Одно дело, валяешься ты дома на диване и увлеченно следишь за перипетиями яркой, полной событий жизни далеких, дерзких, но таких организованных преступников. Совсем другое — пойти в один из пабов Бирмингема и "не огрести по полной". Особенно если ты ничего, кроме имбирного пива не пьешь. Ну, разве что молоко. Или чай.
Об этой разнице, скромной на словах, но, поверьте, огромной на деле, мог бы вам рассказать Джордж Иствуд. Ведь ему довелось познакомиться с теми, кого называли "Острые Козырьки". При том в самой что ни наесть грубой реальности. Не то, что нам с вами, изучившим в покое и комфорте любопытствующего зрителя одноименный сериал.
3 марта 1890 года он, не подозревая о последствиях, заказал кружку имбирного напитка в пабе "Рэйнбоу" что на Эддерли — Стрит в Бирмингеме. Кто бы мог подумать, что это категорически не понравится Томасу Маклоу, который с несовершеннолетними приятелями запивал виски обычным пивом. Так он поступал всегда и при этом абсолютно не воспринимал тех, кто пьет иначе.
Началось с "на кой тебе это пойло.", потом слово за слово. В общем, когда Иствуда догнали, то долго били руками и ногами, а также столь уважаемой на улицах увесистой пряжкой на ремне. В итоге — многонедельная госпитальная койка для семнадцатилетнего Джорджа, девять месяцев каторжных работ для шестнадцатилетнего Томаса Маклоу.
И, что важнее, 9 апреля — статья в "Лондон Дейли Ньюс". А затем еще в двух изданиях, в которых впервые прозвучало название "Острые Козырьки". Название даже не группировки, не уличной банды, а целого явления, столь характерного для Бирмингема тех лет.
Так стали именовать многочисленные уличные сообщества, как правило, несовершеннолетних, а зачастую и вовсе малолетних хулиганов, которых в среде российских урок независимо от возраста принято называть "бакланами".
Никакого отношения к организованной преступности в нашем понимании они не имели. Эти банды находились в некоем броуновском движении, то объединяясь, то вдруг распадаясь и враждуя между собой.
Единства лидера, цели и обособленности территории у них не наблюдалось. Общим всегда была специализация на мелких имущественных преступлениях. А еще, внешний вид и устойчивая склонность к запредельной жестокости в постоянных уличных драках, которые буквально захлестнули пролетарский Бирмингем, особенно начиная с семидесятых годов девятнадцатого столетия.
Бывают времена, когда улицы полны гнева. Гнева как порождения нищеты, безысходности и лицемерия, а главное — страха. Застарелого, уже привычного, ставшего неотъемлемой частью существования из поколения в поколение.
Человек и без того самый опасный зверь, а низведенный до состояния постоянной борьбы за выживание, становится неразумно агрессивным. Улицы британских городов давно превратились в территорию, где открыто действовал самый древний на Земле закон, гласящий, что сила рождает право.
Двигателю промышленной революции, выводившей Британию в геополитические лидеры планеты, постоянно требовалось топливо, и им была дешевая рабочая сила, наводнившая улицы городов Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии.
Низкоквалифицированная нищета тянулась в промышленные центры не только со всей страны, но и мира. Зловонные муравейники пролетарских кварталов больших и малых городов никогда не отличались высоким уровнем правопорядка, а в середине XIX века так и подавно.
Огромное количество малолеток было предоставлено само себе до такой степени, что вынужденно искало пропитание совершенно суверенно от своих родителей. Взрослые с трудом обеспечивали себя. А если учесть, что рабочие пригороды буквально тонули в алкоголе и китайском опиуме, которым их родина торговала на государственном уровне, то вопрос выживания детей был целиком в руках самих детей.
Низведенные до состояния животных взрослые с неприятным удивлением стали замечать на улицах Бирмингема стаи озверевшей ребятни. Уличная банда предоставляла им то, чего не давали родители, а именно: хлеб, пиво, защиту и внимание.
То есть как раз то, чего так не хватало столь рано повзрослевшей детворе, чья жизнь проходила в грязи и вони подворотен, мало чем отличавшихся от рабочих общежитий и квартир доходных домов. От них, в свою очередь, требовалась верность, отвага и жестокость. Как раз то, на что способны дети, которых никто не научил ценить свою, а тем более чужую жизнь.
О школах и речи не могло идти. Жестокие уроки проходили в уличных драках один на один: банда на банду и группировка банд на группировку. Известен случай, когда 7 апреля 1872 года в бойне на Чипсайд сошлись до четырехсот бойцов.
Подбитые железом ботинки, кастеты, ремни с утяжеленными пряжками, дубинки, ножи, а главное, шейные платки и кепки с заломленным козырьком — вот что стало отличительной чертой шпаны Бирмингема.
