Из цикла "ПлЕменные революционеры"
Рассказывая о верхушке бандитской большевистской шайки-лейки, мы как-то забываем об исполнителях - "пехоте", тех самых "деревянных" солдатах Урфина Джюса-Ленина, которые, выполняя заветы своего лысого идола, заливали кровью всю огромную страну от Питера до Камчатки. Об одном из таких головорезов наш сегодняшний рассказ.
Яша с муромских лесов
Яков Тряпицын был рожден в крестьянской семье в местах глухих и разбойничьих, там где Соловей-Разбойник сидел в Муромских лесах да посвистывал.
Окончив четырехлетку, последователь соловьино-разбойничьего движения отправился искать смысл жизни в городскую среду, где освоил практические приемы паровозовождения, а также ознакомился с теоретическими постулатами умников из социалистических партий, которые щедро поливали неокрепшие умы начинающих пролетариев репейно-машинным маслом неприятия вековых государственных устоев России.
Тут подоспела пора отдать воинский долг и покатил Яков в войска императорской армии, где начал пробовать свои силы в агитпропе, которого наслушался на призывном пункте в Петрограде. Одни источники говорят, что рядовой Тряпицын непосредственно в боевых действиях на фронте участия не принимал (хотя, служба в тылу тоже весьма значима и энергозатратна - тут никаких вопросов), но другие, как например, апологет товарища Яши "историк Левкин "наградил" его аж целыми двумя (!) Георгиями.
В октябре 1917-го Яков Тряпицын оказался в Петрограде и в составе своего полка принимал участие в "штурме" Зимнего дворца. Возможно там его ранило в ногу, после чего он начал прихрамывать и получил погоняло "Хромой Яшка". Его же сослуживцы позднее вспоминали, что он стал одним из наиболее активных и даже жестоких главарей различных солдатских фронтовых комитетов и не раз участвовал в расправах над офицерами.
Воры, убийцы, насильники, готовые служить в Красной Армии, шаг вперед!
Во всяком случае, и после второго за год переворота не торопился Яков Тряпицын сматывать портянки и втыкать штык в землю, поскольку его патетические речи против продолжения войны полюбились солдатикам, и слушать говорливого прапорщика (военная карьера Тряпицына шла в гору!) им доставляло удовольствие немалое.
Тот говорил и говорил, но когда уже все солдатики были распропагандированы, и больше "по ушам ездить" стало не кому, подался оратор под крылышко к Троцкому, как полагается красногвардейцу - грабить награбленное и экспроприировать еще недоэкспроприированное.
Советская власть направила своего активиста на Дальний Восток, где у Якова Тряпицына появится новая возможность усилить патетику речей, подкрепив слова бандитскими делами. Во всяком случае, он Колобком укатывался из тюрем, куда его определяли белые, а сам, словно Снежную Бабу, лепил собственное воинство, куда посулами и угрозами расстрелов привлек местных обормотов, тунеядцев и уголовников, выпущенных по амнистии демократами-шизофрениками из Временного правительства.
Анархист с большевистскими идеями
Пользуясь природными условиями края и своей относительной безнаказанностью, банда Тряпицына начала захватывать одно сибирское село за другим, а командир продолжал подзуживать речами своих головорезов к революционному мародерству и насилию. Желающих поглумиться над беззащитными детьми и женщинами все прибавлялось, и бандотряд разросся до размеров нескольких полков с мощным вооружением и собственной флотилией.
Самоуправство и категорическое неприятие отцов-командиров с выстроенной ими вертикалью власти, под которую красные пытались загнать Тряпицына и К, привело к тому, что Яша нацепил черный бант - символ анархистов, но идеи продолжал проводить большевистские, действуя самыми, что ни на есть большевистскими методами.
Здравствуй, моя Мурка!
Парень на вид он был симпатичный, девок-сибирячек вокруг было море, но хотелось Яше "своего" домашнего женского тела, которое, как в сказке (опять чудеса!), прибыло к нему в черной шляпе, с мандатом на право им, Тряпицыным, руководить и двумя револьверами в карманах для убедительности. Яша прочитал мандат, схватил гостью за бока, выкинул в угол отнятые у дамочки револьверы и занялся с ней революционным трахом на скрипучей кровати под довольные ухмылки своих идиотических головорезов.
