В течение долгого времени Казахстан делал ставку на исламское финансирование, однако заметных результатов в этом направлении так и не добился. Впрочем, судя по последним заявлениям некоторых отечественных финансистов, просто так сдаваться никто не собирается, и Казахстан все-таки рассчитывает увеличить долю исламского финансирования в финансовом секторе страны до 3–5% к 2025 году.
Что стало причиной прежних неудач и почему сегодня прогнозы на будущее звучат столь оптимистично, мы попытались выяснить у руководителя информационно-аналитического центра TeleTrade Сергея Лысакова.
– Почему в течение десяти лет Казахстан делал определенную ставку на развитие исламского банкинга, но сколь-нибудь значимого результата так и не добился?
– Прежде всего необходимо понимать, что исламский банкинг создан для развития исламской экономики. В этом смысле Казахстан не является подходящей средой, так как активно интегрирован в традиционную банковскую систему, которая функционирует, скажем, в той же России.
Несмотря на то что более двух третей населения Казахстана относят себя к мусульманам, они продолжают оставаться получателями услуг традиционных банков. К тому же исламский банкинг, как правило, менее понятен для обычного человека, так как предполагает вовлечение банка в капитал предприятия, что может быть негативно воспринято потенциальным заемщиком. Исламский банкинг не допускает операций, связанных с алкоголем, свининой, азартными играми, есть определенные ограничения для СМИ. Более того, поступающие в систему исламского банкинга средства не должны быть связаны с подобными сферами деятельности. Соответственно, исламские банки не смогу принимать участия в государственных программах, где используются средства республиканского бюджета, а значит, у них довольно серьезно ограничена ресурсная база, поскольку инвесторы с Ближнего Востока или из мусульманских стран Юго-Восточной Азии не стремятся активно вкладываться в развитие исламского банкинга в Казахстане.
Еще в исламском банкинге присутствуют инструменты, которые не могут применяться при операциях с золотом и серебром. Поставки зерна, нефти и других товаров с использованием фьючерсных контрактов или других контрактов, где цена может меняться, также не могут быть осуществлены.
Разумеется, в исламском банкинге существуют специально созданные механизмы, которые все-таки позволяют проводить аналогичные операции с использованием инструментов с фиксированными ценами, но для их применения потребуется перестройка механизма функционирования торговых фирм или экспорта природных ресурсов из Казахстана.
К тому же исламские банки слабо вкладываются в рекламу своих банковских продуктов, что также не добавляет им популярности среди населения Казахстана. Да и для бизнеса, особенно малого, такие продукты могут оказаться дороже, чем традиционные источники финансирования.
– Чем же тогда продиктован оптимизм казахстанских финансистов, решивших не только увеличить долю исламского финансирования в финансовом секторе страны, но и разработавших под эту идею целую концепцию?
– Что касается планов по расширению доли исламского финансирования до 3–5% к 2025 году, то они в большей степени являются декларативными. Согласно такому документу, как Концепция развития финансового сектора РК до 2030, доля активов исламских банков в общем объеме банковского сектора Казахстана должна была составить 3–5% уже к 2020 году. Между тем в 2021 году эта доля составила лишь 0,25%, сохранившись на уровне 2020 года и немного опередив 2019 год. С учетом бурного развития банковской системы Казахстана и роста активов банков второго уровня исламскому банкингу трудно будет наращивать свои активы в нашей стране теми темпами, которые окажутся достаточными для достижения поставленной цели.
Тем не менее хочу отметить, что у исламских банков все-таки есть определенные перспективы в Казахстане, и в большей степени они связаны с «зеленой» энергетикой и строительством промышленных объектов.
