Лётчику Гансу Бауру в августе 1939 -го года было 42 года. Он служил на высоком посту руководителя личной эскадрильи пассажирских самолётов канцлера Германии и фюрера нации, Адольфа Гитлера. Баур имел высокий воинский чин, состоял в НДСАП и пользовался неограниченным доверием фюрера. Именно ему было доверено, в конце лета 39-го года, сопровождать миссию МИДа Германии в Москву, для подписания важнейшего договора между двумя странами. Таким образом Баур стал непосредственным свидетелем большого исторического события.
Его воспоминания имеют вполне реальную ценность и отражают в полной мере обстановку того времени.
* * *
" Меня вызвали в Оберзальцберг,неофициальную резиденцию фюрера, где он дал мне личное указание: "Баур, ты полетишь в Москву на несколько дней вместе с Риббентропом." Это меня крайне удивило. Сюрприз. В Москве я ещё не бывал. Мне предстояло доставить туда делегацию в составе тридцати пяти человек. Выходило, что полетят три самолета "Фокке-Вульф 200 -Кондор" моей эскадрильи, каждый из которых мог взять на борт двенадцать пассажиров.
На аэродроме "Айнринг" после полудня 21-го августа, я принял на борт Риббентропа и его сопровождающих вместе с чемоданами и прочим багажом. Самолёты оказались даже перегруженными, для взлёта с короткой полосы,но мы благополучно взлетели. На ночь остановились в Кёнигсберге. Назавтра направились на Москву через Великие Луки. Спустя четыре часа и пятнадцать минут мы уже кружили над московским аэродромом. Сверху я видел десятки советских флагов и германских со свастиками,что развевались на ветру,оркестр и выстроенный внушительный почётный караул.
Когда мы приземлились и остановились в парковочной зоне, министр Риббентроп первым вышел из самолёта. Его тепло поприветствовал министр Молотов. Оркестр исполнил гимны двух стран, и Риббентроп обошел почетный караул с приветственно поднятой рукой. Важные персоны погрузились в автомобили и отъехали. Риббентроп остановился в резиденции германского посла фон Шуленберга, а его сопровождающие разместились в различных гостиницах.
Я остался в аэропорту. Наши самолёты привлекали всеобщее внимание и восхищение. Эти самолёты "Кондор"от фирмы "Фокке-Вульф" хорошо уже знали во всём мире, благодаря беспосадочным перелётам из Берлина в Нью-Йорк, а затем обратно. Это были самые красивые самолёты того времени благодаря своим обтекаемым формам. Русские авиаторы не скупились на похвалы. Наш бортинженер попросил главного механика аэропорта выделить бригаду для подготовки самолётов к вылету назавтра. Механик неплохо говорил по-немецки, потому что он ранее успел поработать бортинженером на маршруте Кёнигсберг-Москва. Он прислал свой требуемый персонал и началась работа.
С двигателей сняли чехлы и промыли моторы бензином. Женщина -уборщик зашла в кабину навести там порядок. Для чистки обивки у нас был маленький вакуумный пылесос работавший от батареек. Наш бортинженер показал ей его, но она не знала, что это такое и как этим пользоваться. Бортинженеру пришлось рассыпав немного мусора показать как пользуются аппаратом. Женщина заулыбалась, поняв,что к чему.
У нас в экипаже всегда под рукой была еда из лётного запаса. Там были сосиски, шоколад ,пирожные, и всё это было расфасовано по отдельным пакетам. Бортинженер Цинтель решил угостить механиков и уборщицу. Везде, где мы приземлялись, подобные подарки принимались с благодарностью. На этот раз Цинтель вернулся и заявил,что люди не хотят брать нашу еду. Я объяснил главному русскому механику, что просто хотим раздать оставшиеся запасы еды. На что он с улыбкой ответил, что еды у них хватает, а потом правда добавил,что брать подобные подарки от иностранцев запрещено. Мы тогда просто собрали всю еду в корзину и поставили её на скамью в ангаре. На следующее утро мы забрали эту уже пустую корзину.
