- Ты долго еще будешь копаться? – тетя Рита с явным раздражением обратилась к Ване, который никак не мог справиться с застежкой на куртке. Она то и дело заедала, закусывая собой ткань и не продвигаясь дальше. Ваня даже вспотел от напряжения, но замок никак не хотел ему поддаваться.
- Господи, что ты там возишься? – голос тетки раздался совсем близко, и ее руки уже самостоятельно помогли Ване застегнуть злосчастную куртку.
- Спасибо, - едва слышно произнес он.
- Где твои родители эту дешевку покупают? В переходе что ли?
Ване было стыдно. Из комнаты показалось лицо Яны, его двоюродной сестры. Она с жалостью смотрела на Ваню, ей явно не хотелось, чтобы он уходил от них. Но тетя Рита была непреклонна: Ване пора домой, он и без того задержался у них на целых пять дней.
Причиной того, что семилетний племянник Маргариты оставался у них почти на неделю, было то, что его родители очень сильно пили. Пили запойно, дружно и умудрялись за несколько дней пропивать всю зарплату или аванс. Так вышло, что работали они в одном и том же месте, деньги получали одновременно, и одновременно же успевали их тратить на выпивку и закуску. При этом в доме обязательно были гости: соседи, коллеги, старые друзья и прочие личности, которых Ваня порой видел всего по одному-два раза.
Ваня боялся этих дней, потому что сразу после получения денег родители уходили в запой, продолжавшийся по несколько дней. Мальчик в такие периоды отсиживался у себя в комнате или убегал к бабушке, то есть к матери отца. Однако, чуть больше двух месяцев назад бабушка умерла, и теперь Ване некуда было идти, и тетя Рита взяла на себя функцию по опеке сына своей сестры.
Тетя Рита работала на молокозаводе, получала неплохую зарплату, на которую тянула и себя, и свою дочь, и свою свекровь, которая осталась на ее попечении после смерти супруга тети Риты. Женщина крутилась как могла: в одну смену трудилась на молокозаводе, в другую – мыла полы в офисе через дорогу, умудрялась разносить по домам квитанции на оплату коммунальных услуг, а еще вязала на заказ шапки и шарфы. Ваня поражался многофункциональности своей тетки и очень сильно сожалел о том, что родился в семье не тети Риты, а ее сестры Галины.
- Что, просохли? – этот вопрос тетя Рита задала с утра своей сестре. Была суббота, а, значит, шел пятый день алкозапоя у родителей Вани. – Ты про сына не забыла?
Ваня не слышал того, что ответила мать тетке. Ему было искренне стыдно перед тетей Ритой за свою мать и своего отца, которые были слабыми и запойными людьми. А ведь еще два года назад такого не было.
Мама начала употреблять после смерти старшей дочери. Двенадцатилетняя Алина сорвалась с крыши девятиэтажки и погибла на месте. Никто не знал причины, по которой девочка оказалась в одиночестве на крыше дома, никто и разбираться в этом не хотел. После гибели Алины Галина Александровна стала выпивать, поначалу вместе с мужем, потом все больше и больше, а в итоге ее редкие посиделки «для забытья» участились донельзя. Лицо женщины стало одутловатым, глаза все время были красными, а отец вообще выглядел так, как будто ему было семьдесят лет, хотя Сергею Ивановичу в прошлом году только исполнилось сорок пять.
Про Ваню в доме почти никто не вспоминал. Посреди гостиной на журнальном столике стояла фотография Алины, перемотанная черной лентой, обязательно стакан с водкой, накрытый куском хлеба. Эта водка то была в стакане, то исчезала оттуда, Ваня уже даже не следил за тем, наполнен ли был тот злополучный стакан.
Когда не стало старшей сестры, ему было пять лет, и он отлично помнил ту жизнь, которая была у их семьи до гибели Алины. Родители много работали, в доме всегда был достаток, мама ухаживала за собой, а отец выглядел молодым и подтянутым. То, во что превратились родители Вани сейчас, напоминало картинку из фильма ужасов: два монстра, нечесаных, немытых, насквозь пропахших алкоголем и потом. Такими были родители Вани, к которым он в последнее время вообще не хотел возвращаться.
Тетя Рита отвезла Ваню домой на своей машине. В их семье тоже когда-то был автомобиль, который Сергей Иванович лихо водил. Ване нравилось кататься с отцом, он видел, как и отцу нравилось ездить за рулем. Мама сидела рядом с мужем, а Ваня с Алиной сидели на заднем сиденье. Сестра все время смотрела в окно и вообще постоянно была погружена в свои мысли, такой ее запомнил Ваня. Красивой, задумчивой и молчаливой.
