Жалко у пчелки. Продолжение культового слэшера иронично в отношении обеспеченных прогрессивно настроенных левых либералов, эксплуатирующих тему социальной несправедливости, в которой они мало что понимают.
Новый «Кэндимен» – сиквел фильма 1992 года по рассказу Клайва Баркера «Запретное». Он не отменяет существование продолжений 1995 и 1999 годов. Те фильмы показывали судьбу потомков возлюбленной Кэндимена (дядька с крюком, являющийся, если пять раз назвать его имя) из 19 века. В новой картине другая сюжетная линия, которая выглядит не менее логичной. Да и Тонни Тодд играет во всех фильмах.
Новый фильм не только копает в 19 век, но и уделяет внимание девяностым, когда произошла история с любительницей городских легенд Хелен Лайл, чья драма также стала легендой, которую в 21 веке пересказывают с изрядными выдумками и искажениями.
Главный герой Энтони Маккой – художник (как и Дэниэл Робитайл / Кэндимен). Он живет (не без пользы для своей карьеры) с обеспеченной промоутером Брианной в квартале Кабрини-Грин в Чикаго, где уже снесли социальное жилье и настроили престижных жилкомплексов.
У Брианны есть брат, а у брата – его белый либеральный сожитель, их отношения подчеркнуто жеманные. Уже здесь мы видим, что идейно фильм не такой плоский, как многие другие.
Не хочется долго говорить о хоррор-составляющих. Если коротко, фильм не страшный, зато жутко социальный. При этом режиссер Ниа ДаКоста порадует весьма эстетскими слэшер-сценами, классной игрой с зеркалами и отражениями. Это красиво, но сейчас не в этом суть.
Пиар на социалке
Однажды шурин рассказывает историю Кэндимена, и Маккой решает словить хайп на удобной в рамках тренда на «толерантность» легенде, претенциозно использовав в работе зеркальный шкафчик для ванной.
Не сказать, что ход сильно свежий, в третьем «Кэндимене» устраивали выставку картин самого Робитайла и перфомансы про Кэндимена. Возможно, арт-критик Финли Стивенс даже была там. В любом случае она честно оценила работу Маккоя, посчитав ее спекулятивным и не очень талантливым набором социальных клише. Правда, потом ее мнение изменилось – когда вокруг опусов Маккоя начался слэшер.
Стеб нам миром современного искусства тут родственен, но во многом проигрывает арт-хоррору «Бархатная бензопила», а попытки арт-истеблишмента зарабатывать на «толерантности» и проблемах низших слоев, в которых владельцы красивых машин и дорогих апартаментов на самом деле мало смыслят, перекликаются с фильмом «Квадрат».
Реновация в стиле Чикаго
В части сатиры командует не режиссер, а сценарист и сопродюсер Джордан Пил, прославившийся ехидным хоррором «Прочь», где антагонистами являются богатеи, симпатизирующие Обаме, а проблема героя не в недовольстве элит его цветом, а наоборот – в моде на него.
И следующий хоррор Пила «Мы» не про цвета, а про социальное неравенство. Да и для писавшего рассказ Баркера главным был также социальный, а не этнический вопрос.
Не удивляет, что Пил весьма ироничен в показе обеспеченного черного левого либерала, который жил себе припеваючи, а потом вдруг (на фоне моды на движение BLM) увлекся критикой «социальных проектов» 20 века по постройке кварталов с доступным жильем для бедноты, делая акцент на реализации этих проектов якобы по этническому принципу.
На самом деле все не так просто. Например, конфликты в таких кварталах часто возникали не при их привычной автономной жизни, а при «облагораживании», джентрификации, которая в России сначала была в виде точечной застройки, а теперь называется «реновацией».
Пил отмечает неоднозначность ситуации: людям дали пожить в эконом-домах, а потом сказали, что это гетто, все снесли и поставили дорогие высотки. Отбросив простых людей еще дальше от центра города...
Что тут имеет значение?
Конечно, интересующая BLM фактура в фильме есть, и Пил не проходит мимо, с сарказмом показывая методы работы патрулирующих Кабрини-Грин копов десятки лет назад и сейчас. Как справедливо отмечает старожил квартала, ничего не меняется. Пусть так, но и путь, по которому идут герои фильма, проблемы не решает. Напротив, он создает нечто совершенно неприемлемое.
Кэндимен – не Мальком Икс (хотя эта фигура весьма спорная). Этот антагонист – злодей, и это имеет большее значение, чем что-то другое. Он не спаситель, не вождь, не символ борьбы за свободу.
Его приход выглядит аллегорией того, что происходит, когда благополучные представители «креативного класса» лезут в социальную повестку бедноты ради личных выгод, порождая демонов, с которыми потом не разобраться долгие годы.
Cпасибо за дочитку! Подписывайтесь на канал, и продолжим!
Самые умные и крутые авторские фильмы ужасов 21 века (часть 18)
Возможно, самый жесткий триллер года – фильм «Не дыши 2»
В новом хорроре Джеймса Вана есть все, кроме рептилоидов