Да, это была лучшая школа на свете, лучшая в мире - школа с углублённым изучением музыки и хореографии, школа искусств, как мы её называли. Легендарная "1113". Нет, мы не учились в ней - мы в ней жили, мы ей дышали. Дышали необыкновенным творческим воздухом, пропитавшим стены и коридоры; дышали волшебным эфиром свободы, наполнявшим все кабинеты и лестничные пролёты; дышали кислородом друг друга, передающимся через слова, песни, музыку.
Когда у меня спрашивали: "А что особенного в вашей школе?", я не знала, что ответить. Вернее, как ответить. Я перешла в эту школу в восьмом классе - с чем сравнить было. Ну да, предметы "история музыки", "искусство моего народа", "история театра", которых не было в обычной школе; ну да, музейный день недели, когда мы не приходили в школу, а проводили на его на выставках и экспозициях; ну да, поющие и танцующие на переменах, а иногда и посредине уроков, одноклассники; ну да, возможность прогулять урок физики в лаборантской кабинета той же самой физики... Как об этом рассказать?
Ненормальная школа для ненормальных людей.
А еще нас уважали. Мы чувствовали это уважение, оно не было напускным или наигранным. С нашим мнением считались, с нами всегда общались на равных. Нас учили не бояться думать и открыто высказывать свое мнение, отстаивать свою точку зрения. Нам даже позволяли шутить и иронизировать, иногда даже на уроках, иногда даже по-юношески резко и недобро. Нам разрешали критиковать "Иоланту" Чайковского и "Мадонну" Рафаэля. А на последнем звонке мы смело спародировали всех учителей, без оглядки на грядущие экзамены.
На школьном КВНе мы пели вместе с Сюткиным "Оранжевый галстук" и всем составом могли не явиться на урок, если нам что-то показалось несправедливым.
Мы жили настоящей взрослой жизнью, пусть в миниатюре, но самой настоящей, взрослой...
А однажды мы накрасили гипсовый бюст Гёте, за перемену превратив его в обслуживающий персонал какого-нибудь квартала Красных Фонарей. И еле успели водрузить несчастного классика обратно на шкаф, развернув затылком - единственным нетронутым косметикой островком.
"Не заметит", - были уверены мы, поднимаясь навстречу нашему классному руководителю, учителю русского языка и литературы.
-А что так тихо? И почему Гёте так неправильно стоит? Ирин, переверни его, пожалуйста.
Ну, конечно, кому, как не мне: задняя парта ближе всего к шкафу, да и рост позволял.
Перевернула.
Смеялись все вместе. Долго. А потом также долго пытались отмыть это чудо от маски порока. Как-то отмыли - подтёки остались напоминанием об акте творческого вандализма. Помнили тоже долго.
До сих пор...
Хочу ли я вернуться в школу?..