«Формула-1» для меня началась с того, на чем она для многих закончилась. 1 мая 1994 года: вертолет кружит над поворотом Тамбурелло, где лежит разбитый в мясо болид Айртона Сенны, вокруг которого суетятся стюарды и врачи, — а девятилетний я смотрю это по телевизору.
Про гонки я тогда, кажется, ничего не знал, но напряжение случившегося почувствовал — особенно когда через несколько дней эфир канала Eurosport был полностью посвящен прямой трансляции похорон Сенны. Что-то в этом меня заворожило — и я начал смотреть гонки.
То есть «Формула-1» началась для меня как эпоха Шумахера — и я сразу его невзлюбил. Борзый, заносчивый, подозрительный, немецкий — у Дэймона Хилла и машина была покрасивее (синий цвет — мой любимый), и сам он казался куда более обаятельным парнем.
В 1994 и 1995 годах, пока Шумахер выигрывал, я болел против него. А потом он перешел в «Феррари». Тут тоже надо пояснить, как это выглядело в моих детских глазах. Это сейчас принято говорить: мол, вот, если пилот переходит в «Феррари» — это сразу другой уровень, другая ответственность, другая известность, бу-бу-бу. Тогда я видел это совсем по-другому.
«Феррари» была безнадежным середняком, а Шумахер — двукратным чемпионом мира: это он делал команду интересной, а не наоборот. Красная машина при это поначалу по-прежнему отказывалась ехать — и тут Шумахер начал творить на ней настоящие чудеса, выжимать победы и подиумы на в лучшем случае третьем по силе болиде чемпионата. На титул он не претендовал — но следить за ним было куда интереснее, чем за Хиллом, который без сопротивления ехал к чемпионству.
И это меня вдруг резко переключило. В 1996 году я начал болеть за Шумахера. И вот уже 25 лет болею за «Феррари». Болею прямо всерьез — это надо понимать в свете дальнейшего (правда, был небольшой перерыв где-то между 2002 и 2008 годом). Воскресное пробуждение в 8 утра, чтобы смотреть гонку в Японии, — по-прежнему одно из самых уютных воспоминаний детства: все спят, ты тихо включаешь телевизор, завариваешь чай, насыпаешь что-нибудь погрызть, садишься в кресло… Я и сейчас так делаю с тем же удовольствием.
Соответственно, по Шумахеру я угорал тоже по полной программе. Пересматривал лучшие гонки уже во взрослом возрасте. Читал две биографии, и не по одному разу (книга Джеймса Аллена — хорошая; книга Кристофера Хилтона — тупой пересказ квалификаций и гонок). Читал в обеденные перерывы историческую рубрику на сайте F1News. И так далее.
Так что когда Netflix показал мне, что там скоро выйдет фильм «Шумахер», я чуть ли не впервые попросил меня об этом уведомить отдельно. И правда очень ждал. Тем более что некое ультимативное кино про Шумахера давно просилось — а тут и момент оптимальный: как «Last Dance» в каком-то смысле защищал наследие Джордана от посягательств нового Короля, так и сейчас главный рекорд немца, семь чемпионств, под угрозой от Льюиса Хэмилтона; самое время напомнить, кто тут реальный батя.
И вот фильм вышел. И для начала я перечислю то, чего там нет.
— Нет авантюрной истории про то, как молодого таланта после первой гонки переманили в «Беннетон», хотя он подписал контракт с «Джорданом». И киношной истории про то, как Бертран Гашо сел в лондонский СИЗО после конфликта с таксистом и так освободил Шумахеру место, тоже нет.
— Нет объяснения, почему Шумахер не пошел на похороны Сенны, — и рассказа о том, в чем его обвиняли в те дни (и обвиняют до сих пор).
— Не упоминаются подозрения вокруг «Бенеттона» 1994 года и спрятанного в машине трекшн-контроля (это обсуждается до сих пор).
— Нет феноменальной испанской гонки 1994 года, когда у Шумахера заклинило коробку на пятой передаче, но это не помешало ему приехать на подиум.
— Нет сюжета про конфликт с ФИА в 1994 году, максимально странную дисквалификацию на две гонки и вообще усилия администрации «Формулы-1» по созданию интриги в чемпионате. Фильм делает вид, что Шумахер и Хилл просто боролись на равных до последнего этапа.
