А по прибытию в полк меня огорошили известием, что я уже в Фалькенберге не служу. Комэск равнодушно козырнул на мой доклад о прибытии из отпуска и порекомендовал побыстрее рассчитаться с полком и убыть к новому месту службы. Я отправился к кадровику ознакомиться с приказом. Тот мне и пояснил, что комдив решил сделать ротацию лётчиков между полками Фалькенберга и Мерзебурга. Из Мерзебурга взяли лётчика, которому в следующем году заменяться, а меня отправляют туда. Типа, для меньшей текучки личного состава в ближайшие годы в придворном полку.
Мелькнула у меня мысль, что это всё — последствия той истории перед Марами, но верить в это не хотелось. Да и за три дня, которые я потратил на расчёт и упаковку вещей, никто из начальников и однополчан ни разу про это не заикнулся. Забрав лётное снаряжение и оставив жену с дочкой на ящиках и чемоданах в квартире, я уехал в Мерзебург поездом.
Вот чем хороша служба в ГСВГ, так это тем, что меньше беспокоишься о выживании семьи. Оставил денег и поехал. Они без тебя не пропадут. В магазинах есть всё и в достатке, в квартире горячая вода и тепло. Красота! А тебе деньги и не нужны. Так, разве что — на проезд до места. А там тебя поставят на довольствие и место для сна обязательно выделят отдельное, спокойное. Лётчик!
В мерзебургском полку был день не лётный и командира я нашёл в его кабинете. За столом сидел пожилой полковник с крупной головой и выразительным лбом. Большую лысину прикрывала аккуратная прядь, которая была выращена с одной стороны и зачёсывалась на другую. Полковник молча выслушал мой доклад и взял из моих рук сопроводительные документы, не отводя от меня своих глаз. Они у него были большие, немного навыкате и колючие. Мне стало неуютно. Выбрал на его переносице место, куда и стал смотреть. Взгляд отводить мне не хотелось, а в гляделки играть с полковником было мне не по силам.
- Вы почему, товарищ гвардии капитан, опоздали из отпуска в часть на трое суток? - нарушил молчание командир полка красивым баритоном.
- Я прибыл в часть вовремя, меня никто не уведомил о том, что я переведён.
- Вы почему, товарищ гвардии капитан, опоздали из отпуска в часть на трое суток?
- Трое суток мне понадобилось, чтобы рассчитаться с Фалькенбергом…
-Вы почему, товарищ гвардии капитан, опоздали из отпуска в часть на трое суток?
- Я же объясня… - начал снова и осёкся. Дошло, наконец, что никого здесь мои объяснения не интересуют.
Вот, ты, Толя — тупыркин, три раза тебе надо задать один вопрос, чтобы ты понял, что он — риторический.
- Извините, товарищ полковник. Такого больше не повториться.
- А я в этом и не сомневаюсь, капитан.
И полковник в смачных литературных оборотах рассказал мне всё, что он обо мне думает. Хорошего там ничего не было, а плохое было облечено в красивую словесную оболочку. Я понял, что комполка весьма начитанный офицер с большим культурным кругозором. Почему-то это меня немного примирило с моей нелестной характеристикой. Но вышел я из кабинета пунцовый. Так меня ещё ни разу не встречали.
Я зашёл к заму по лётной подготовке, представился и коротко рассказал про свой уровень подготовки и места службы. Немного посидел у него, пока он делал себе выписки из моей Лётной книжки, а потом пошёл искать командира эскадрильи. Зам мне сказал, что мой новый комэск тоже летал в Орловке. Фамилия была мне знакома. Но в одной эскадрилье мы с этим офицером не служили. Он был старше меня, в Орловке был начальником штаба эскадрильи и с этой должности ушёл в академию. А уже оттуда получил назначение в Мерзебург. Знакомство наше было шапочное. Может это и к лучшему.
По пути в учебную базу мне попался общительный и доброжелательный капитан. Он сразу понял, что мне нужна помощь, догадался, что прибыл новый командир звена. Мы успели познакомиться и поделиться своими географиями службы. Он тоже оказался дальневосточником, моего возраста и был старшим лётчиком в третьей эскадрилье.
Я пожаловался ему на командира полка. Он засмеялся:
- Не бери в голову! Он так со всеми обращается. Придётся к этому привыкнуть. А он тебя спрашивал про ПВО?
- Нет, не спрашивал.
- Значит — спросит. Не вздумай признаваться, что ты служил в ПВО или выпускался из Армавирского училища. Он этого терпеть не может.
- Слава Богу, я и не служил в авиации ПВО и училище Харьковское закончил.
- Это тебя не спасёт. И не вздумай возражать командиру. Сожрёт и не подавится.
