая проба пера будущего неутомимого дуэлянта) и отправился добровольцем в Трансвааль, где принял участие в англо-бурской войне на стороне буров. Там он получил ранение и попал в плен (отпущен был под "честное слово"). В русско-японскую войну Гучков выехал на фронт уже в качестве представителя Московской городской думы, а также помощника главного уполномоченного общества Красного Креста при Манчьжурской армии. Вновь попал в плен, отказавшись уйти вместе с отступавшими от Мукдена войсками и оставить находившихся в госпитале раненных.
Словом, к началу работы в государственной Думе Александр Иванович по-праву пользовался славой искателя приключений и завзятого дуэлянта. В парламенте отказываться от своих привычек Гучков не стал. Возможно, московскому купцу в мирной жизни не хватало адреналина, оттого и приходилось довольствоваться дуэлями. А быть может, имело место неизвестное на то время ПСТР (Посттравматическое стрессовое расстройство), извечный спутник всех ветеранов войн.
-Отчего ваш-то всё стреляется и стреляется? - могли бы спросить у октябристов, лидером которых был Гучков.
-Известное дело. Эхо войны...
Первой жертвой гучковского вызова на дуэль стал Павел Николаевич Милюков, лидер Конституционно - демократической партии. Во время речи с думской кафедры Милюков сказал о Гучкове что-то глубоко оскорбившее Александра Ивановича (вряд ли речь шла о серьёзном оскорблении, Гучков имел обыкновение оскорбляться на безобидные, на первый взгляд, слова). Последовал вызов на дуэль, поставивший Милюкова в сложное положение. С одной стороны, вождь кадетов был принципиальным противником дуэлей, с другой стороны, на кону ,как считал Павел Николаевич, стоял престиж всей партии. На первый раз, обошлось. Милюков и Гучков примирились.
В другой раз, вошедший во вкус, Гучков вызвал на поединок графа Алексея Уварова... соратника по партии октябристов. По слухам, в частной беседе с премьер-министром Столыпиным Уваров имел неосторожность назвать Гучкова "политиканом" (естественно, как можно стерпеть столь глубокое оскорбление???), что поспешила придать огласке газета "Русь". 17 октября 1909 года состоялась дуэль. Депутаты устроили дуэльный междусобойчик, пригласив на роль распорядителя поединка ещё одного народного избранника, скандалиста и дебошира Павла Крупенского. Граф Уваров выстрелил в воздух, а вот Гучков не был настроен столь миролюбиво и прострелил коллеге по партии руку. Позже Уваров посчитал необходимым покинуть партию октябристов. Что неудивительно - собственная жизнь дороже политической карьеры.
Разгорелся скандал, и суд приговорил Гучкова к четырём (по другим данным, двум) неделям заключения в Петропавловской крепости. Чтобы избежать переноса думских заседаний из Таврического дворца в Петропавловскую крепость Александр Иванович был вынужден объявить, что временно покидает пост председателя Думы. Депутат отбывал свой срок в комфорте - ему подготовили уютную камеру, в которой он даже принимал репортёров. Кроме того Гучков ежедневно получал прессу и вёл переписку. Царским указом срок заключения был сокращен, и стрелок вернулся в председательское кресло.
Вишенкой на торте гучковских дуэлей стал его уже упомянутый поединок с полковником Мясоедовым. Стрелялись из нарезных пистолетов со снятыми мушками, но сохраненными прицелами. Близорукий полковник выстрелил первым и допустил промах, в ответ Гучков благородно выстрелил в воздух. Мясоедов был повешен в 1915 году( не за дуэль с думцем, а по обвинению в шпионаже в пользу Германии).
Кстати, полковник Мясоедов был не единственным представителем полицейского ведомства (до 1907 года полковник служил в жандармском корпусе) пытавшимся рассчитаться с Александром Ивановичем при помощи револьвера. В 1911 году на вечернем заседании Думы Гучков не пожалел красного словца для начальника дворцовой агентуры полковника Спиридовича, назвав того человеком, "исключенным из офицерской среды" и "ненавидимым полицией и всем жандармским управлением". Оскорбленный до глубины души Спиридович испрашивал дозволения на дуэль с Гучковым у министра внутренних дел, но разрешения на поединок с депутатом не получил.
Гучков посылал вызовы несчетное количество раз, пусть до дуэлей дело дошло лишь в шести случаях.
Складывается портрет адреналинового маньяка, вызывавшего на поединки любого, позволившего себе неосторожное слово в его адрес.
Однако есть несколько доводов в защиту душевного равновесия лидера октябристов. Во-первых, не он один практиковал вызовы на поединок.
Ниже список самых известных депутатских конфликтов, грозивших закончиться дуэлями ( в большинстве случаев до стрельбы дело не дошло).
