Историю «Когда во мне проснулся фотограф...» я начал с рассказа, как купил Зенит-ЕМ. А уже все мои остальные записки о том, к чему привела эта опрометчивая покупка. Поэтому учтите, что приобретение даже очень маленького фотоаппарата может привести к необратимым последствиям в вашей жизни. Запустится цепочка событий, которые мало-помалу будут вмешиваться в ваше будущее, как и произошло с моим прошлым. На этом самая интересная часть моего текста, философская, закончилась. Дальше идёт сплошная этнография с цыганами.
А с цыганами, точнее, с цыганками, у меня очень долго не было никаких отношений. По каким-то причинам я их не интересовал. Все вокруг уже почувствовали облегчение кошельков после встреч с ромалами, а я никак. Но однажды они всё-таки лишили меня девственности.
В тот унылый декабрьский день 1988 года я уныло брёл мимо нашей главной библиотеки имени мужа Крупской. Мысль была одна - где бы достать денег. Расходы, связанные с фотографией росли как на дрожжах. В техникуме, где я уже не преподавал, но всё ещё дорабатывал заместителем директора, мои часы были добровольно отданы хорошим людям, а в АПН (сейчас РИА «Новости»), где я подрабатывал, заказов было с гулькин нос. Правда, в кармане у меня был четвертной, плюс рубль мелочью. Двадцать пять рублей я только что занял у ныне знаменитого фотографа, который тогда ещё сшибал бешеные деньги, снимая «головки» в детсадах. Сбоку висел небольшой кофр с моим любимым Canon AE-1 Program со штатным объективом. Плёнка в нём как и всегда - «Тип-17» откалиброванная на 400 единиц.
Из задумчивости меня вывела молодая цыганка: «Эй, красивый, дай монетку позвонить».
Я полез в карман, нашёл денежку и дал ей. Благодарная цыганка сунула монету куда-то в кучу юбок. Я уж хотел идти дальше, но она дёрнула меня за руку: «Давай погадаю. Ты меня очень выручил...»
Я притормозил, а деваха ласковым голосом попросила мою ладонь. Вот тут врождённое любопытство сыграло со мной злую шутку. Я не смогу по памяти воспроизвести все пасы и слова, которыми меня охмурили, но помню, что после какого-то вступления я уже был кровно заинтересован в знании своего будущего.
Время и пространство исчезли из моего тела. И в тот момент и сегодня не могу сказать, как здравомыслящего, с высшим образованием, непьющего, некурящего, красивого (есть справка от жены) и пока ещё замдиректора машиностроительного техникума освободили от такой нужной ему валюты. Помню, что мне было приказано положить все наличные деньги на ладонь этой трудящейся женщины востока. И сказано, что эти деньги вернутся ко мне, как только закончится благотворительный сеанс гадания.
Дальше мне рассказали, какая прекрасная и безбедная жизнь ждёт меня со следующего понедельника. Потом объяснили, что я счастливчик, встретивший бескорыстную леди, которая на других бы заработала уже кучу денег, а тут безвозмездно тратит на меня своё драгоценное время. Затем я услышал, в каком направлении я должен идти, и что у неё уже начался обеденный перерыв.
Я вернулся в своё тело; передо мной стояла, улыбающаяся золотыми зубами харя, и подталкивала меня ко входу в метро.
- А, где деньги? - наивно спросил я цыганку. Я никак не мог понять, что меня только что виртуозно обчистили, и последние, так необходимые сегодня рубли, уплыли в далёкое и безбедное будущее.
- Какие ещё деньги! Отстань от меня! - завопила золотозубая. - Граждане, он меня ударил...
Тотчас вокруг меня закружилась толпа из пяти цыганок репродуктивного возраста. Они подняли такой гвалт, что прохожие шарахнулись в разные стороны. И тут Плейшнер понял, что никакой он не Джеймс Бонд.
Организованная преступная группировка, матюгнув меня напоследок, шумною толпой кочует в сторону Военторга, а я плетусь за ними, лихорадочно думая, что скажу домашним. В голову не пришло ни одной красивой версии, но руки нащупали кофр, а дальше начал работать инстинкт.
Я достал камеру, выставил настройки и бегом обогнал моих обидчиц. И начал их фотографировать.
Всё, что я слышал в свой адрес, я не могу описать по цензурным соображениям. По крайней мере, я должен был упасть замертво с засохшими руками, ногами и кое-чем ещё. Но на предложение прекратить издеваться над беззащитными девушками я отвечал, что фото-сессия мною оплачена и отмене не подлежит.
На фотографии, которую я здесь демонстрирую, к сожалению, нет звуковой дорожки. И у этой картинки нет вообще никаких достоинств кроме одного, которое возникнет через десять минут.
Я строчил затвором как Анка-пулемётчица, возбуждая неокрепшую психику целомудренных девиц. По секрету скажу, что плёнка быстро закончилась - у меня было всего шесть свободных кадров. Но я продолжал щёлкать, вырвав плёнку из приёмной катушки.
Так мы дошли до Военторга. У перехода через проспект Калинина (ныне ул. Воздвиженка) моих фотомоделей ждали две старые цыганки. Я «снимал», а молодухи на своём ромейском жаловались своим разводящим на творящийся в Москве беспредел.
- Эй, молодой, перестань фотографировать, - крикнула мне старшая по званию. - На, забери свои деньги.
Она подошла и сунула мне в руку мой четвертной. Я, не веря своим глазам, спрятал деньги, но войдя во вкус, сделал ещё пару щелчков.
- Слушай, имей совесть, - сказала старуха, - я же отдала тебе деньги...
- Ещё червонец! - обнаглел я и нажал кнопку.
Бандерша спокойно повернулась ко мне необъятным задом и вычеркнула меня из своей жизни. Стало понятно, что дополнительный заработок не светит, и я убрал фотоаппарат. Девка, которая меня развела, показала язык, но мамка хлестнула её по лицу и она спряталась за спины своих сестёр. А я в добрейшем расположении духа, потеряв на нервах пару килограмм живого веса, направился в метро.
В проявленной плёнке (я ожидал там шесть шедевров) три из шести кадров сразу полетели в корзину, а три оказались более-менее резкими и остались на «добрую память» - один из них вы видите здесь.
Неприкасаемые* всё ещё обходят меня стороной, но я не обижаюсь. Сколько раз было: посмотрит на меня внимательно ромалэ и отворачивается, не делая даже попытки заговорить. Ну, я-то знаю почему.
* Это не ругательство, а заимствование от греческого αθίγγανος, ατσίγγανος (athínganos - цыган), что и означает - неприкасаемый.