Кажется, что это вообще было в какой-то прошлой жизни, настолько сильно Ваня отвык от того, что происходило в его семье чуть больше двух лет назад.
- Если вдруг дома нечего будет есть, сразу позвони мне, - сказала тетя Рита, - я подниматься не буду, не хочу смотреть на эти пьяные и наглые рожи.
Ваня вздохнул и кивнул тетке. Он сам не хотел подниматься домой, не хотел встречаться с родителями, не хотел видеть тот бардак, что они успевали устраивать за то время, что находились в пьяном угаре. Ваня уже заранее знал о том, что дома, скорее всего, нечего будет есть, но звонить тетке он не будет: и так она много носится с ним, заботится о нем и кормит за свой счет. Конечно, тетя Рита ему не чужая, но она вовсе не обязана содержать и обеспечивать сына своей сестры, которая работает, да еще при этом успевает тратить деньги на выпивку и всякую дребедень.
Выйдя из машины тети Риты, Ваня вежливо попрощался с ней и побрел к своему подъезду. На улице уже было тепло, был май, скоро должно было наступить лето.
Дверь в квартиру была приоткрыта, оттуда слышались голоса родителей. Они снова ругались между собой, что было вполне обычным явлением: когда родители были трезвыми, они постоянно злились друг на друга, ссорились и иногда дело доходило до драки.
- Я тебе сказала убрать бутылки из комнаты! – кричала Галина. – Бери их и выметайся из дома.
- Сама выметайся! – Сергей не оставался в долгу. – Тебе мешают бутылки, ты их и выкидывай.
- На работу собирайся, сегодня твоя смена. И так три дня отпуска без сохранения взял, гад!
- Сама ты гадина! Тоже бухала вместе со мной, типа, на больничном. Да все на заводе в курсе того, чем ты болеешь!
- Иди ты знаешь куда! – Галина повышала голос.
- Знаю, потому что точно там тебя встречу. Ой, сын вернулся.
Ваня стоял в прихожей и расстегивал злополучную куртку, замок на которой снова заедало. Конечно, можно было уже не носить эту дурацкую дешевку, потому что на улице было тепло, но он уходил из дома еще десятого мая, а тогда было прохладно. Кто бы мог подумать о том, что у тетки он пробудет пять дней! Тетя Рита за эти дни успела купить племяннику и пижаму, и новые носки, и даже трусы. Ване было стыдно перед тетей Ритой, и это чувство стыда и вины казалось ему бесконечным.
- Ванька! – мать выглянула в прихожую и нахмурила брови. Отекшая, помятая, лохматая, такой была Галина в сорок лет, выглядя при этом на шестьдесят. Даже пожилые люди в шестьдесят не выглядят так паршиво, как выглядела Галина.
- Иди помойку выброси! – скомандовала мать.
Ваня не стал возражать. Взял несколько огромных пакетов, набитых пустыми бутылками, потащил их к выходу. По пути его перехватила мать и сунула в руку сторублевую купюру.
- Купи хлеба и себе чего-нибудь. Это тебе с зарплаты.
Она улыбнулась, и до Вани донесся неприятный запах перегара. Как же он ненавидел, когда мать была такой! Как бы он хотел, чтобы Галина снова была красивой, молодой, доброй и трезвой. Наверное, мальчик отдал бы все на свете ради того, чтобы вернуть прежнюю мать.
Он сжал в руке купюру, прикидывая в уме, что можно было купить на семьдесят рублей, которые останутся у него после покупки хлеба. Да уж, другим ребятам постоянно покупали соки, фрукты, бургеры и жареную картошку, а он, находясь дома, питался хлебом с маслом, и то масло было намазано на хлеб в исключительных случаях. В периоды непродолжительной трезвости Галина могла сварить суп или потушить курицу, но это было так редко и напоминало Ване праздник.
Выбросив мусор, он пошел в сторону магазина. Как назло, навстречу ему шла его воспитательница.
- Ваня! Ты почему опять в сад не ходишь?
Он смутился, не зная, что ответить. Не говорить же о том, что он пять дней жил у тетки, а ей возить его на другой конец города в детский сад при ее-то занятости было несподручно.
- Мама болела, - соврал он, а потом увидел на лице воспитательницы что-то вроде понимающей гримасы. Понимающей то, чем именно «болела» Галина.
- Ты в понедельник придешь? – спросила она, а Ваня кивнул. Теперь он некоторое время будет ходить в детский сад, ровно до того момента, пока родители не начнут употреблять, и тетка опять не заберет его к себе.