Набоков и Снессарев.
Отец писателя Владимира Набокова, Владимир в свое время опубликовал статью "Дуэль и уголовный кодекс", в которой громил "средневековый дворянский предрассудок": "Пусть с этого дикого и отвратительного обычая будет сорвана мантия красивых слов". Спустя год журналист Николай Снессарев со страниц газеты "Новое время" вдоволь оттоптался на Набокове в своей заметке, назвав его " человеком, женившемся на деньгах" (Набоков был женат на дочери золотопромышленника Рукавишникова) и, сообщив, что " господин Набоков, будучи беден как Иов на гноище после ограбления его караванов, женился на московской купчихе". Депутат Набоков, принципиальный противник дуэлей, незамедлительно отправил вызов редактору "Нового времени" Михаилу Суворину. Тот от поединка отказался. А когда, в свою очередь Снессарев отправил секундантов с вызовом к Набокову, депутат не принял их, сочтя журналиста "недуэлеспособной личностью"
Столыпин и Родичев.
В истории русской Думы была ещё более скандальная история, связанная с вызовом на дуэль. Кадетский депутат Фёдор Родичев как-то раз произносил речь в третьей государственной Думе. В присутствии премьер-министра Столыпина, находившегося в зале, увлёкшийся Родичев использовал выражение "столыпинский галстук", при этом красноречивым жестом изобразив завязывание на шее петли( чтобы не осталось сомнений, что именно имеется в виду). После заседания заявивший, что не желает остаться в истории с прозвищем "вешатель", премьер отправил к Родичеву секундантов. Пришедший в себя Родичев отправился к Столыпину приносить извинения.
-Я вас прощаю, - сухо сказал премьер-министр, отказавшись пожать Родичеву руку.
Якубсон и Смирнский.
Эпизод, случившийся с депутатом Владимиром Романовичем Якубсоном - ещё один пример того, как далеко может завести тебя неосторожно брошенное слово. Якубсон был членом парламентской комиссии, занимавшейся расследованием еврейского погрома в Белостоке, случившегося в июне 1906 года и закончившегося многочисленными жертвами. Вернувшись из Белостока, Якубсон произнес огненную речь с думской трибуны. В выражениях депутат не стеснялся : "Только при участии полиции и при содействии войск чинились убийства, которые были в Белостоке.На тех улицах, где войск и полиции не было, не было и погрома... Я смело могу сказать, что русско-японская война оказала скверную услугу нашим войскам, она научила их бояться выстрелов. Где была возможна стрельба, где ожидались нападения, там войска и полиция почтительно отступали". Спустя три недели, когда Дума уже была распущена, а Якубсон скрывался за границей, вызов ему бросил поручик Александр Смирнский. Изначально вызов был сделан по всем правилам дуэльного кодекса, без огласки. Но Якубсон за отведенные ему на раздумья две недели на вызов не ответил, и в газете "Новое время " было опубликовано открытое письмо секундантов Смирнского, доводивших до общественности сведение, что поручик желает получить удовлетворения от депутата Якубсона. В письме отмечалось, что Смирнский требует от бывшего народного избранника либо взять слова, сказанные им об армии, обратно, либо ответить за сказанное на дуэли. Положение Якубсона серьёзно ухудшал тот факт, что поручик был не только офицером-фронтовиком, но и отменным стрелком (позже он принимал участие в Олимпийских играх в Стокгольме, был победителем 1-й Всероссиийской олимпиады в Киеве, а в советское время побеждал на всесоюзных и международных по стрелковому спорту). Депутат Якубсон разумно счел за лучшее принести свои извинения (дважды!) посредством открытых писем в редакцию газеты"Военный голос" и отказаться от произнесенных в Думе резких фраз.
Пергамент и Марков Второй.
