При Советской власти слово «бедность» не произносилось ни по телевизору, ни в печатных изданиях, ни в обиходе простых граждан. Все были одинаково не богаты или одинаково бедны, но не догадывались?
Мать моей одноклассницы была директором универсама, в котором моя мать работала кассиром. Они ходили друг другу в гости, ну и мы хвостиком, чтобы пообщаться вне школы. Планировка жилья была однотипной, сантехника и электрика тоже. Одинаковая мебель, даже кастрюли были похожими. Иногда у них можно было отведать дефицитных конфет «Родные просторы» или попробовать растворимый индийский кофе в железной банке. Но вскоре этот дефицит появлялся и у нас, так как директор «делилась» со своими сотрудницами. Особой классовой разницы не ощущалось. Даже после перестройки все сословия выровнялись, когда потеряли все свои сбережения.
В середине 90-ых случайно встретила мать одноклассницы, торгующей шмотками на рынке. Рассказала про свою мать, которая за этими шмотками мотается в Венгрию, продавая вещи, которые можно было еще достать в магазине. Как она выразилась:
-нас выбросили за борт власть имущие политики.
Не все было гладко в СССР, была нехватка товаров -дефицит, но все находились в стране равных возможностей. Квартира директора завода находилась в нашем подъезде и ничем особо не выделялась. Борьба с коррупцией и экономическими преступлениями велась не на бумаге. Доходы от продажи нефти и газа за рубеж попадали в казну. Если кто и копошился в мусорке, то это алкоголики в поиске пустых бутылок, потому как сдав 16 пустых бутылок можно приобрести одну полную.
Прожиточный минимум для советских людей было непонятным словом. Да были талоны на мясо по 2,5 кг на человека и это гарантировало 10 кг мяса или колбасы на семью из 4 человек. Сейчас, чтобы полки были полными пишут ценник такой величины, чтобы не всем под силу было этот продукт приобрести.
Власть имущие не хотят видеть проблем, он просто принимают законы, запрещающие обнародовать их дворцы и золотые унитазы, а также собираться вместе, чтобы обсудить очередную несправедливость в распределении доходов от природных ресурсов. Но котел не может долго кипеть в никуда, заткнутый законами и придавленный крышкой несправедливости доходов он рано или поздно зашипит или рванет, но тогда будет поздно слушать просьбы расширяющейся жидкости.