Несколько дней прошли относительно спокойно. Родители то и дело ссорились, пару раз умудрились подраться, но все остальное время проводили на работе, и Ваня их почти не видел. Он сам ходил в детский сад, сам из него возвращался, воспитатели уже давно закрывали глаза на то, что мальчик был самостоятельным, а взрослым до него не было дела.
Один раз к ним в квартиру приехали представители органов опеки. В тот момент родители не пили, поэтому претензий у государственных служащих вроде как не оказалось. Так Галина и Сергей оказались вне опасности потерять родительские права.
Запой у родителей снова начался спустя две недели после возвращения Вани домой. Они получили зарплату, и в тот же вечер в квартире стоял шум и гам, лились веселые беседы, гремели бутылки, было накурено, и от этого воздух казался тяжелым и нездоровым.
- Вань, ты как там? – ему позвонила тетя Рита, которая прекрасно знала дни, в которые начиналось «веселье».
- Я хорошо, - соврал мальчик, - сейчас спать пойду.
- Как ты пойдешь спать, когда там такой шум? – тетка услышала пьяные голоса, музыку и смех. – Я сейчас приеду, выходи на улицу минут через пятнадцать. Только возьми, во что переодеться.
- Ты куда? – Галина перегородила сыну дорогу. – Собрался куда-то?
- К тете Рите поеду, - честно ответил Ваня.
- Опять к этой мочалке? – хмыкнула Галина. – Все святую из себя строит. Типа, такая вся хорошая и мягонькая, а я – тварь последняя.
- Тетя Рита никогда так не говорила о тебе, - возразил Ваня.
- Не говорила она, как же, - усмехнулась мать, - ну и вали к ней! Раз тебе с родителями так хреново, вали к тетке! Она тебя обласкает, накормит, спать на перину уложит. Предательница чертова.
Ваня молча выскользнул за дверь и выдохнул. Некоторое время постоял в подъезде, потом спустился вниз. Тетя Рита приехала минут через пять, усадила племянника в машину, перед этим несколько минут постояв у дома и глядя в окна квартиры своей сестры.
- Вот дрянь! – едва слышно произнесла она, но Ваня все отлично слышал и был полностью с теткой согласен.
- Ванька! – с порога на него налетела двоюродная сестра Яна. Она любила своего брата, любила проводить с ним время и всегда была рада ему.
Сели ужинать, и Ваня впервые за две недели съел полноценный ужин, не считая еды в детском саду. Осенью должна была начаться школа, и как он дальше должен был питаться, оставалось пока загадкой. Тетя Рита хмуро смотрела на племянника, и Ване оттого было неловко. Он снова чувствовал стыд и виду, которые не давали ему покоя.
- Мам, а можно я завтра в школу не пойду? – спросила Яна у матери. – У нас всего три урока, я лучше с Ванькой побуду.
- Оставайся, - отмахнулась тетя Рита. Она любила свою дочь, многое ей позволяла, но и Яна никогда не перегибала палку в своих просьбах и уж точно никогда и ничего не требовала.
Ваня проснулся с утра выспавшимся. Это было с ним впервые за те две недели, что его не было в доме у тетки. У Маргариты он всегда спал крепко и сладко, спокойным и приятным сном. Дома таким сном и не пахло.
Позавтракали с Яной, потом сели играть в морской бой. Яна то и дело обыгрывала Ваню, хохотала и шутила над ним. Ваня никогда не обижался на двоюродную сестру, Яна очень сильно напоминала ему Алину, но только внешне. Алина была закрытой и молчаливой, а вот Яна была веселушкой и хохотушкой. И лет ей сейчас было столько же, сколько было Алине, когда ее не стало.
- Скучаешь по сестре? – неожиданно спросила Яна, словно прочитав мысли Вани.
- Скучаю, - честно ответил он, - еще бы знать, что тогда случилось.
- А Алина ко мне приходила за день до того… ну, ты понимаешь…
Ваня округлил глаза, не ожидав от кузины такого признания. Алина редко бывала в гостях у тетки, а тут вдруг сама явилась к ней. С чего это?
Яна спрыгнула с дивана и скрылась в своей комнате. Через несколько мгновений показалась снова, неся в руке какую-то тетрадь.
- Это секрет, - тихим голосом сказала она, - я даже маме боюсь об этом рассказать. Но ты ведь брат Алины… В общем, это ее дневник. Она отдала его в тот день, когда приходила ко мне. Просила сохранить и никому не показывать. А потом отдать тебе. Я ее спросила, когда именно отдать. Она сказала, что когда ты повзрослеешь. Я не знаю, можно ли считать тебя взрослым.
