"Хорошие времена скоро наступят », - так написал Нарендра Моди своим последователям в мае 2014 года. Под наблюдением премьера-министра либеральная экономика привела к нелиберальному обществу. Но как это произошло?
(Подписывайтесь в телеграм на https://t.me/scalpel_wh, здесь наши статьи выходят быстрее.)
Недавно были подведены итоги 16-х всеобщих выборов в парламент Индии, на которых победу одержал национальный демократический альянс, возглавляемый партией БДП, при этом собрав голоса большинства, отодвинув на задний план правительство Объединенного прогрессивного альянса, возглавляемое Конгрессом.
Заметка в Твитере о победе была больше, чем эйфорическим провозглашением выигрыша. Она намекала на "будущие" планы Нарендра Моди, которые состояли в том, чтобы направить развитие страны по быстрому пути к капиталистическому процветанию, ускорению легендарной «истории роста Индии», которая должна была привести поднятию ВВП . Обещанное будущее, как казалось, теперь было в пределах досягаемости .
Тем не менее, семь лет спустя история капиталистического роста экономических и политических свобод , похоже, пошла не по сценарию. Только представьте картину, происходящую сейчас, экономика Индии снова находится в "неспокойной воде", окруженной растущей безработицей, вялым ростом и стагнацией человеческого развития. Пандемия только усилила тенденцию к снижению, которая началась после шока демонетизации 2016 года, в одночасье унесшего 86% денежных средств индийской экономики.
Параллельно с этой экономической хрупкостью растет социальная рознь, происходит некая сегрегация населения, поскольку индуистский национализм теперь становится основной движущей силой в политике. Этот сдвиг был особенно заметен во время второго президентского срока правительства Моди при реализации основных задач индуистского националистического движения - от отмены особого статуса Кашмира до введения поправки к Закону о гражданстве. Именно такой мажоритарный подход к политике ученые назвали «упадком», размыванием давно укоренившихся либеральных политических традиций Индии. Теперь нам очевидно, что хорошие времена, времена процветания и прогресса снова откладываются. Либерализованная экономика создала нелиберальное общество.
Этот, казалось бы, довольно парадоксальный поворот событий не был отражен в оптимистичном отчете о подъеме Индии на роль экономического центра. По иронии судьбы фундамент «Новой Индии» был заложен партией Конгресса в начале 1990-х годов вместе с либерализацией экономики. В этот момент «открытие» индийских рынков для глобального капитала было осуществлено в либеральных рамках с целью реализовать «мечту о сильной единой, технологически совершенной, но гуманной Индии». Эта была попытка согласовать рыночную экономику с светскими, демократическими основами постколониальной нации. Тем не менее, не Конгресс получил от этого долгосрочный политический капитал, за этим стояла БДП, возглавляемая Моди, извлекшая выгоду из растущих стремлений и опасений новой Индии, связанных с нетерпением среднего класса ускорить темпы экономического роста. Все это поместило индуистский национализм в центр индийской политики.
На самом деле, если подумать, в этом не было ничего неожиданного. Фактически, индуистский национализм и либерализация рынка долгое время находились в состоянии "взаимной задолженности". Такая связь появилась после насилия в Гуджарате в 2002 году во время пребывания Моди на посту главного министра штата. Чтобы исправить репутационный ущерб, началась пропаганда личности Моди как воплощение культурной гордости, а также как источник прилива инвестиций в страну. Это повлекло за собой использование легкодоступной формулы свободного рынка, по которой территории стали рыночными, и, в свою очередь, вливание капитала стало способом легитимации политико-культурного порядка.
Это база, на которую возведена экономика надежды Моди. Оо содержит в себе двойное обещание: возродить древнюю славу индуистской культуры, создать техно-модерн глобального капитализма. Если этот факт обычно должным образом не рассматривается, это происходит из-за стойкого убеждения, что беспорядок культурной политики - это всего лишь второстепенная задача, в отличие от развитие экономики, что является залогом прогресса нации . Тем не менее, политическое доминирование индуистского национализма, которое сохраняется перед лицом экономического спада, нельзя объяснить без рассмотрения способа взаимодействия экономических и культурных проблем и политических эмоций, возникающих в результате этого столкновения.
Хоть вспомним, как правительство Моди отменило особый статус Кашмира в августе 2019 года. Изменение конституционного статуса Кашмира, ключевой вопрос индуистской националистической политики, сопровождалось официальным объявлением о проведении «саммита инвесторов», который должен был принести прогресс и процветание. Этот регион был даже открыт для властей во время комендантского часа и отключение Интернета. По иронии судьбы, обещанный саммит еще не состоялся, но интеграция Кашмира в потенциальную капиталистическую и индуистскую националистическую географию активизировала политический электорат Моди.
Возникла следующая тенденция: сильный лидер становится ключевой фигурой в перемещение капитала на территорию для инвестиций, а капитал, в свою очередь, гарантирует, что «внутренние дела» страны останутся под запретом. Этот факт и является основой создания строго управляемой оболочки, которая остается открытой (для капитала) и в то же время закрытой (для идей). В отсутствие обещанного экономического чуда граждани должны проявлять терпение, дисциплину и даже стоицизма, чтобы переждать отведенное на развитие время. Индусская националистическая политика Моди действует как культурная компенсация за «хорошие времена», которые , по сути, никогда не придут. Остается открытым вопрос: как долго можно поддерживать такой тонкий баланс , в любой момент готовый к разрушению, и что произойдет, если он развалится.
