Праздный путник, прибывающий из города, скажем, Брюсселя на Северный вокзал города Парижа, сразу попадает в объятия Парижской магии, о которой ему так много рассказывали знакомые и коллективное бессознательное золотого миллиарда, которое без Парижа ну вообще никак не может.
Путник выныривает из пасти вокзала прямо на Севастопольский бульвар, где его поджидают давно предвкушаемые платаны, каштаны, мансарды, узорные решетки с витиеватым литьём и шуршащая между ними разноплеменная толпа. Сразу хочется опереться о платан, но бульвар, прямой как стрела, уводит вдаль, к Сорбонне и Нотр-Даму, а в проёмах окружающих улиц радуют глаз неизменные церковь или памятник или, на худой случай, сквер.
Вдоль бульвара стоят семиэтажные дома из белого и бежевого камня с высокими узкими окнами. На первых этажах — традиционные парижские кафешки и шантаны, на последних — те самые мансарды, а на окнах — те самые кованные решётки. Глядя на эту гармонию, понимаешь, что коллективное бессознательное не врало и в Париже действительно что-то есть.
И так продолжается шаг за шагом, площадь за площадью, километр за километром. Вот дом, вот памятник, вот кафешка, вот мансарды, вот решётки. Дом, кафешка, мансарды, решётки. И снова. И снова. Пока не упрёшься в Латинский квартал, где стрела бульвар вдруг разбегается на мелкие тесные улочки, шуршащие газетами, как дельта Волги под Астраханью, которая точно также шуршит камышами.
Задолго до Латинского Квартала путник понимает, что Париж — это вовсе не архитектурные памятники, так сочно расписанные путеводителями. Париж — это бесконечные бульвары с семиэтажными домами, коваными решётками и платанами. А памятники — досадное недоразумение. Будь слава Нотр-Дама чуть поменьше мировой, снесли бы его к едрене фене, или, даже проще, сожгли, а на освободившемся месте поставили аж четыре семиэтажных дома с коваными решётками.
Путник не догадывается, насколько он близок к истине, даже в плане сноса Нотр-Дама. Париж был перестроен в середине девятнадцатого века по указу свежеиспечённого императора Наполеона Третьего. Этот Наполеон являлся внучатым племянником того самого знаменитого Наполеона. По семейной традиции Наполеон Третий сначала пришёл к власти демократическим путём, а через пару лет объявил себя императором всея Франции и иже с нею.
Послужной список Наполеона Третьего был пресноват и мутноват. Вырос он в глухой экономически отсталой провинции, в городе Амстердаме. Много участвовал в уличных митингах, но никогда ничего серьёзного не достиг. Главным успехом Наполеона Третьего оказалось то, что в решающие моменты тогдашнего ползучего французского кровопролития, бессмысленного и беспощадного, он умудрялся оказаться за границей и потому сохранил руки в чистоте. Когда народу было уже решительно не из кого выбирать героя, поскольку все предыдущие герои были им же и казнены, выбор пал на этого последнего Наполеона, которого специально репатриировали с края света, то есть, из Венгрии.
От Наполеона Бонапарта, своего великого дяди, Наполеон Третий унаследовал много денег, великолепную армию и жгучее желание изменить мир. Понятно, что с такой комбинацией чисел можно выиграть любую лотерею. Конкретное видение нового мира яростно колебалось у Наполеона Третьего между безумным и циничным. С одной стороны, он начитался классика утопического социализма, философа Сен-Симона, и верил в необходимость насильно построить город-сад на месте прогнивших развалин старого общества. С другой стороны, он только что узурпировал власть и ему нужно было активно подавлять революционное подполье. А подполье цвело в подворотнях и проездах Парижа. Улочки надо было расширять и зачищать. Поэтому первым делом Наполеон Третий решил построить город-сад на месте старого Парижа. А заодно и подавить всех, кто там шевелился. Убить, так сказать, двух зайцев.
Необходимо отметить, справедливости ради, что пост-средневековый Париж, действительно, был очень неустроенным местом. Готика, ампир и ренессанс толкали друг друга локтями узких кривых улочек, приводя к ужасной давке и антисанитарии. Главной проблемой были транспортные пробки — проехать из конца в конец Парижа иногда не удавалось и за день, пока не рассасывались заторы на главных площадях. С пробками обещали бороться уже лет тридцать и вот, наконец, настал тот час.
Несмотря на ясность взглядов, один император бы не справился. Для воплощения в жизнь мечты должны быть актуализированы, а у политиков на это нет ни знаний, ни намерений. Они готовы говорить и мечтать вечно. Чтобы актуализировать, нужен управленец. И вот тут-то на дороге Наполеона Третьего попался Жорж-Эжен Осман. Карьеру Османа можно определить в наших реалиях как карьеру секретаря райкома комсомола, который вовремя сжёг партбилет КПСС и сразу записался в партию «Единая Россия», где получил пост завхоза. То есть, человек здравый, но умеет принимать взвешенные продуманные риски.
Осману дали огромный бюджет. Ему оставалось только построить правильную машину по правильному распилу, которая работала бы как можно дольше. И он сделал это блестяще. Взял карту Парижа и нарисовал поверх неё по линейке места, где пройдут широкие прямые бульвары. Потом жёстко регламентировал, как будут выглядеть дома, стоящие вдоль этих бульваров. Ну, вы уже знаете — семь этажей, мансарда, кованые решётки, платаны.
