Матери моей – Родионовой Анне Федоровне
В лицо бил ветер озорной,
Летела тройка удалая,
Звеня копытами, играя,
По гулкой людной мостовой.
Жених весёлый и хмельной,
От счастья пламенем пылая,
Сидел, невесту обнимая,
Припав к подруге головой.
Невеста яблонькой цвела!
Глаза восторженно сияли,
Как звёзды ясные, мерцали,
Млада и радостна была.
Покрыта пылью вековой,
Старуха древняя стояла
И долго злобно наблюдала
За парой этой молодой.
«Ну-ну! – колдунья прошептала, –
Резвись, молодушка, пока
Судьбы жестокая рука
Тебя ещё не поломала».
Застолье реченькой журчало,
Звучали здравицы, но вот
Попировал честной народ,
И отдохнуть пора настала.
Любовь цвела весенним цветом.
Чтоб рассказать о страсти той,
О ласке, нежностью согретой,
Тут, братцы, надо быть поэтом.
Скромны невеста и жених.
Чтоб им друг другом насладиться,
Любовью нежною напиться,
Пока оставим их одних…
…Забылись сном они под утро.
Луна имела ещё власть.
В томленье сладостном кружась,
Заснула женщина как будто…
Но помрачнело всё вокруг,
Её тень чёрная накрыла,
Сковала тело, и испуг
Проник до самого сознанья,
Ни сил не стало, ни дыханья.
Старуха дряхлая пред ней,
Склонив главу, с клюкой стоит
И жестко, злобно говорит:
– Я знак и перст судьбы твоей!
Ты трижды проклята моим веленьем.
И значит это, что твой род
Проклятье долго понесет,
Искупит – в третьем поколенье.
Бледнеет дева и дрожит:
– Так в чём, скажи, я виновата?
За что мне тяжкая расплата? –
Помешкав, в страхе говорит.
Старуха скрипнула зубами:
– Ты ни при чём, но здесь печать.
За грех отцовский отвечать! –
Сверкнула старая глазами, –
Коль внуки, правнуки твои
Разумны – праведными будут!
Себе прощение добудут.
Об этом Господа моли!
Покаются в своих грехах,
Законов Божьих не нарушат,
Свои наполнят светом души –
Падёт моё проклятье в прах.
Но помни! Жить им как в аду!
Крепко и твёрдо моё слово.
Закрою свет, не жди иного,
С тем и останься, я пойду.
Ушла, и холод леденящий
Сковал и мысли и уста.
И вот, лет несколько спустя,
До слова сбылся сон ужасный.
***
Страдалицу все звали Анной.
Продолжу всё же, помолясь,
Свой незатейливый рассказ,
Правдивый и печальный крайне.
Как только первый луч рассветный
Земле представил мир иной,
Она, с больною головой,
И ног не чуя под собой,
Бежит ко крёстной за ответом.
– В чём виноват родитель мой?
– Ах, Анна, стоит ли об этом…
Нет никакого в том секрета,
То – бредни, разговор пустой.
– Нет, расскажи, я знать должна
Всё об отце, чтоб стало ясно,
Что означает сон ужасный.
– Одна тут женщина жила
И твоего отца любила,
Его ребёночка носила,
А в день женитьбы прокляла…
Однако горя не случилось!
Мать в здравии живёт свой век.
Судьбой не правит человек,
На то – одна лишь Божья милость.
– Ну а отец? Его же нет!
– Отец твой помер от простуды…
Беги домой, а я покуда
Свечу Спасителю поставлю
Да за тебя молиться стану.
Ах, молодость – пора златая,
Бежит весенним ручейком,
Журчит так весело… потом
Завертит жизнь тебя крутая.
Забыла Анна страшный сон.
Дом полон песнями и смехом,
Тому и бедность не помеха,
Коль радостью наполнен он.
Уж подрастал сынок Павлуша,
Он лепетал, смеялся звонко,
Она ждала ещё ребёнка.
Но надвигалась злая туча.
Так неотступно и тревожно
Пришел тридцатый тяжкий год,
Когда безжалостно весь род
Крестьянский сгублен, уничтожен.
Не миновал сей тяжкий крест
И Анну. Подлостью людскою
Судьба решилась, злой молвою.
Сослали из родимых мест.
***
То горе было всенародным.
Вершились судьбы не по праву,
Пойди, найди на всех управу.
Когда до Бога высоко,
Ну, а до правды – далеко,
Не быть поступкам благородным!
Потом сказали – перегиб,
Круженье головы, мол, от успехов,
Но злобным людям на потеху
Наш род крестьянский и погиб.
Лес рубят – щепки, мол, летят!
И повалили, вырвав корни,
Искоренили хладнокровно
Добротных мужиков – трудяг.
В сознание вселяя страх,
Их просто сбросили с откоса,
Признав щепою и отбросом,
И перемяли в жерновах.
Ничем не может быть оправдан
Тот резкий жизни поворот,
Что превратил людей в рабов.
Позволил кто?
И кто дал право
Решать проблемы всей страны
Безумным пиршеством кровавым,
По воле злобной Сатаны!?
Я слушала рассказы – сердце стыло:
Покрытая кромешным мраком,
Там смерть гуляла по баракам,
Сжималась голода холодная рука,
И слёз горючих полная река
Текла безбрежно.
Это было!
Там гибли сотнями Иваны,
Петры, Матрёны, Павлы, Анны,
На том бесчувственном погосте
Истлели души их и кости.
Исчез с земли тот род людской,
Обильно потом поливавший
России житницу, не знавший
Ни сна, ни отдыха порой.
Сей род, забытый и пропавший
За далью лет, взывает к вашим
Сердцам горячею строкой.
Казните, коли не права!
Почти сто лет прошло с тех пор,
Но как жестокий приговор
Растет лишь чахлая трава,
А не кедровый мощный бор
На месте вырубки лесов.
Каков посыл – итог таков.
И поросло быльём жнивьё,
Что хлеб родило золотой,
Питаясь потом и росой.
Там ныне только вороньё
Кружит да каркает порой.
Покрыты ангельской слезой
Безмолвные поля России,
Печальные в своем бессилье…
Пред Вами – на колени встану
И припаду к земле сырой.
Крестьянский род!
Страдалец мой!
Клянусь хранить святую память.
***
Что стало с Анной? – спросишь ты.
Сейчас она сама изложит.
Я не смогу, поскольку гложет
Тоска и боль от маеты,
Что Анна бедная познала
И сколько горя испытала.
Продолжение здесь
Project: Moloko Author: Шевчук Л.И.
Повесть "Анна" (начало) здесь
