Начало ХХ века человечество встретило практически беззащитным перед туберкулёзом. Туберкулин оказался пшиком, несколько сократившим количество пациентов в Германии, только не тем способом, который планировался Кохом. Больным тогда оставалось только доживать свой короткий «серебряный век» без лекарств, а, если ты из низов общества (таких было большинство), то и без медицинской помощи вообще. Граждане побогаче могли позволить себе уехать в места с сухим и жарким климатом или скрашивать суровые чахоточные будни опием и кокаином, свободно продававшимися в аптеках (а позже и героином производства знаменитой Bayer – не только аспирином промышляла тогдашняя прогрессивная фарма). Туберкулёз пытались лечить хирургически, не самый лучший способ для системной инфекции, но за неимением гербовой…
Настоящий прорыв в борьбе с туберкулёзом произошёл уже в 20-х годах, но не в лечении, - в профилактике (привет антиваксерам!). История занимательная, давайте расскажем о ней поподробнее.
Вроде Франция – страна тёплая (Нормандия пусть и попрохладнее, но до Якутии как-то не дотягивает) и крайне зажиточная, а поди ж ты, – Руссо, Ги де Мопассан, Мольер, Вольтер, Делакруа, Ришелье пали «от руки» туберкулёза. На начало ХХ века от 100 до 200 ТЫСЯЧ только умерших от туберкулёза ежегодно!
Но эта прекрасная страна подарила миру и великого Учёного, давшему человечеству массу открытий и изобретений – от профилактики болезней тутового шелкопряда и описания процессов брожения и гниения (и пастеризации, как борьбе с ними) до вакцин против сибирской язвы и бешенства. Имя его знакомо, конечно, каждому школьнику - это Моргенште.. Луи Пастер.
В 1895 Пастер умирает (72 года – очень солидный возраст для того времени), но созданный им институт продолжает активную работу и даже имеет свои филиалы. Один из них - сайгонский (тогда Вьетнам был французским) организует врач Альбер Кальмет, которого сразу после смерти Пастера назначают руководить «офисом ближе к центру» - в Лилле. Это север Франции, туберкулёза там предостаточно, и достойный ученик начинает работы над вакциной против уже известной микобактерии по классическому методу своего Учителя.
В чём же уникальность метода Пастера для создания живых вакцин? Постараюсь кратенько и доходчиво.
Берётся возбудитель (или биоматериал его содержащий) и сеется на питательную среду. Затем снова «пересевается» на следующую, но несколько другую, и так, пока сам микроб не ослабеет.
Из ослабленных, но живых микробов делаем вытяжку и, - Вуаля! - как говорят в институте Пастера и его окрестностях. Живая вакцина готова. Сам микроб в этой вакцине не способен вызвать болезнь (не обладает патогенностью), но антитела вырабатывает (иммуногенен).
Эта методика работает и в наши дни наряду с созданием убитых вакцин (содержат фрагменты микробов) и искусственных (рекомбинантных), не содержащих возбудителя вообще.
Но тут есть две огромные проблемы. Вирусы, в отличие от бактерий, на «мёртвых» средах не растут. Будучи сами и не существом, и не веществом, предпочитают живые тёплые клеточки, и то не все. Вирусом «попроще» типа гриппа и других ОРВИ можно заразить живой куриный эмбрион (то есть обычное яйцо сразу из-под несушки). Вполне этично, учитывая миллиарды омлетов, яичниц и других яиц-пашот, потребляемых человечеством ежедневно.
Для вирусов-гурманов, предпочитающих исключительно нас, любимых (ВИЧ, Эбола, геморрагические лихорадки и прочие прелести), в качестве "живого корма" подходят только наши ближайшие родственники – обезьяны. Что делать, или погибнет сотня-другая таких мимимишных и прикольненьких макак, или миллион-другой (при хорошем раскладе) умненьких и работящих человеков. Выбирай, мой юный тиктокер.
Луи Пастер, создавая вакцину против бешенства и не видя вирус «в глаза» (до электронного микроскопа - более полувека), использовал и собак, и морских свинок, в итоге подобрал в качестве идеального лабораторного животного обычного (почти) кролика.
И тут вторая проблема в создании вакцин такого типа. Нельзя это сделать одномоментно. Типа взглянуть на уравнение, формулу или поднести пробирку к свету и закричать «Эврика!». Вернее, можно, но не всегда, и только в кино. И вручение Нобелевки следующим кадром. Или большевистские упыри с обыском, если кино наше.
В реальности, чтобы получить необходимый, то есть ослабленный, но иммуногенный штамм, требуются сотни и тысячи «пересевов», по-научному - последовательных пассажей. И годы работы квалифицированной команды. Про, оборудование, зарплату и прочую коммуналку я не говорю, да и в кино про это не расскажут – зрителю не интересно. Но именно так, долго, скучно и монотонно делается наука, и чаще всего – безрезультатно. Другое дело – когда паук укусил, и тут же сам весело скачешь по стенам без всяких этих ваших пастэров и прочей нудятины.
Но вернёмся в Лилль 20-х. Альбер Кальмет берет в помощь молодого биолога и ветеринара Камиля Герена (туберкулёзом болеет и крупный рогатый скот, методы работы с возбудителем и вакцинами те же) и начинает долгую ежедневную работу. Палочка Коха растёт крайне медленно, ей торопиться некуда.
Целых 13 лет и более двухсот посевов на питательных средах – от говяжей крови до обычного картофеля! И вот она готова – не опасная для человека, но такая перспективная в плане иммунногенности бацилла Кальмета-Герена! Она же БЦЖ (Bacilles Calmette-Guerin, BCG), в аббревиатуре французская Гэ стала русской Жэ.
18 июля 1921 года врач Бенжамен Вейль-Алле даёт несколько капель БЦЖ новорожденному младенцу (решили применить пероральный метод, микобактерии прекрасно себя чувствуют в желудке). Как антигуманно! - воскликнет читатель. Это как посмотреть. Мать малыша умирает от туберкулёза сразу после родов, ребёнок только чудом остаётся здоров. Но лишь пока. Бабушка тоже больна, и инфицирование с вероятной гибелью внука – вопрос даже не лет, а месяцев или даже дней. Как ни крути - младенец обречён...
Но проходят недели и месяцы – признаков заражения нет! В те годы этого достаточно, чтобы увеличить количество испытуемых (217 детей с 1922 по 1924 годы), а затем и массово начать вакцинацию. В 1926 году привито уже 50 тысяч детей только в Париже, и результаты потрясающие! Смертность в «неблагополучных по туберкулёзу» (то есть имеющих хотя бы одного больного) семьях, сократилась с 25-30% до рекордных 0,7%!
В 1925 году молодая советская республика бесплатно (!) получает БЦЖ-1 (передана профессору Льву Тарасевичу), с 1928 в стране начинают массово прививать детей (пока только в очагах туберкулёза и в добровольном порядке), и только с середины 50-х вакцинация (чекистский режим закручивает гайки!) БЦЖ становится обязательной для всех. С 1962 года вакцина начинает вводиться подкожно, с 1985 – для ослабленных детей выпускают «лайт» версию – БЦЖ-М.
Вакцина БЦЖ спасла и продолжает спасать миллионы жизней, но сам туберкулёз – по прежнему огромная, так и не решённая проблема.
К сожалению, в этой статье мы так и не добрались до противотуберкулёзных антибиотиков. Что и сделаем в следующей (уже на подходе).
Спасибо, что дочитали, и будьте здоровы!