Они называли себя по-разному: Трудяги, Парни или Драчуны, но благодаря темной славе, силе печати и меткому слову улицы, всех их бакланов Бирмингема прозвали Острыми Козырьками. Да, в отличие от сериала, они не были столь уж организованной преступной группировкой взрослых парней, имевших боевой опыт Первой мировой.
Нет, они были уличной шпаной, промышлявшей мелкими кражами, грабежами и мелким же крышеванием уличных торговцев. Однако от этого они не были менее опасными и менее известными, чем герои одноименного сериала.
20 июня 1874 года. Статья в Лидс Меркьюри повествовала о том, что в Бирмингеме новое явление, а именно проводить время в драках. Упоминалось, что это удивительно интересная забава, в которой может одновременно принимать участие любое количество людей за скромную плату в виде реальной возможности пробить себе голову.
Как правило, начиналось и заканчивалось столкновение побиванием друг-другу камнями. Периодически та же участь постигала прохожих, которых после еще и грабили.
Однако больше прибыли приносила иная деятельность. Так, инсценировалась некая драка, в ходе которой камнями разбивались витрины окрестных магазинов. После завершения столкновения к владельцам торговых точек подходили Острые козырьки постарше и объясняли, что за отдельную плату следующую стрелку можно перенести в другое место.
Проглядывалась. Еще одна закономерность: при таких столкновениях практически никогда не было полиции. Еще бы, ведь известно немало случаев, когда стая малолеток набрасывалась на Бобби. Для начала, по своему обыкновению они забрасывали служителя закона камнями, а затем избивали.
Известен такой случай, когда после очередной массовой драки задержанных на месте преступления подростков осудили к штрафу на 20 шиллингов. А это недельный заработок рабочего, между прочим. А кое-кого - к трем месяцам каторжных работ. То на следующий день бандой "Драчуны" был избит констебль полиции. В результате задержаны тринадцатилетний машинист Джон Гиббон и четырнадцатилетний точильщик Майкл Лоури. Обоих осудили к двухнедельному заключению.
Заметьте, за нападение на сотрудника "при исполнении" дали две недели. И все! Ну чего, скажите на милость, не лупить "легавых" как "резиновых ослов"? Важно понимать, что пренебрежительное отношение к полиции со стороны властей выражалось еще и в ничтожном финансировании, приводящим к тому, что катастрофически не хватало ни кадровых штатов, ни сотрудников.
Как то раз за кражу селедки и за "бакланку" то есть за драку и швыряние камней к шести месяцам заключения судьей Мелсоном были приговорены шестнадцатилетней Уильям Коккерей и четырнадцатилетний Джеймс Дэвис.
На следующий день банды "Драчуны" и "Трудяги" забросали камнями дом незадачливого судьи. Ни тени уважения к закону и его служителям не наблюдалось у тех, кого тогда называли "Острыми Козырьками".
Кстати говоря, никаких лезвий в козырек кепки они не вшивали. Сделать это с "опасной" невозможно. Ее, то есть клинковую бритву, использовали иначе. Так называемая "безопасная" то есть Т-образная, появилась в Великобритании только в 1874 году и стоила, как и лезвия, очень дорого.
Весь набор был очень недешевым подарком для "дорогого" или "всеми уважаемого". В общем, изобретение мистера Джиллетта до начала XX века было предметом роскоши.
И все же именно кепки стали "визитной карточкой" такого явления, как бирмингемская уличная преступность. Во второй половине XIX века на смену котелкам, кои составляли особый воровской шик, приходили твидовые кепки, козырек которых "заламывался" особым "острым" способом. Да, приобретение костюма из того же материала, что и кепи, было целью любого члена уличной банды, но это дорого.
Вот и приходилось ходить в хлопковых или вельветовых брюках. Но твидовая кепка покупалась на первые же деньги. Отсюда и общее название. Что поделать, "люди гибнут за понты".
Исчезло это явление в начале XX века. Также неожиданно, как и появилось. Власти усилили полицейский гарнизон, ужесточили санкции по соответствующим статьям британского УК, а главное — учредили большое количество общеобразовательных школ и, что особо разумно, секций бокса, куда брали всех желающих — от малолеток до уже юношей.
Потом эти молодые люди, что чудом выжили на улицах Бирмингема, храбро воевали и "пачками" гибли на фронтах мировых войн XX века. Они составили то, что позволило Великобритании стать Страной Победительницей, как бы это не повлияло на качество мирной жизни этих уже немногочисленных парней.
Конечно, кто-то из них по целому ряду причин в межвоенные годы составил "гордость" уже по настоящему организованной преступности Британии, но назывались они иначе. А вот "бакланы" из "Острых Козырьков" ушли в историю.
