Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плево́чки жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к Богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! —
клянется —
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
____________________________________________
Обычно, если спросить профана, почему/зачем автор использовал то или иное слово в стихотворении, то можно получить один из двух недальновидных ответов:
– так нужно было для рифмы или стихотворного размера;
– он сделал это ПРОСТО ТАК. Не задумываясь. И вообще, мы не можем этого узнать, потому что у мёртвого не спросить.
От первого ответа в данном случае Маяковский нас уберёг: в его стихотворении нет стоп и практически нет рифмы (разве только скрытая). Второй подход будет существовать, пока существует невежество, однако у меня ещё вопрос. Это что за «простотак» такой, когда пять раз повторяется слово «ЗНАЧИТ», все пять раз – в начале стиха, и почему все пять раз оно вопреки правилам пунктуации отделено тире? А?!
Слово это любопытно своей двусмысленностью. Судя по контексту, оно вводное со значением следствия. Но такой настырный повтор, вероятно, намекает на его глагольное значение – «значит» суть «означает», «несёт смысл». Иначе говоря, Маяковский постулирует: если звёзды горят, это что-то ведь да ЗНАЧИТ? ДА?!
Это крайне занятно, если учитывать атеистические взгляды поэта. Как человек прогрессивный, он понимал, что звёзды, вероятно, не зажигают, они загораются самостоятельно по законам физики. А в стихотворении казус: Бога надо просить. Почему?
Открою вам секрет. Звёзды как таковые тут вообще ни при чём. Вообще не о них стихотворение.
Мысль эта так или иначе придёт на литературоведческий ум, если обратить внимание на немотивированное смещение акцента со звёзд вообще на одну звезду. И если в финале это хоть как-то объясняется частицей «хоть», то в обращении к Господу это не объясняется никак: обязательно должна быть именно звезда, а не звёзды. А ведь ничего не мешало сделать наоборот.
Причину несложно найти, если вставить произведение Владимира Владимировича в контекст литературного процесса. Образ звезды – сквозной в классической литературе, в некотором смысле штамп. У Жуковского была «Утренняя звезда», у Пушкина «звезда пленительного счастья», у Лермонтова «звезда с звездою говорила» и так далее. Да и если вспомнить о современниках Маяковского, у каждого было своё «звёздное» стихотворение, самое известное из которых после «Послушайте!», вероятно, произведение Анненского:
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Что же ЗНАЧИТ эта звезда? А вот что: звезда – это аллегория мечты, недостижимого идеала. И если вы не доверяете мне, доверьтесь Сан Санычу Блоку:
Звезда полночная скатилась
И не оставила следа…
Окно бесшумно растворилось…
Прости, крылатая мечта!
Ты здесь еще, но ты растаешь.
К моим сомненьям на пути,
Пока ты ночь в себя вдыхаешь,
Я буду всё твердить: прости…
Я буду верить: не растает
До утра нежный облик твой:
То некий ангел расстилает
Ночные перлы предо мной.
Вот такие вот ночные перлы (жемчужины то бишь). Маяковский, как и Блок, и Анненский, и Лермонтов, и Пушкин, и остальные, имел в виду (не исключительно, но первоочерёдно) мечту, причём мечту путеводную. Такую, которая может вывести из мрака бессмысленности жизни, то есть из существования, где ничто ничего не значит. Именно поэтому лиргер обращается к невидимому собеседнику:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
К кому же он обращается? Да к вам, дорогие читатели, и обращается. Маяковский этим стихотворением просил задуматься о «плевочках» на ночном небе, потому что в этом видел миссию поэта: искать, находить и привносить смысл в жизнь людей. Поэтому он с таким жаром просит внимания (см. название стихотворения) и именно поэтому парцеллирует этот диковатый вопрос: «Да?!»
Точно так же другой герой Маяковского в одном вопросе, в одном звуке выразил своё невосполнимое одиночество, обращаясь к неодушевлённому предмету в поисках товарища:
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
