Когда речь заходит о скрипучей обуви, то первым делом вспоминается слова из песни про Костю-моряка: «На свадьбу грузчики надели со страшным скрипом башмаки». Но не они одни любили такой форс. Среди них был и легендарный советский военачальника Георгий Жуков.
Выговор писателю
В романе Александра Чаковского «Блокада» есть эпизод, когда генерал армии рассерженно вошел в комнату, где собрался Военный совет Ленинградского фронта, в распахнутой шинели, без головного убора, а сапоги его громко скрипели...
Правда, сам персонаж при встрече с автором выговорил ему за это. Вот что писал об этом сам Чаковский:
- А что касается сапог, то фабричные парни, купеческая молодежь искали сапоги обязательно «со скрипом». – Выговаривал ему Жуков. - Для форсу. Но если вы боевой офицер, то, заказывая сапоги, оговаривали: «только без скрипа»! И на то были причины. Представляете: интеллигентный офицер в филармонии на концерте — и вдруг сапоги скрипят. Конфуз! Другой случай. Вас вызвал начальник, и вы подходите к нему с вызывающим скрипом. Неуважительно!...
Есть основания больше доверять писателю. Во время Великой Отечественной войны он служил корреспондентом газеты «Фронтовая правда», несколько раз бывал в блокадном Ленинграде. Так что Жукова описывал с натуры. Тот же, скорее всего, на старости лет (роман вышел в 1969 году) хотел войти в историю в более приглядном, как бы рафинированном виде.
Дочь сапожника свидетель
Когда писал об одном из руководителей Свердловской мастерской индивидуального пошива при фабрике «Уралобувь» Георгии Бушуеве, довелось пообщаться с его дочерью. Она-то и подтвердила, что слова Чуйкова не выдумка.
Татьяна Георгиевна рассказала, что среди заказчиков её отца был один особенный клиент - маршал Жуков. Снимать мерку знаменитый полководец, в период опалы – с 1948 по 1953 годы – бывший командующим Уральским военным округом, приезжал прямо в к ним в коммуналку. У Георгия Константиновича одна нога, скажем так, была нестандартная после ранения осколками гранаты в 1919 году в боях под Царицыном, и обувь приходилось шить на заказ.
«Я на минуту», - объявил с порога маршал, видимо, намеревался лишь дать сапожнику снять мерку. А задержался на час или даже больше. Когда свою работу хозяин дома справил, то выставил на стол бутылку водки, мама – варёной картошки на закуску. «Садись», - прозвучало приглашение, не терпящее отказа. Рядовому маршал отказать не смог.
Дочь с младшим братом Михаилом сидели тут же, в углу комнаты, но о чём шёл разговор за столом, в деталях не помнит. А поговорить мужикам (обращались друг к другу «на ты», но по имени-отчеству), надо полагать, было о чём: почти ровесники – Жуков на 4 года старше, оба кавалеристы во времена гражданской; опять же у Бушуева тоже было ранение в ногу во время польского похода, только от удара шашкой, после которого его комиссовали из РККА.
Шарташский скрип
Был и ещё одни запоминающийся момент. Заказчик выдвинул одно непременное условие, чтобы сапоги обязательно были «со страшным скрипом».
Ну, этому-то Георгия Максимовича учить не надо было. Он и сам такую обувь носил, и домашние тоже. Жене приходилось свою и детскую обувь на мокрую тряпку ставить, чтобы избавиться от фирменного бушуевского скрипа. Причиной этого звука была береста, которая вставлялась в подошву. За берестой для маршальских сапог мастер ездил куда-то специально на Шарташ, где была берёзовая роща.
- Только на мокрую тряпку её никогда не ставь, - напутствовал он Жукова, отдавая заказ, помня приёмы супруги. – Скрип пропадёт.
Тёзка пожал руку, сказал: «Спасибо», да с тем и убыл. Не заплатил за работу. Досталось мужу от жены за такой подарок, ведь на высшего сорта материал ушла почти вся месячная зарплата на тот момент уже исполняющего обязанности директора ателье.
- Что ж ты денег не попросил, как жить-то теперь будем?!
- Да как я мог? Это же Жуков!
Зато скрип получился: всем скрипам скрип – маршальский!