Дуэль адвоката Осипа Яковлевича Пергамента и Николая Маркова Второго - тот самый случай, когда коса нашла на камень. По одну сторону барьера, знаменитый "одесский златоуст", либерал и умница Пергамент, по другую - "тяжелое орудие правых", черносотенец, скандалист и дебошир Марков (подробнее о Николае Евгеньевиче здесь). Оба депутата славились своим красноречием (в случае с Николаем Марковым, думские речи изрядно приправлялись оскорблениями) и не лезли за словом в карман. Поругались, по всей видимости, на почве марковского антисемитизма. Услышав в свой адрес ответную нелицеприятную реплику Пергамента( после фирменного марковского разоблачения мирового заговора), Марков Второй вспылил и вызвал Осипа Яковлевича на дуэль. Пергамент, славившийся своей смелостью (в 1905 году он отказался выполнить распоряжение генерал-губернатора покинуть охваченную революционными волнениями Одессу и был сослан в Пермскую губернию), вызов принял. Секундантами Маркова выступали правые депутаты Владимир Пуришкевич, главный скандалист Думы(подробнее о Владимире Митрофановиче здесь) и Василий Шульгин по прозвищу Очковая змея( настоящий джекпот - в одном месте и вне стен парламента собралась лагендарная "несвятая троица" , все трое с большим отрывом рекордсмены Думы по замечаниям за нарушение дисциплины). Прибыв на место дуэли близ Удельного ипподрома, её участники обнаружили несколько десятков корреспондентов столичных газет и медицинский персонал, готовый оказать первую помощь пострадавшим на поединке. Присутствовали и простые зрители, жаждавшие зрелища. Кто-то принёс фрукты и конфеты, устроив импровизированный фуршет. Дуэлянты приготовились стреляться, когда появился полицейский пристав в сопровождении городовых и арестовал пистолеты, не задержав участника поединка. Марков и Пергамент продолжили дуэль через несколько дней. На этот раз удалось сохранить конфиденциальность. Пуришкевич договорился со своим знакомым, бывшим столичным губернатором Зиновьевым, и тот предоставил депутатам роскошное имение на берегу Невы. Точно неизвестно, знал ли Зиновьев, что народные избранники соберутся в имении чтобы стреляться , а не на депутатскую "вписку". Так или иначе, очередная депутатская дуэль снова обошлась без жертв. Пергамент и Марков, оба превосходные стрелки, выстрелили одновременно, и оба промахнулись. Противники подали друг другу руки, и сев на идущий в столицу пароход "Пётр I"(что довольно символично, ведь Маркова называли Медный Всадник за сходство с императором Петром Великим), потребовали шампанского и распили несколько бутылок, отметив примирение.
Керенский и польские депутаты.
Александр Керенский, будущий глава Временного правительства, ещё один признанный мастер слова( то есть легко входил в раж и за речью своей не следил). Во время очередного выступлении он увлёкся настолько, что оказался радикальнее в отстаивании интересов поляков, чем сами поляки, а точнее польская фракция, находившаяся в парламенте. Александр Фёдорович упрекнул Польское коло (так называлась фракция поляков) в "измене своему народу". Поляки ораторских способностей господина Керенского не оценили, и поручили депутату Рачковскому вызвать того на дуэль. По слухам, Рачковский предлагал Керенскому поединок на рапирах, но, увы, столь экзотичному противостоянию не суждено было случиться. Александр Фёдорович от поединка отказался, объявив, что дуэли - это "пережиток седой и злой старины". Кончилось всё тем, что поляки объявили Керенского человеком,добровольно исключившим себя из категории людей, уважающих своё достоинство. Будущий глава Временного правительства стерпел и это.
Но вернёмся к депутату Гучкову. В оправдание Александра Ивановича, есть ещё одно замечание. Стоит отметить, что поединки с ним были на порядок безопаснее поединков вековой давности. Дело в том, что на дуэли со своим участием Гучков приглашал... журналистов. Секунданты пускались на всяческие ухищрения, (переодевались и меняли транспорт, дабы "сбросить с хвоста" журналистов и полицию)чтобы, прибыв на место дуэли обнаружить... заранее извещенных Александром Ивановичем репортёров "Биржевых новостей" и художников "Огонька". К тому же в виду известного буйства Гучкова за ним был установлен негласный полицейский надзор. Журналист Сергей Потресов описывал это так: "Государство решило во что бы то ни стало сохранить жизнь государственному человеку, уберечь его от самого себя и не выпускать его из поля зрения, хотя бы пришлось полиции ездить по пятам за Александром Ивановичем в течение всей его жизни. Разумеется, такая охрана стоит денег, но народ наш совершенно достаточно богат для того, чтобы тратиться на охрану особы Александра Ивановича".