- Можно, - уверенно ответил Ваня, - но я все равно читать толком не умею, я не смогу прочесть то, что написано в дневнике.
- Там страшное, - прошептала Яна, - очень страшное.
Кожа Вани покрылась мурашками. Яна сглотнула и приоткрыла тетрадь, заклеенную стикерами и разрисованную всякими причудливыми узорами. Все это делала Алина, когда еще была жива. Два года прошло…
«Мне страшно. Вчера снова приходил дядя Гриша. Он снова заставил меня делать то, что я делала месяц назад. Я боюсь его, потому что он смотрит на меня страшным взглядом, а я в этот момент хочу умереть».
Яна прочла несколько строк, и холодок пробежал по коже Вани.
- Дядя Гриша? – уточнил он. – Это, наверное, папин начальник. Он раньше часто приходил к нам в гости.
- Наверное, я не знаю, - Яна пожала плечами.
«Я была голой. Он смотрел на меня и попросил повернуться вокруг себя. Смотрел и сопел. Мне было так стыдно, так обидно, как будто я была куклой».
- Что это значит, Яна? – спросил Ваня.
- Ты тупой? – грубовато произнесла Яна. – Этот дядя Гриша заставлял твою сестру раздеваться и крутиться перед ним голой! Извращенец он какой-то.
- А как же мама и папа? Они не знали?
Яна пролистала дневник Алины, потом продолжила.
«Отец все знает, но он не разрешает мне отказывать дяде Грише. От этого зависит то, сколько денег он будет получать. А еще дядя Гриша обещал ему повышение. Я ненавижу папу, но не могу не делать так, как он велит».
Ваня заткнул уши. Потом его затошнило, и мальчик бросился в ванную, где его вырвало несколько раз. Он представил себе свою сестру, худую и бледную, стоявшую перед взрослым мужчиной голой, и Ване вдруг стало дурно. Настолько дурно, что рвало его несколько минут, до тех пор, пока изо рта не пошла пена.
Яна испуганно смотрела на брата, а, когда Ваня вышел из ванной, дневника в ее руках уже не было.
- Не надо было показывать тебе его, - сказала она, - ты еще не взрослый. Ты малолетка, который даже читать не умеет.
- Она умерла из-за этого дяди Гриши? Из-за того, что он делал с ней?
Яна покачала головой:
- Из-за родителей, которые ее не защитили. Она много писала про мать и отца, которые не разрешали ей убегать из дома, когда приходил их начальник.
В тот день Ваня больше ничего не ел и не пил. Лежал на диване, отвернувшись лицом к стене. Тетя Рита, вернувшаяся вечером с работы, обеспокоенно посмотрела на племянника.
- Заболел что ли?
Яна молчала. На следующий день все повторилось. Ваню рвало с утра, а потом он, слабый и обессиленный, лежал на диване. К вечеру тетя Рита забила тревогу, и тогда Яна, рыдая и шмыгая носом, показала матери дневник Алины.
- Скоты! Сволочи! – сквозь зубы проговорила тетя Рита. – Какие же твари твои родители!
Ваня молчал. Перед его глазами стояла сестра, которая была бледной, худой и уставшей. Такой она запомнилась своему брату.
На следующий день тетя Рита кому-то звонила:
- Владимир Сергеевич, мне нужна твоя помощь. Я хочу лишить родительских прав свою сестру, а еще оформить опеку над племянником. Да, я уверена. Да, я готова. Когда мы встретимся?
Ваня с надеждой посмотрел на тетку.
- Вы хотите меня оставить у себя?
- Хочу, - твердо ответила тетя Рита, - в тот ад ты не вернешься, иначе я себе никогда не прощу потерю второго ребенка. Про Алину я не знала, а, если бы знала, то могла бы что-то изменить. Сейчас ничего не менять я просто не имею права.
- И я буду твоим кем? – спросил Ваня, заглядывая в глаза тете Рите.
- Сыном моим будешь, - усмехнулась Маргарита, - я всегда двоих детей хотела, вот теперь будет у меня двое детей. Ты и Янка.
Ваня впервые за долгое время улыбнулся. Он никогда больше не вернется к родителям, к тем людям, которые его не любили и которым он был не нужен. Алина им тоже была не нужна, они использовали ее, как мясо. Кукла. Не зря она себя так назвала. Для родителей дочь была куклой, а Ваня вообще был чем-то вроде домашнего зверька. Хватит, он больше не хочет. И он никогда не простит матери и отцу того, что они позволили сделать с его любимой сестрой. Никогда.
Автор: Юлия Бельская