Нинке Лебедевой-Кияшко (а это именно ее прислали на "усмирение" Яши) пришлось усмириться самой, став походной женой командира-беспредельщика, но ей такое собственное "усмирение" пришлось даже по нраву, тем более, что отрываться по полной программе (с пытками, издевательствами и расстрелами) она могла и на местных жителях. Тем паче, опыт-то уже имелся.
Мурка ботает по фене
Нина была примерно одних лет с Тряпицыным. Родом с Пензенской губернии. После окончания гимназии вступила в партию левых эсеров. За участие в покушении на пензенского губернатора попала на каторгу в Сибирь, отбывала наказание неподалеку от Читы вместе со знаменитой террористкой Марией Спиридоновой.
Возможно поэтому новые дружки-товарищи наградят Нину красными революционными шароварами и кличкой-псевдонимом "Товарищ Маруся", от упоминания которой бросало в дрожь мирное население края. Нина-Маруся бесчинствовала с бандами партизан по Дальнему Востоку, побывала даже начальником штаба в отряде Лазо.
Очевидцы вспоминали:
В кожаной куртке, с огромным маузером на боку, она обращалась с братвой исключительно по фене. Бывшие партизаны вспоминали, как она ходила перед своим расхристанным строем и толкала речь, пересыпая ее такими матами, что даже бывалые уголовники покачивали головой и цокали языками.
Баран да ярочка топчут Николаевск
Теперь эта психопатическая парочка "баран да ярочка" начала вместе беспределить в Приамурье, замыслив подмять под себя и торгово-промышленный город Николаев, в котором мирно проживали русские, японцы и китайцы, каждый занимаясь своим делом. Но прилетевшие на огонек" бандюги Тряпицына сразу устроили кровавую резню, убивая всех, кто имел вид более-менее нормального и среднеобеспеченного человека.
Эти зверства могли быть показаны в сериале-ужастике, но они, к несчастью, происходили наяву. Людей раздевали, пороли до полусмерти, отправляли на смерть на затопляемых баржах, и расстреливали, расстреливали, расстреливали. Чтобы гориллы Тряпицына находились в бодром настроении, Нинка-Маруся придумала систему мандатов на женщин Николаевска.
Расстрелял пяток человек, попытал десяток - иди, любезный, за мандатом, согласно которому любая дама Николаевска - от девочки до старухи обязана отдаться предъявителю. А там уж как повезет. Садистские наклонности яшкиных маньяков могли взыграть на пике оргазма, и тогда женщина уже не возвращалась домой.
Кого-то убивали на революционных оргиях, кто-то сводил счеты с жизнью по своей воле - после такого "омандачивания" психика не выдерживала у многих.
Город мертвых. Мертвый город.
После людей пришла очередь зданий. Город, выстраиваемый три четверти века (основан в 1856 году) несколькими поколениями русских людей был разрушен взрывами и пожарами "до основанья". Оставшиеся в живых жители были "эвакуированы" в тайгу, где большинство сгинуло, не войдя в статистические сводки убитых.
«От большого, населённого города, богатого и красивого, кипевшего трудовой жизнью, осталось всего не более 2000 человек и сотня зданий. Вот это все - от населения в 12000 человек и 4000 каменных и деревянных строений
пишет очевидец событий, журналист Василий Чиликин, хотя по статистике, в городе проживало около 15000 человек.
Не буду продолжать описание творимого тряпицынскими уркаганами зла, тем более, что лучше, чем у очевидцев событий Якова Дейча (Ловича) в романе "Враги" или Константина Емельянова в книге «Люди в аду: К 20-летию гибели Николаевска-на-Амуре» это сделать все равно не удастся.
Зло, даже немеренное, наказуемо
Закончу лишь тем, что в случае "бандита Яшки" (как он сам подписывал свои дарственные фото) и его напарницы Нинки-Маруси, Зло было наказано.
Парочку, вместе с их дружками-головорезами из верхушки банды, вскоре отловили прямо на почтовом пароходе, где любовнички устроили плавучий штаб и любовный альков одновременно.
Затем с привлечением представителей разных партий, течений, группировок, действующих в Приамурье, провели двухдневный суд, где каждый из 103 заседателей мог высказаться (и высказался) по дальнейшей судьбе красных злодеев.
Приговор был единогласным и коротким - расстрелять!
Позже к названию города "Николаевск" добавили "прицепчик" - "на-Амуре", чтобы постараться забыть о том, убитом и замученном городе , который прожил до 1920 года, когда все описанные события и происходили.
Забыть и лишний раз не вспоминать.
А мы вспомнили.
И будем помнить.