Валера Чайкин знал про полк всё. Он успел мне немного рассказать и про моего комэску. Прибыл в полк в прошлом году на должность комэски, а вакансии почему-то не оказалось. Полгода околачивался на должности командира звена, а потом получил эскадрилью.
- Ну, и как он? - спросил у Валеры.
- Ты должен лучше знать, вы же в Орловке вместе служили.
- Не знаю я его.
- Ну, сам увидишь, - уклончиво ответил капитан.
В управлении эскадрильи меня встретили сердечно. Комэск меня вспомнил, расспросил про Орловку. Потом мною занялся зам. Задал несколько уточняющих вопросов по Лётной книжке и передал меня замполиту. Замполит был уже в курсе моего семейного положения и сразу нарисовал мне перспективу с квартирой: придётся недельку подождать и пожить в гостинице. Мол, пока сдашь зачёты, квартира освободится и до начала полётов успеешь перевезти семью.
Ладно, это — терпимо.
Комэск привёл меня в эскадрильский класс и представил лётному составу. Показал мне моё место за столом и звено. Старший лётчик моего звена был мне знаком. Орловский кадр, спокойный и добродушный капитан. Он на два года старше меня по выпуску из училища, но к этому мне не привыкать. Наличие в звене знакомца меня обрадовало. С Колей Т. служить можно. Парень по службе надёжный, без закидонов.
Два лётчика были старлеями, попали в Мерзебург после выпуска и на кителях у них уже красовались значки 1-го класса. Везунчики! За три года получили 1-й класс. Оба были рослые красавцы, на голову выше нас с Колей. Узнав, что у меня нет подготовки на маневренные воздушные бои, они заметно поскучнели. Не повезло с командиром звена.
В полку служили и мои однокашники: Валера Борщ, Костя Живула и Серёга Шабалин. Парни были мне знакомы, поскольку в училище они были постоянно на виду и на слуху. Но там я с ними не общался — они были в другой роте. А здесь им осталось немного служить — на следующий год они должны были замениться в Союз. Они были уже старожилами полка и я мог на них рассчитывать, если мне понадобится помощь. Они сами заглянули в наш класс, когда услышали, что в полку появился ещё один однокашник. Мы коротко обменялись новостями об однокашниках, с которыми пересекались после выпуска из училища.
Эта компания не изменила себе, была и здесь на виду и на слуху. Весёлая троица была в фаворе у командира полка, но каждый — за личные заслуги. У каждого была своя функция в ближайшем окружении командира полка. Однако, они до сих пор оставались старшими лётчиками. И это меня немного удивило.
На следующий день меня представили полку на общем построении. Несколько сотен человек рассматривали меня, но меня это уже не напрягало, как в лейтенантские годы.
Назвав мою должность и фамилию, командир загремел, обращаясь к полку:
- Этот офицер, которого нам прислали на усиление нашего славного гвардейского полка, начал свою службу у нас с опоздания на трое суток…
Я набрал в лёгкие воздуха, чтобы напомнить ему обстоятельства, но увидел Валеру Чайкина, который сделал страшные глаза и чуть заметно покачал головой, мол, молчи. Я выдохнул. Командир, не дождавшись возражений, наклонился к моему уху и спросил:
- Ты ПВОшник?
- Никак нет.
Лучше бы я был ПВОшником! То, что дальше начал художественно излагать про меня комполка, меня совсем не вдохновило. Кровь бросилась в голову, в висках так застучало, что я с трудом разбирал смысл речи. Командир между фразами поглядывал на меня, видимо, желая услышать моих возражений для подпитки его красноречия, но я стоял истуканом Павла III. Я обводил глазами строй и заметил, что авиаторы смотрели на меня сочувственно, а Костя Живула, перехватив мой взгляд, ободряюще подмигнул мне, блеснув белозубой улыбкой под смоляными усами.
Наконец, командир иссяк в своём ораторстве и огласил моё место службы: 2 эскадрилья 3 звено. Я успел заметить, что при этом известии лётчики заулыбались и начали переглядываться. Меня это насторожило: что, опять? Опять у меня будет «лучшее» звено в полку?!
Командир отправил меня в строй. Я занял своё место в первой шеренге нашей эскадрильи. Меня уже томила причина веселых переглядов лётчиков.
На пути в учебную базу я догнал Серёгу Шабалина и поинтересовался чем моё назначение так развеселило лётчиков.
- Весёлая парочка старлеев тебе досталась! У нас их называют « братья Карамазовы», - засмеялся однокашник.
- А, если - поподробнее?
- Ничего смертельного, не волнуйся. Ты быстро всё и сам поймёшь.
Ну, сам и сам. Какие-то тайны мадридского двора в этом полку.
Церемонии закончились, начинается повседневная служба.
Здравствуй новый гарнизон!