Кроме того, депутатов (а особенно готовых на скандалы, а уж тем более хватавшихся в любой непонятной ситуации за револьвер) буквально преследовали жаждавшие сенсаций репортёры. И если поначалу, депутаты оказались не готовы к такому повороту событий (как вспоминают, Василий Шульгин на дуэли Маркова и Пергамента чрезвычайно нервничал как бы шальной пулей не убили кого-нибудь из журналистов), то позже втянулись, и как уже упоминалось, сами извещали мастеров пера о происшествиях, способных попасть в газетные передовицы. Это сильно отличалось от классических дуэлей. Неслучайно, самый первый поединок с участием депутата остался практически неизвестен широкой публике. Представитель польского коло(польской фракции) граф Замойский вдали от Петербурга стрелялся с отставным корнетом Можарским. Поединок прошел в условиях соблюдения строгой конфиденциальности (стрелялись из-за дамы) и без присутствия журналистов (как скучно и неинтересно!), оттого и не произвёл шума, как все последующие схватки депутатов. Подобные "классические" поединки представляли и несравненно большую опасность для депутатского здоровья, нежели поединки, сразу попадавшие на первые полосы газет. Согласитесь, что градус опасности серьёзно снижается, если понимать, что отличный стрелок Гучков вряд ли решит застрелить вас на глазах полиции и журналистов. Да и сам Александр Иванович прекрасно чувствовал изменение правил игры. Простреленная рука графа Уварова стоила Гучкову недели в Петропавловской крепости (пусть и в очень комфортных условиях) и, по всей видимости, серьёзной разъяснительной беседы в высших кругах. И вот, на поединке с Мясоедовым лидер октябристов сознательно стрелял мимо, несмотря на громкие речи о борьбе со шпионской гидрой любой ценой и до победного конца.
Да и стоит ли вообще считать поединки депутата Гучкова - настоящими дуэлями. Александр Иванович относился к дуэльному этикету довольно пренебрежительно (вот он купеческий подход к дворянским забавам!). Так, Гучков покинул место поединка с Уваровым, не подойдя к раненному сопернику (напомним, у однопартийца была прострелена рука) и не осведомившись о его здоровье. Позже, когда дело дошло до суда, Уваров отказался от адвоката, а вот Гучков услугами защитника не пренебрёг. После дуэли с Мясоедовым Александр Иванович отказался обменяться с противником рукопожатиями. При этом, как известно, соперники обменялись выстрелами в воздух, а в случае если Гучков не считал себя удовлетворенным исходом дуэли и не видел возможности примириться, поединок должен был продолжиться. Словом, в борьбе Александра Ивановича за внимание газетных читателей и репортёров устаревшие дуэльные условности были безжалостно отброшены.
Со временем, многим стало очевидно, что дуэли Александр Ивановича не поиски старым солдатом удачи адреналина в мирной жизни, а действенный способ привлечь внимание к собственной персоне. После поединка с Мясоедовым Гучков явился в Думу с рукой на перевязи(после выстрелов в воздух) и удостоился овации депутатов. Накануне выборов в IV Думу газета "Утро России" опубликовала фельетон "Сирано де Гучков", где например справедливо отмечалось, что Гучкову "для дуэли нужны, во-первых, оскорбления, во-вторых, широкая реклама, в-третьих, полдюжины автомобилей, затем десяток газетных репортеров, наконец, фотографический аппарат (ещё лучше кинематограф) и, это главное, - полиция. Побольше полиции! Тогда получится дуэль в стиле Гучкова".
Действенность дуэли как средства привлечения внимания понимал не только Гучков. К примеру, одним из первых организацией депутатских поединков с собственным участием пытался заняться Владимир Пуришкевич. В 1908 году он обрушил на лидера кадетов Павла Милюкова настоящее комбо из оскорблений, назвав того среди прочего "мерзавцем и подлецом". Вызова на поединок не последовало,и Пуришкевич поспешил назвать Милюкова ещё трусом, не способным принять вызов, и заявил, что готов понести наказание за "возможность плюнуть в лицо члену государственной Думы Милюкову (подобную возможность Пуришкевичу не предоставили). Всё тщетно, дуэли не произошло. Буйный (а по отдельным мнениям, клинический сумасшедший) Пуришкевич считался недуэлеспособной личностью, оттого чтобы попасть на страницы газет ему приходилось срывать спектакли и скандалить в кинематографах.
Вполне возможно, Дума могла бы быть охвачена эпидемией дуэлей, если бы пресса постепенно не утратила интерес к подобным поединкам. От схваток народных избранников и журналисты и читатели ждали на порядок больше экшена, нежели выстрелы в воздух с последующим совместным распитием шампанского( как было в случае с непримиримыми идейными противниками - либералом Осипом Пергаментом и черносотенцем Николаем Марковым).Бескровные предсказуемые дуэли быстро стали скучны и неинтересны.
По счастью, в депутатских дуэлях серьёзно не пострадал ни один из учаcтников. Все они прожили долго и относительно счастливо. За исключением, разве что, повешенного в 1915 году полковника Мясоедова и "одесского златоуста" Осипа Пергамента.
Пергамент параллельно с думской деятельностью был практикующим адвокатом. В 1908 году он занимался защитой известной авантюристки Ольги фон Штейн. По одной из версий знаменитый адвокат попал под чары баронессы-мошенницы и содействовал её побегу в Нью-Йорк. Пергаменту грозили отстранение от работы в Думе и суд.Когда в разгар скандала, блестящий адвокат внезапно умер, поползли слухи о его самоубийстве.
