Захар Михайлович по-прежнему целые дни проводил на огороде. В теплицах помидорам и огурцам было несравненно лучше, чем в открытом грунте. Урожай огурцов был намного больше, чем обычно, да и помидоры радовали. Но требовали постоянного внимания к себе.
Единственная радость от появления теплиц –это отсутствие сорняков на грядках. Анюта нередко приходила помогать, порой требовалась помощь Степана, который никогда не отказывал. Помогал он и остальным соседям, в основном это были одинокие бабушки, но когда он пару раз пришёл под шофе, Анюта вечером подошла к старушкам, собирающимся на лавочке в палисаднике одной из них, и сказала:
– Больше на ваши просьбы мой муж отзываться не будет, я ему запрещаю.
Одна из старушек начала возмущаться:
– Нечего за мужика решать, баба должна его слушаться, а не указывать ему, – но на неё зашикали остальные.
Анюта же ответила:
– У себя в семье я разберусь сама, а вы командуете в своей.
На следующий день, когда Степана ещё не было, пришла делегация из двух бабушек, они объяснили Анюте суть дела:
– Коль Степан не хочет брать у нас деньги, мы, подумав, решили, что расплачиваться с ним будем продуктами, яйцами, например, как я, – сказала первая старушка, а вторая пообещала молоко, сказав, что ее соседка держит кроликов, а еще одна – индюков.
Анюта рассмеялась:
– А рыбу? Рыбу никто не разводит? Я бы и от рыбы не отказалась.
Старушки шутку не поняли, и сказали:
– Надо Михеича попросить, он наловит.
Мир был восстановлен. Дети же жили на два двора, порой шум у деда Захара слышали на соседней улице, но он был доволен и чувствовал, что молодеет, общаясь со своими беспокойными соседями. Анюта устроилась в школу учителем математики, и частенько просила его поглядеть за ребятами, в такие дни он бросал все дела и они на полдня уходили в лес.
Для ребят это было целое событие, Леша и Паша нередко после таких прогулок удивляли родителей своими знаниями, гордо называя дерево, стоящее возле школы, дубом, и знали, что возле почты растут молоденькие березки. Разбирались они уже и в травах, в цветах, объясняли отцу, как отличить ужа от ядовитой змеи. Однажды сыновья уговорили их пойти с ними в лес , чтобы послушать эхо. Им это понравилось так, что однажды они сами убежали в лес, привел их назад увидевший их случайно Михеич, возвращавшийся с рыбалки.
Две недели Лёша и Паша обреченно дергали сорняки сначала в своём огороде, а потом перешли на территорию Захара Михайловича. Но вскоре всё забылось и прогулки были возобновлены, правда направление их было другое – речка. Мальчики хотели научиться плавать, учитель с Захара Михайловича был плохой, но близнецам повезло, к одной из соседок приехал внук, который был инструктором по плаванию. За время своего отпуска он и научил их плавать.
В середине августа они на машине Захара Михайловича поехали в город отвезти родным деда Захара выращенные овощи и фрукты и купить все, что надо к школе. С доставкой урожая было закончено быстро, а вот с покупкой вещей и одежды для школы затянули до самого вечера, и тогда решили поужинать. В пиццерии, куда они решили пойти, будущее школьники вели себя, как настоящие джентльмены. Они отодвинули стол маме, потом принесли стул для их бывшей соседки тёти Тамары, которая была случайно встречена на улице и и приглашена в их компанию. Правда потом они переборщили с криками “ура”, когда она согласилась с ними поехать в Климовку и взять с собой свою таксу с согласия Захара Михайловича. На обратной дороге Лёша и Паша пели песни, которые они учили с тётей Тамарой, пока жили с ней по соседству. Особенно они любили песню про картошку и очень точно выводили:
Дым костра, углей сиянье,
Серый пепел и зола,
Дразнит наше обонянье
Дух картошки у костра!