— Нет про огромные деньги, которые Шумахер получил, переходя в «Феррари». Что еще важнее, не упомянуто, что его условием при переходе было то, что он приводит за собой команду — и прежде всего Росса Брауна.
— Есть история про полученный в Сильверстоуне в 1999 году перелом, но вообще не рассказано про то, что было дальше: как Эдди Ирвайн чуть не выиграл чемпионат для «Феррари»; как Шумахер не хотел возвращаться, но потом администратор команды позвонил ему домой, и жена сказала, что он ушел играть в футбол; как вернувшийся на последние две гонки Михаэль пытался помочь Ирвайну (или не пытался — тут есть разные мнения) — и как попутно «Феррари» выиграла первый за два почти десятка лет Кубок конструкторов. Честно говоря, 1999-й — мой любимый чемпионат из тех, что я смотрел.
— Вообще не упомянут Рубенс Баррикелло, ставший партнером Шумахера по «Феррари» после Ирвайна, и уж тем более не упомянуты освистанные болельщиками финиши Гран-при Австрии 2001 и 2002 года, когда Баррикелло пропускал Шумахера на первое место по приказу команды.
— Ральф Шумахер появляется как спикер, но про то, как он пришел в «Формулу-1» и как два брата поддерживали друг друга и рубились между собой за победы, ничего нет.
— Нет про Шумахера как тактика — и про все его многочисленные победы, одержанные за счет стратегии пит-стопов и безупречного штампования нужного времени кругов между ними.
— Нет про соперничество с Фернандо Алонсо, который был по отношению к Шумахеру примерно тем же, кем Шумахер был по отношению с Сенной. Стоит ли говорить, что про Монтойю тоже ни слова.
— Нет про Монако-2006, когда уже семикратный чемпион Шумахер остановил машину в квалификации, чтобы не дать Алонсо перебить в свое время, — и получил огромный скандал и дисквалификацию.
— Нет последней гонки Шумахера за «Феррари» — великого Гран-при Бразилии 2006 года с прорывом почти на подиум с последнего места, кучей классных обгонов и быстрейшем круге гонки, установленном на последнем круге.
— Возвращение в «Мерседес» есть, но нет даже попытки найти в нем спортивный смысл — а ведь существует красивая теория, что это гениальный доводчик Шумахер довел машину до такого уровня, что пришедший после него Хэмилтон начал штамповать победы без сопротивления.
Пока хватит.
Можно, конечно, сказать, что это фанатская точка зрения: это же фильм, одна цельная история со своей драматургия, понятно, что туда не влезут все подробности. И я вообще-то полностью поддерживаю такой подход.
Проблема в том, что в «Шумахере» никакой драматургии нет вообще. Это фактически семейный альбом. Главные спикеры тут — родные и близкие гонщика, и похоже, что режиссеры просто следовали их указаниям. В итоге это история про великодушного парня из немецкой провинции, который пришел в «Формулу-1» и все выиграл, а параллельно был душевнейшим человеком и прекрасным семьянином.
Конфликта никакого нет вообще — и хотя ключевые эпизоды, сделавшие Шумахеру репутацию, вроде Хереса-1997 (попытка выбить Вильнева в борьбе за титул) и Спа-1998 (почти драка с Култхардом) присутствуют, никакой внутренней драматической логики в них не простроено: просто герой разок психанул и все.
Часто возникает ощущение, что спикеры отвечают на какие-то претензии в адрес гонщика, но сам предмет этих претензий не проговорен и не показан. Доходит до того, что менеджер Шумахера Вилли Вебер на полном серьезе говорит про 1997 год: ну, Михаэль — козерог, а они никогда не извиняются.
По-человечески можно, конечно, понять, почему так получилось. В 2013 году Шумахер неудачно упал, катаясь на горных лыжах; с тех пор великий гонщик пребывает в вегетативном состоянии и, видимо, никогда из него н выйдет — по репликам близких в последние 10 минут это становится окончательно понятно. В такой тяжелой ситуации одобрять фильм, который показал бы Шумахера во всей его противоречивости, — ну, в общем, понятно, почему Коринне Шумахер могла не зайти эта идея.
И тем не менее, очень, очень обидно.
