Русское население Маньчжурии бросило вызов японской Квантунской Армия, главной движущей силе создания и управления марионеточным государством. Этнические русские и другие не азиатские народы не вписывались в официальную доктрину Маньчжурии, расовой гармонии пяти доминирующих азиатских культур: маньчжурской, ханьской, монгольской, японской и корейской.
Конечно поначалу русским разрешалось сохранять свои общественно-политические организации и создавать новые под бдительным присмотром японских военных властей. Такие организации как Казачий союз и Российская фашистская партия , на короткое время стали доминировать в русской политической сфере в Маньчжурии. Такое влияние продолжалась до середины 1930-х годов, до момента создания японскими властями новой организации, а именно Бюро по делам русских эмигрантов в Маньчжурской империи.
Целью Бюро была консолидация русских организаций и контроль за ними.
Лидеры монархистов, казаков и фашистов возможно не до конца понимали сложившейся ситуации и проповедовали идеалы имперского прошлого России, соперничали друг с другом за сердца и умы разнообразного русского населения Маньчжурии.
Напряженность в отношениях между лидерами выявила их оппортунизм и растущий разрыв, отделяющий их от устоявшихся профессиональных и деловых кругов русских эмигрантов, чьи экономические интересы были поставлены на карту.
Внезапная замена одного враждебный режим (правительство и армия Чжан Сюэляна) другим (правительство Маньчжурии) угрожали личным амбициям этих лидеров и выживанию их организаций, которое зависело не только от поддержки их последователей, но и от политической и финансовой поддержки нового режима Маньчжурии.
Русская монархическая организация, была впервые создана в Европе сразу после Октябрьской революции и распространилась на российские эмигрантские общества в других странах. В Маньчжурии ее центр находился в Харбине, с ответвлениями вдоль станций КВЖД.
Монархисты следуя доброй традиции, сложившейся за десятилетие, призывали свергнуть Советский Союз и восстановить Императорский дом Романовых, призвав на трон великого князя Кирилла Владимировича, двоюродного брата последнего русского императора Николая II. Однако монархическое движение в целом было разделено на фракции: «кирилловцы» (сторонники Кирилла Владимировича) и «николаевцы» (сторонники великого князя Николая Николаевича). В Маньчжурии монархисты насчитывали около 1000 членов.
Это была военизированная организация, возглавляемая Белым генералом Владимиром Александровичем Кислицыным. Он был героем Первой мировой войны и одним из самых уважаемых лидеров Белого движения после 1917 года. После 1920 года он жил в Харбине, работал в железнодорожной полиции. К 1935 году он занимал несколько руководящих постов, было начальником железнодорожной полиции Северной Маньчжурии и президентом Харбинского союза монархистов. В Маньчжурии сторонники великого князя Кирилла Владимировича получили финансовую поддержку от японской военной миссии в Харбине. Однако благосклонность японцев изменилась, когда те настояли на том, чтобы все русские эмигрантские организации в Маньчжурии разорвали связи со своими европейскими коллегами. Несколько членов Союза монархистов, демонстрируя верноподданнические настроения русской императорской фамилии, отказались это сделать.
Когда Кислицын согласился на требования японцев, великий князь Кирилл Владимирович, проживающий в Европе, лишил его своей поддержки.
В 1936 году японцы закрыли Союз монархистов, заменив его Военным Союзом Дальнего Востока, сделав Кислицына его главой. Военный союз продолжал существовать как еще одна монархическая русская организация с целью формирования военной силы против Советского Союза. Лояльность Кислицына к японским властям была необходима для выживания этой организации, которая просуществовала до краха Маньчжурской империи в 1945 году.
Кислицын, фактически получил возможность руководства несколькими организациями и процветал как политический лидер. В 1938 году он стал главой БРЭМ, отвечал перед японцами за всех русских эмигрантов в Маньчжурии, и руководил Бюро в течение шести лет. Он поднялся на вершину политической власти, конечно в рамках существенных ограничений, наложенных на русских эмигрантов в Маньчжурии.
Его связи с японцами сделали его противоречивой фигурой, особенно среди тех русских, ставших в той или иной мере жертвами японского военного режима. Его смерть в 1944 году, после продолжительной болезни, спасла его от расплаты за сотрудничество с Японией, в период советской оккупации, в 1945 году.
Тем не менее, как человек, который часто выражал озабоченность благополучием русской диаспоры в Маньчжурии, он был менее нелюбим ее членами, чем ключевые лидеры казачества и руководство Российской фашистской партии.
Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, делитесь в социальных сетях.
Поддержите канал.