Единообразие нужно было не только для красоты, но и для увеличения объемов потоков наличности через одного подрядчика, а также, снижения количества бухгалтерской отчётности, на которой могут поймать. Потом Осман нашёл подрядчиков, достаточно мощных, чтобы осилить эту великую перестройку. Понятно, что с подрядчиками он обо всём договаривался лично. Работа пошла. Центр Парижа на сорок пять лет встал, превратившись в великую стройку. Жили тогда недолго и многие дети, родившиеся в 1850 году, так никогда и не увидели Париж без котлованов, барьеров и строительных обозов.
Довольны были почти все участники процесса. Наполеон Третий получал правильный город. Осман получал потоки, на которых сидел. Однако, выяснилось, что есть ещё и третий участник торжества. Те, кого выселяли из старых домов. Они почему-то всё время жаловались. Всё чего-то их беспокоило. То память дедушки, живущая в углах сносимого дома, то нежелание жить в деревне у холма Монмартр, либо на овсяных полях Монпарнаса. По народной французской традиции, парижане быстро организовали сопротивление. Осману пришлось уговаривать Наполеона принимать новые законы и обеспечивать их исполнение силой. В наличии у Османа имелось множество спецназовцев из бывшей Великой Армии Наполеона, которые стали староваты для боёв, но остались вполне пригодными для зачисток.
Поначалу был принят закон о полной и безоговорочной экспроприации всей недвижимости центра Парижа. После того как народ захлебнулся от негодования по поводу такого топорного подхода, закон был переписан так, что позволял экспроприировать всю недвижимость на расстоянии пятидесяти метров от строящегося бульвара. А бульвары, как вы догадываетесь, строились плотно.
На основании этого закона Османовские орлы снесли до основанья весь остров Сите, являющийся историческим центром Парижа и имеющий ширину сто двадцать метров. На острове оставили только два здания — Нотр-Дам и Сен-Шапель, да и то только потому, что там круглосуточно дежурили боевики из Ватикана, которые открывали по приближающимся шквальный огонь из всех возможных оружий. Сначала Ватиканцам устроили блокаду, но ночью их снабжали пищей и боеприпасами по Сене, поэтому подавить сопротивление малой кровью не удалось.
В общем, было весело. Против Османа объединились все — от лавочников до философов. Когда наши народовольцы с седьмого раза укокошили царя Александра Второго, это вошло в историю как самая длительная охота за большим человеком. Черёд охоты за Фиделем Кастро тогда ещё не пришёл. Но история не знает всех подробностей охоты за Османом!
Революционер, стреляющий в царя, где-то в глубине души продолжает сомневаться, а надо ли убивать этого милого культурного человека. А вот с Османом всё было ясно — необразованный душитель, нетитулованный кровопийца, убеждённый коррупционер. В него стреляли, его травили, его поджигали. А он от бабушки ушёл и от дедушки ушёл. Не так-то просто убить хорошего управленца, когда он всерьёз обороняется большим коллективом, а снайперская винтовка ещё не изобретена.
Дальше — больше. Семь бед — один ответ. Осман закрутил финансовую авантюру. Денег всей Франции уже не хватало, чтобы поддерживать его стройку, поэтому он выпустил поддельные векселя на сумму, сравнимую с годовым доходом страны. Это привело к финансовому кризису. Его поймали за руку. Правительство, которое он оплачивал, ушло в отставку, а Осман сбежал за границу прямо из-под уже заточенной гильотины.
Этим печальным, но реалистичным финалом и закончилась бы наша история, если бы не случилось обстоятельство, которое, в общем, могли предвидеть конструктивные оптимисты. Возможно, Осман заранее просчитал все ходы народа, государства и провидения по дням.
Стройка закончилась. Пыль осела. Пришла весна. Зацвели каштаны на Севастопольском бульваре (он тогда ещё не был Севастопольским, кстати). И Парижане, оставшиеся после уличных боёв, вдруг увидели, что получили от Османа очень даже удобный и красивый город. В благодарность они призвали Османа в объятия Родины и назвали его именем лучший из построенных им бульваров. Осман провёл обеспеченную уважаемую старость в центре любимого и любящего Парижа, который благодаря ему и по сей день обладает магическим притяжением.
Вот так магия иногда оказывается плодом не заклинаний и медитаций, а хаотического нагромождения энергичных людей, личных интересов и удачных совпадений. Поначалу всё выглядит угрожающе, а потом может оказаться очень даже ничего. Вот представьте, если бы сейчас всю Москву в пределах Садового кольца снесли к едрене фене, а на её месте построили бы город-сад. Мы бы с вами, конечно, долго и громко ныли об арбатских переулках и произволе властей. А вот правнуки бы наши вполне могли получить самый удивительный и красивый город мира. И главное была бы полностью решена проблема автомобильных пробок!
Если вы дочитали до этого места, то Вам точно (гарантированно) понравятся мои книги «Регулятор» и «Компилятор» — приобретайте на замечательном "Лабиринте"! Ну и не забывайте подписываться на этот мой канал в этом самом Дзене!