Вскоре к самолёту подошла группа из пятнадцати человек с раскладными лестницами и небольшими ящиками. Оказалось это были довольно бедно одетые фотографы. Они спросили можно ли фотографировать самолёты. Я ответил,что конечно можно. Они довольно профессионально сделали снимки со всех ракурсов. Старший фотограф заглянул через открытую дверь в салон самолёта, где увидел холодильник и раковину. Затем он заглянул в салон, где располагался ряд кресел в зелёной парче с закреплёнными перед ними столиками. Он как-то осторожно спросил: "Наверное, здесь нельзя фотографировать?" Я ответил,что они могут фотографировать где угодно. В ответ фотографы со знанием дела стали снимать уже и внутри самолёта.
Пока это дело шло, один из фотографов говоривший по-немецки спросил глядя на кабину пилотов: "По-видимому, здесь точно нельзя фотографировать?" Я ответил,что можно и здесь, потому что этот тип самолётов уже давно продается в разные страны и секретным не является! Он посмотрел на меня с крайним удивлением ,а затем направил все усилия на то, чтобы сделать побольше снимков в кабине.
Завершив дело, вся эта группа крайне довольная покинула самолёт рассыпавшись в благодарностях.
Потом к нам подошел человек и представился,что он из ГПУ и ему дано задание охранять наши самолёты. Он сказал, что правительство распорядилось отдать под самолёты ангары. Мы завели самолёты в ангары, ангары опечатали и после поехали в город к военному атташе Кёстрингу. После официальной части у атташе, нам выдали на карманные расходы(на всякий случай) по двести рублей(минимальная зарплата тогда была 110 рублей,квалифицированный специалист -200-250 рублей, нарком,служащий 7-го высшего класса, как чиновник, получал -500 рублей). Кёстринг за обедом сказал,что в этой стране всё гораздо дороже и продукты вместе с вещами он получает по дипломатическим каналам из Швеции и Варшавы. Затем мы захотели совершить прогулку по Москве. Нам в помощь выделили немку из Восточной Пруссии, работающую в посольстве в качестве гида и переводчика. Мы покинули отель на машине с советскими правительственными номерами. Наш гид напомнила нам, что иметь при себе фотоаппараты строго запрещено. Она объяснила, что наличие фотоаппарата может привести к большим проблемам. Пришлось оставить наши "лейки" в номере. Мы сначала осмотрели Кремль, а потом посетили самую высокую точку Москвы откуда был прекрасный вид на город.
Поколесив по городу мы вернулись в германское посольство.
В полпервого ночи , нашего главного фотографа Генриха Хоффмана вызвали в Кремль. На него возложили обязанность запечатлеть главные сцены переговоров между Сталиным и Риббентропом. Хоффман после сказал, что очень польщён оказанным ему приёмом.
Ранним утром мне пришлось уже ехать в аэропорт, готовить самолет к вылету и проводить испытательный полёт.
Ближе к полудню мы уже получили разрешение на общий вылет. Риббентроп прибыл на аэродром в сопровождении Молотова и они очень сердечно распрощались. Вскоре после вылета мне удалось установить радиосвязь с Берлином. Я получил инструкцию лететь не в Оберзальцберг, где находился фюрер, а прямо в Берлин. Промежуточную краткую посадку мы сделали в Кёнигсберге, а потом поспешили в столицу Германии. Гитлер принял Риббентропа в срочном порядке.
Следующие дни, я был свидетелем обсуждения итогов переговоров в Москве. Они проходили обычно у Гитлера за обедом, где присутствовали различные гости. Я присутствовал, как личный пилот фюрера нужный в любую минуту. Гитлер был очень доволен достигнутыми результатами переговоров и часто высказывался по этому поводу. Многие гости после, обращали внимание,что мнение Гитлера о Сталине сильно изменилось, каким-то непостижимым образом. Гитлер нашел,что их судьбы со Сталиным очень схожи. Он указывал, что Сталин вышел из самых нижних слоёв общества, и никто лучше Гитлера не понимал, какого труда стоит человеку пройти весь путь от неизвестности до руководителя целого государства."
* * *