Тётя Тамара с удовольствием гостила у своих бывших соседей, но восторг Лёши и Паши, а также мальчика из породы такс по имени Карат не шло ни в какое сравнение, ведь они мечтали завести себе собаку.
Перед самым сентябрем Анюте, после разговора с зятем Захара Михайловича, пришло на телефон сообщение о консультации с врачом. Сообщив об этом Степану она ждала, что он будет упрямиться и не поедет. Но тот, как ни странно, как-то помрачнел, опустил плечи, и, как старик, тяжело вздохнув, произнес:
– Я готов, в какое время, ведь на работе надо отпроситься.
Назвав время, Анюта обняла его и сказала:
– Я так тебя люблю! – муж молча обнял её и долго держал в своих объятиях, которые и сказали ей всё без слов. Степан сказал, что с утра он успеет на работу, раз к врачу ему после обеда.
Уехала с ним и тётя Тамара с Каратом, она ничего не знала ни о его тяжелой жизни, ни о здоровье, ни о консультации. Жила она одна после смерти мужа, а после столь хорошо проведённого времени в гостях, её почему-то потянуло на откровенность. Молчаливый, спокойный Стёпа, казался ей самой подходящей кандидатурой для излияния своих чувств.
– Ах, Степан, я так довольна, что выбралась из своих четырех стен, вы правильно сделали, что купили дом. А я после смерти мужа совсем захандрила, и постоянно виню себя, что не заставила его вовремя к врачам обратиться. Вы, мужчины, к здоровью наплевательски относитесь, думаете, что все болячки сами пройдут, вот и он так считал. А я, глупая, не настаивала, думала, что сам не маленький, скоро поймёт, что надо к врачу, но так он и не дошёл, всё произошло так неожиданно, вечером Скорая забрала его, а утром мужа уже не стало, да с сердцем шутки плохи. И хорошо, что дети уже работают, а то ведь пока они учились, мы старались всё лишнее им отдавать. А сейчас с одной пенсии ничего не выгадаешь.
Степан слушал и думал:
– Правильно она говорит, не думаем о себе, –ведь и он понимал, что так дальше продолжаться не может, но был уверен, что в один прекрасный момент он всё бросит, но этот момент почему-то так и не наступал.
– Вот ее муж успел детей выучить, а успею ли я? Если нет, тогда Анюте придётся трудиться за двоих. Нет, раз представилась такая возможность, надо лечиться.
На автовокзале Тамара хотела распрощаться, но он помог ей донести то, что ей нагрузили Анюта и Захар Михайлович, а потом отправился на работу. Он шёл не торопясь, через дворы, хотя время ещё было. Вдруг возле подъезда, где он проходил, он увидел пьяненького мужчину. Тот сидел в трусах и майке, и кричал, грозя пальцем куда-то вверх:
– Я тебе покажу, ишь, удумала мужа из дома вогонять. Вот я сейчас вернусь… – он пытался встать, но не удержался и свалился, под лавку.
– А ведь мне кто-то пытается помочь, указывая, что меня ждет, если я не возьму себя в руки. Доктор доктором, но я ведь думаю, что и сам должен себе помочь. Если я до сих пор под лавку не падаю, значит я как-то сопротивляюсь, значит во мне остался какой-то процент сопротивляемости, но его надо поднимать выше. И как можно быстрее.
Рабочий день Степан провёл результативно, и, отпросившись, пошёл к врачу. Тот принимал в маленьком офисе недалеко от автовокзала.
– Это тоже хороший знак: после лечения я сразу сяду в автобус и могу сколько угодно думать о том, как мне исправить свою жизнь.
Врач был молод, это смутило Степана, но его настрой всё же был боевой. Познакомившись с доктором, которого звали Арсений Павлович, он собрался его слушать, но тот сказал:
– А теперь, Степан Николаевич, расскажите о себе, и как можно подробнее изложите все этапы своей жизни, – и Степан, как заворожённый, услышав его уверенный голос, начал своё повествование.