Больше всего меня в моей публичной жизни раздражает, когда люди вменяют, что я держу коз. Как будто иметь козу, тем более нескольких - это очень постыдно. Вот вчера у меня в Фейсбуке разразился спор - и, конечно, весь он свелся к тому, что мне надо идти доить козу. И почему-то козла. Писатель Александр Пелевин, поэт Анна Долгарева не удержались похохотать.
Только я не пойму, что в этом смешного? Наша первая коза Марта появилась у нас, когда нам позвонила соседка и сказала, что в поселке рядом сгорел дом. Хозяин утром собрал вещи и уехал в городскую квартиру, а его коза осталась. И если ее не забрать, к вечеру она пойдет на мясо. Мы с мужем пошли за ней.
Она стояла в сугробе, толстая, в густой шубе. Мы сразу поняли, что Марте минимум два, а, скорее всего, больше трех лет. Местные сказали, что она никогда не рожала, хотя к козлам ее водили. Мы взяли Марту питомцем, никак не рассчитывая на ее молоко. Мартусе под хлев переделали гараж, утром и вечером она ходила с нами на прогулку с собаками, все остальное время гуляла одна. Я выкладывала раньше фото и видео: три собаки и Марта. Смешная, полностью ориентированная на человека и лишенная стадного инстинкта коза.
Взяли мы ее в марте (имя ее родное, видимо, и родилась в этот месяц), привели в порядок (подрезали копыта, вытравили власоедов), а осенью она у нас схуднула и попросилась замуж. К весне Марта родила козликов и стала давать отличное молоко. Через год родила еще одного. И вскоре ее неизвестные боднули рогом, видимо, коза Катя. У Марты случился тяжелый мастит. Я в первый раз видела, что коза плакала, прямо слезы шли из глаз и она кричала от боли. Мы ухлопали уйму денег на лечение, кололи до пяти разных уколов в день, постоянно возили к ней ветеринара, утром и вечером мазали вымя. Марта повеселела. А потом у нее отвалилась от вымени короста и мы увидели, что внутри все сгнило. Лечить ее на ветстанции не хотели.
Но мы нашли ветеринара в частной клинике, который просто вычистил всю железу в вымени, мы еще месяц промывали Марте вымя, делали перевязки - и она выжила. Коза с половиной вымени. Не факт, что вторая доля будет работать.
Знаете, во сколько нам обошлось спасение этой козы? Примерно в 40 000. Это так смешно, да, поэт Долгарева? Обхохочешься.
А это наша коза Катя.
Мы совсем не планировали заводить Катю. Но мужу позвонили знакомые и сказали, что к ним из Выборга привезли козу после окота, чья хозяйка, совсем старенькая, попала в реанимацию. Мы приехали и ужаснусь: Катя жила через дощатую перегородку от свиней, а выйти могла только через выгул куриц, где примерно на 10 квадратов было не менее 50 кур. Страшная вонь. Катя кормила восемь козлят, к ней подложили всех, кого собрали! Она лежала безвылазно в хлеву. Когда мы попросили ее вывести, мы даже не поняли, что перед нами Коза. Кате никогда не чистили и не стригли копыта, они у нее заворачивались, как коньки. Вы учились кататься на коньках? Помните, как идешь, ступая на ребро ботинка, чтобы не укатиться? Вот так ходила и Катя. Она жмурилась от солнца и была страшно грязная, даже сразу и не поймешь, что белая. Я была поражена, что можно так содержать животных. Это какой-то концлагерь. Вы без разговоров выкупили Катю за 4000 рублей, хотя она нам была и не нужна. Только попросили работника этой фермы хотя бы мачете срезать ей немного копыта, иначе она не сможет стоять в багажнике.
Катя приехала к нам в мае 2019 года. Изо рта ее шла страшная вонь, коза не видела ни травы, ни веток, ее кормили только комбикормом и не выпускали. Она была вздувшаяся, как воздушный шар. Мы мыли Катю несколько раз, обрабатывали от блох и власоедов, стригли копыта, чистили их, выводили копытную гниль. Вонь от Кати стояла непередаваемая, она была с глистами. Мы не пили ее молоко недели три-четыре. А Катя первые дни спала сыпом. Восемь козлят ели ее в том концлагере круглосуточно, не давая поспать. Коза просто спала. А когда она в первый раз чистая, со сдувшимся животом, вышла на травку и без привязи гуляла на солнышке, то коза легла, вытянулась, как собака, и заплакала. Прямо ревела ревом, точно как Марта, когда у нее гнило вымя. Катя не верила, что выбралась.
