Всю неделю мы уходили от преследовавших нас немецких карателей, мы – это партизанский отряд, сильно поредевший из-за того, что всё новые и новые его бойцы уходили в прикрытие. За нашими спинами всё время был слышен бой, три лошади тащили нагруженные скарбом и боеприпасами телеги, всё остальное несли на себе, даже женщины и дети. Командир отряда, хоть и старался это скрывать, нервничал, ему было понятно, что далеко нам не уйти без человека, который знает дорогу, мы и так уже несколько раз упирались в непроходимое болото, приходилось возвращаться, а это новый бой с фашистами. Сколько раз он смотрел на свою карту и не сосчитать, но видимо он что-то в ней разглядел, так как подозвал к себе троих партизан, они чуть не самые молодые в отряде были.
- Вот что, ребятки, если верить карте, то впереди небольшая деревня, бегом туда и сыщите мне проводника через болото, ясно? Парни кивнули и, действительно, бегом убежали в сторону указанную командиром. Оставалось ждать, надеяться, что наш заслон сдержит преследователей до прихода проводника или до наступления ночи.
В осеннем лесу быстро потемнело, бой прекратился, видимо немцы решили дождаться утра, а может и подкрепления. Уставшие люди располагались, кто, где мог, женщины успокаивали маленьких детей, хотя те уже даже не плакали. Разожгли всего один костёр и то, спрятав его под нависшими над оврагом корнями дерева. Скудный ужин без особого аппетита, все волновались за посыльных, справятся ли они, согласится ли кто из местных нам помочь?! Ближе к полуночи, часовые кого-то окрикнули, видимо шли свои, так как бойцы успокоились. Из темноты леса к нам вышли двое, пожилая женщина и мальчишка лет тринадцати. Не успели они поздороваться, как женщину отвёл в сторону командир отряда. Вернувшись, он обрадовал нас хорошей вестью, проведут нас люди через болото. Только нужно будет многое оставить здесь, лошади пройдут, но без телег, всё придётся нести на себе. Обрадовались все, только не Василий, он опустил голову и отвернулся, командир понял, про что думает его артиллерист. В отряде была немецкая 37-миллиметровая пушка, её с таким трудом отбили у немцев, есть и боеприпасы к ней, неужели и её бросить?! Разобравшись в происходящем, женщина сказала, что пушку провести можно, только другим, длинным, путём, там и через реку переправляться придётся. Василий повеселел, он был готов на руках её нести. Все помнили, как всего два выстрела из неё отбили охоту у немцев наступать, нельзя такое добро бросать!
На сопровождение пушки отрядили пятерых, в том числе и меня, оставили одну лошадь, а провести нас должен был мальчишка, женщина так и сказала:
- Провожатым мальчик будет, только не обижайте его, ему и так досталось от войны этой проклятой. Мальчик всё время молчал, прятал глаза за мехом большущей кроличьей шапки, да и лица его толком видно не было, как кто специально сажей вымазал. Собрались, запрягли лошадь и в полной темноте вышли за юрким парнишкой. Пробираться по заросшему мелким кустарником лесу было сложно, человеку без ноши тяжело, а тут ещё пушка поскрипывая колёсами всё время норовить перевернуться на корнях деревьев. Чуть стало светать, как мы были на берегу небольшой речки. О том, чтобы перейти её вброд не было и речи, мальчишка вполголоса сказал, что глубоко тут очень и повёл вдоль берега, а потом и вовсе приказав нам ждать, скрылся в лесу. Через несколько минут на воде показался предмет, небольшой плот, погрузив на него пушку и парня, сами разделись догола и, толкая впереди себя хлипкое, судя по всему старое, сооружение из брёвен, поплыли к противоположному берегу, там пришлось попотеть, берег был высокий, но справились. Обтираясь, шутили, что вода ещё тёплая, можно ещё искупаться.
Наш провожатый шёл уверено, было видно, что местность ему известна, мы не поспевали за ним, лошадь и та устала.
- Долго ещё? – спросил Василий паренька, его командир назначил старшим.
- Нет, - чуть слышный голос, - страшно будет поле перейти, а там встретитесь.
- Что и лесом никак?
- Никак. Переглянулись, к встрече с врагом мы были не готовы, три винтовки, два автомата и не одного снаряда к пушке. Но делать нечего, продолжили путь и вскоре были у края поля, усталая лошадь хрипела, белая пена обволокла её губы.
- Как думаешь, наши болото прошли? – Василий спросил, не глядя на провожатого, всё наше внимание было приковано к полю.
- Прошли. Клавдия там всё знает, проведёт. Вы ближе к той опушке держитесь, там овражек есть, можно спрятаться если что.
- Спасибо тебе, парень, выручаешь нас.
- Пожалуйста. Что-то в этом тихом, чуть слышном голосе меня тревожило, да и шёл паренёк как-то, ни так. Один из партизан вызвался в разведку, Василий кивнул, одобряя, тот ушёл и как пропал. Долго ждали, я решился спросить, может мне пойти? Василий не разрешил, он всё же сержант Красной армии, хоть и в партизанах, я послушался. Выкатили пушку, поправили ремни на лошади, озираясь по сторонам, пошли через поле, держась, как и советовал парнишка края леса.
Половина дороги пройдена, до спасительно выступа леса, где мы должны были укрыться, оставалось всего ничего, как послышался гул мотора, что-то ехало и ехало прямо на нас. Василий потащил лошадь в лес, мы толкали пушку, даже провожатый наш нам помогал. Только успели скрыться в кустах, прикрыться ещё оставшимися листьями, как на поле выехал немецкий бронетранспортёр, выдавливая из-под колёс грязь, он двигался прямо на нас! Пока работал его двигатель, Василий и трое партизан укрыли лошадь и пушку в овражке, наш командир сжимал голову лошади, замедляя её дыхание, лошадь ничего не понимала и пыталась фыркать, мы с парнишкой остались наблюдать за немцами. Остановившись, грозная машина взревела, мотор заглох, наступила тишина. Потревоженные появлением стольких людей и шумом, вороны подняли крик, их карканье раздавалось как раз над нашими головами. Немцы весело выпрыгнули из машины, разминая ноги, смеялись, я уже приготовил автомат к бою, не хватало, чтобы пошли в лес. Вороны не умолкали, проклиная людей, кричали во весь голос. Несколько немецких солдат указали пулемётчику на деревья, тот с готовностью развернул пулемёт и дал длинную очередь, на нас с мальчишкой посыпались ветки и листья, желая уберечь его от шальной пули, я пригнул его голову, вышло плохо. Сбитая моей рукой шапка слетела, на плечи, прикрытые латаной одеждой, рассыпались золотые волосы – девчонка, вот что меня смущало в его походке!
Справив нужду, пока водитель проверял мотор, немцы влезали в машину, опасность миновала, собираются уезжать. Вороны, собравшись в стаю, кружили над немцами, раздалось несколько выстрелов из карабина, ни одна из птиц не упала, они словно дразнили врага. Чихнув выхлопной трубой, бронетранспортёр поехал, а наш провожатый спешно надевал шапку, пряча под ней свою красоту, я поймал несколько его гневных взглядов, что ж прости, я не специально. Выждали ещё несколько минут, даже вороны успокоились, верный признак, что можно продолжать путь, вышли на поле и бегом достигли того места, где можно было уйти в лес. Через два часа встретились с отрядом, те давно нас ждали, а услышав выстрелы, беспокоились за нас. На прощание, наш провожатый в благодарность за то, что я сохранил его секрет, пожал мне руку, вышло не по-мужски, так оно и понятно.