Во-первых, потому что эта скучная залепуха теперь волей-неволей встает в один ряд с великим фильмом Асифа Кападии о Сенне — и таким образом подтверждает расхожий штамп, что Шумахер с Сенной рядом не стоял (а я убежден в обратном).
Во-вторых, потому что авторы фильма из лучших побуждений, как говорится, загадили поляну, и теперь, вероятно, о Шумахере долго ничего не снимут (да это не фильм Netflix, а фильм немецкой студии, купленный для платформу, но в реальности мало кто обращает внимание на такие детали). А ведь там выше крыши драматического потенциала. Жаль, если он так и останется нереализованным.
Ведь в чем главный источник напряжения вокруг Шумахера?
В его многосторонности. Один Шумахер — последний бэд бой в современной истории «Формулы-1» (Макс Ферстаппен может претендовать на продолжателя этой линии, но посмотрим). Шумахер выбивал соперников с трассы, пакостил, был готов бить по лицу, жестко оборонялся и жестко обгонял — напомню, что я его фанат, так что пишу все это с искренним восхищением: спорт — это та область реальности, где «зло» умеет быть по-настоящему обаятельным.
Не Шумахер придумал эту модель поведения — она была нормальной для гонщиков-звезд 80-х вроде Мэнселла и того же Сенны (фильм Кападии велик, в частности, тем, что делает очень убедительное житие святого из биографии человека, которого с такими же основаниями можно считать вполне сволочным персонажем).
Но Шумахер практиковал эту модель в те времена, когда представления о спортивной этике стремительно менялись, — и поэтому регулярно получал возмездие там, где другие раньше получали комплименты. Он всегда был великим антагонистом, маккиавеллианцем от гонок — собственно, в первую очередь благодаря этому (а не победам) он стал в России именем нарицательным.
Другой Шумахер — человек, который навсегда изменил рутину гонщиков и представления об их обязанностях. Ботаник-перфекционист, который бесконечно обсуждает разные аспекты поведения машины с механиками, разбирается в деталях, тестирует до посинения, в перерывах между тестами качается и сидит на здоровой диете, превыше всего ценит стабильность, а выигрывает не столько благодаря смелым маневрам на трассе, сколько благодаря грамотному планированию пит-стопов.
Это вам не Джеймс Хант с его любовницами и шампанским, не Мэнселл с его вайбом усатого рабочего, любящего свой английский завтрак. Это гонщик-аналитик, человек-компьютер, пилот XXI века — успешный и зачастую скучный. Этот Шумахер повлиял на гонки куда больше, чем первый: теперь так подходят к спорту, который когда-то считался гламурным и глянцевым, почти все.
Наконец, есть и третий Шумахер — Шумахер в частной жизни, идеальный сосед: добродушный парень, который любит свою единственную жену и детей, в свободное время катается на снегоходах и ест сосиски, поет в караоке и вообще радуется жизни.
В фильме очень много третьего Шумахера — собственно, в кадрах из личного архива и байках близких главная ценность документалки: трогательные истории о том, как Михаэль умудрялся уходить из дома, не разбудив жену; кадры с пикников и караоке-вечеринок; прекрасная сцена, где Коринна через толпу пробирается к мужу, который только что наконец выиграл чемпионат с «Феррари», на Сузуке в 2000 году. Еще в фильме есть немного второго Шумахера. Но в нем практически нет первого.
И потому никакого напряжения, конфликта, искры не возникает. А ведь карьера Шумахера искрила всю дорогу.
Жаль. Остается надеяться на то, что масштаб героя тут таков, что одним фильмом дело все-таки не ограничится. Думаю, даже по этому посту заметно, что материала тут хватит на целый сериал. Ну или на художественный фильм — сложился же «Rush» про Ханта и Лауду. Вот как раз про сезон 1999 года отлично можно было бы снять.
Меня зовут Александр Горбачев, я журналист, редактор и сценарист (раньше — «Афиша» и «Медуза», теперь — Lorem Ipsum, «Холод», ИМИ и другое). Здесь я рассказываю удивительные реальные истории, которые где-то прочитал, посмотрел или услышал, — и пытаюсь понять, что они могут значить. А еще делюсь историями, которые делаю сам. Подписывайтесь, если интересно.