Еще у нас были козлы. Да, увы, это правда жизни, уже троих мы продали, скорее всего, их пустили на мясо. Один козел у нас был красивый, Мальчик, мы с весны хотели его продавать, но никак не могли решиться стали расширять для него козлятник. Весной же он объелся нового сена - у него остановился рубец. То есть, желудок. Он вздулся, перестал есть и готовится отдать концы. Мы его выпаили лекарством и часам массировали бока, водили его по участку, чтобы "завести" рубец. Увы, но и с Мальчиком пришлось сейчас расстаться, я пока не готова рассказывать. Ничего хорошего козла, который вырос с пони, не ждало.
Сейчас у нас еще две козочки. Одна - от козы Зоси. Зося летом запуталась на выгуле в цепи, хотя была с карабином, и погибла. Коза давала почти 5 литров молока на одной траве. Это было чудовищно, несколько дней я не могла уснуть.
Зосин сын Гриша объелся на выпасе и вздулся. Оказалось - перекрут. Гриша был великолепен, его бы с радостью купили на племя. Но погиб - снова стресс, снова не спишь.
Оставили себе одну Зосину дочку Стешу, чтобы напоминала о Зосе. А вторую - от Кати. Снова пожалели. Одна Катина козочка, Глаша, была отличная, а вторая, Груша, родилась с тремя сосками. Потом у нее вылез четвертый. Такую не продашь, хотя есть мнение, что этот атавизм свидетельствует как раз о высокой молочности козы - раньше у коз было четыре доли вымени, рудиментарные соски говорят, скорее всего, о повышенном объеме железистой ткани в вымени. Вот, теперь у нас четверо.
Еще была коза Люся, которая оказалась с деформированными органами, росла гигантом, в неполный год доросла до крупного козла. Тоже, наверное, ее съели. Не держать же? У нас и так не хозяйство, а дом инвалидов.
Я, собственно, все это зачем рассказываю: хочу знать, неужели же так смешно, что мы подбираем коз? Люди, вроде бы, силятся изображать из себя прогрессивных и современных, при этом им кажется очень смешным, что у меня козы. Даже если упустить все эти истории спасения с пожара и из концлагеря, получим себе обычного человека, который живет в деревне и держит коз.
И что, простите, в этом постыдного? Почему мне, как только я говорю что-то неприятное, советуют идти доить козу? Это такое презрение к нормальной жизни? Уверенность, что за пределами Садового кольца жизни нет? Пренебрежение обычной жизнью? Или что? Почему мне всегда про коз говорят с выражением лица, которое предполагает, что я немедленно должна устыдиться и знать свое место?
Во-первых, меня раздражает, что люди не понимают, как сегодня живет деревня. Можно жить в глуши, доить козу и при этом публиковать книгу в ведущем издательстве, писать колонки для известных СМИ
Во-вторых, а что вам вообще до коз, если я их завела, объездив весь мир, посетив больше 70 стран, пожив в Великобритании, Польше, в Петербурге, возле Эрмитажа, выучив языки, прочитав тысячи книг?
Ну вот у меня козы, огород, картошка, капуста. Но я с этим всем книгу в Редакции Елены Шубиной выпустила и написала пару сотен знаковых публицистических колонок, некоторые из них существенно меняли мир.
А кое-кто без коз ничего не имеет: мира не видели, в своей профессии признания не добились, славы у них нет, перспектив - тоже, себя они не нашли. Я столько всего видела, столько попробовала, столько добилась, что могу себе позволить ходить с козой. И есть круги, куда я могу прийти с Мартой на поводке, с алабайкой Сальмой и мне все будут рады, а вас туда и за деньги не пустят.
Кстати, та же Мартуся или наша овчарка Сальма таких людей лично знают, кого вы только по телевизору видите. И ничего. У тех, на кого вы в телевизоре или своих любимых СМИ молитесь, вопросов к моим козам и собакам нет. А у вас есть? У писателя Пелевина конкретно, у Анны Долгаревой - есть? Болтаются по Донбассу, якобы спасают там обычных людей, а самим кажется очень смешным и постыдным, что кто-то живет в деревне и держит коз. Вы уж определитесь, если вы такую жизнь презираете, тогда не ходите изображать защитников народа.
Тоже мне...
